Джордж Харрисон

Поскольку никому из знакомых Beatlesне удалось завлечь Гранта или кого–нибудь из его коллег к северу от Манчествера в «Cavern», они послали по почте пленку со своими записями в «Light Programme» на Би–би–си. Хотя Джону — а значит, и Джорджу — не нравилась записанная Джо Миком «Johnny Remember Me» в исполнении Джона Лейтона, ставшая первым Номером Один знаменитого продюсера, они отправили пленку и ему — на адрес студии «Holloway». Однако ни от Гранта, ни от Мика, ни от других воротил шоу–бизнеса ответа не было. У них имелось уже достаточно гитарных групп, более чем достаточно.

И тут им повезло. Незадолго до победы Beatlesв опросе «Mersey Beat» они привлекли внимание местного бизнесмена Брайана Эпштейна. Старший отпрыск зажиточной еврейской семьи, Эпштейн, оберегавшийся в детстве от влияния улицы, лишь из окна автомобиля видел этих грубых и невоспитанных уличных мальчишек и девчонок, гонявших в футбол и игравших в классики, но никогда не разговаривал с ними. С момента рождения в 1934 году и на протяжении всего периода обучения в школе, которую он не любил, хотя и хорошо учился, у него не было знакомых, чья жизнь сильно отличалась бы от жизни его семьи в престижном пригороде Ливерпуля Чайл–дуолле с выложенными плиткой дорожками, ведущими через роскошные сады с нарциссами к входным дверям особняков с серебристыми почтовыми ящиками и колокольчиками, на звон которых выходили служанки в фартуках. В доме Брайана царил идеальный порядок, поддерживавшийся его матерью.

Холодильник, телевизор и верхний обогреватель для ванной появились у Эпштейнов раньше, чем в других домах Чайлдуолла, благодаря их семейной фирме, развившейся в сеть магазинов, которые специализировались на продаже мебели и электробытовых приборов. Брайан пошел по стопам отца и поступил на работу в Epstein & Sons,начав с должности помощника продавца. Если не считать воинскую службу и более счастливую пору в Королевской академии драматического искусства, он всю свою взрослую жизнь занимался семейным бизнесом. В 1961 году Брайан стал заведующим секцией грампластинок расположенного в центре города магазина «NEMS» («North End Music Stores»), названного в честь маленького пригородного магазина, перешедшего в собственность фирмы при жизни его деда.

Хотя, возможно, Брайан не признавал за собой врожденного таланта торговца, служащие более старшего возраста считали его достойным продолжателем семейных традиций, неутомимым поставщиком музыкальной продукции. Благодаря прекрасным организаторским способностям и владению современными методами торговли Брайан уже превратил «NEMS» в то, что он вполне обоснованно назвал в рекламных объявлениях в «Liverpool Echo» и «Mersey Beat» «магазином, где самый лучший на севере выбор пластинок». Хотя и не будучи большим любителем поп–музыки, 27–летний Брайан обладал нюхом на потенциальные хиты, что доказывает смелый заказ на 250 копий «Johnny Remember Me», в то время как его конкуренты, прослышав о провале сингла, не заказали ни одной. Иногда он заключал со своим помощником по продажам Элистером Тэйлором пари по поводу судьбы того или иного сингла в чартах.

Как и другие центральные магазины Ливерпуля, продававшие пластинки, «NEMS» зависел от публикаций в «Mersey Beat» Билла Харри. Когда партию пластинок в «NEMS» расхватывали, словно горячие пирожки, Брайан приглашал редактора журнала в свой офис выпить шерри. Однажды Харри предложил ему вести в «Mersey Beat» колонку, посвященную обзору музыкальных новинок, и он, недолго думая, согласился. Просматривая соответствующие издания, Брайан, должно быть, обратил внимание на то, как часто в них встречаются упоминания о Beatles.

Субботним вечером в октябре 1961 года два покупателя, независимо друг от друга, поинтересовались, нет ли у него в продаже «My Bonny». Они прочитали о сингле в «Mersey Beat», а потом услышали саму вещь в клубе «Cavern», находившемся недалеко от магазина, на Мэтью–стрит. Поскольку минимальная партия, поставлявшаяся компанией «Polydor», составляла 25 копий, Смит и другие ливерпульские дилеры сочли за лучшее не рисковать финансами и отказались приобретать сингл. Мог ли поступить подобным образом владелец магазина с самым лучшим на севере выбором пластинок? Руководствуясь интуицией, Брайан заказал 200 копий.

Пока они переправлялись через Северное море, заинтригованный Брайан решил выяснить, кто такие эти Beatles.В торговле пластинками его в первую очередь интересовал не коммерческий, а творческий аспект. Будучи еще подростком, он удостоился чести — благодаря семейным связям — присутствовать на сеансе записи Geraldo 's Orchestra.Его также интересовала зрелищная сторона поп–музыки, и он время от времени бывал в клубах на выступлениях поп–групп. Однажды Ларри Парнес, польщенный неподдельным энтузиазмом известного торговца пластинками, проводил его за кулисы и познакомил с Марти Уайлдом и Билли Фьюэри.

Билл Харри избавил мистера Эпштейна от унизительной необходимости стоять в очереди на дневное выступление Beatlesвместе с завсегдатаями «Cavern» десятью годами моложе его. С грацией королевского придворного Пэдди Делани указал джентльмену в старомодном костюме с портфелем и консервативной прической на ведущую вниз обшарпанную лестницу со скользкими ступеньками. Окутанный полумраком зал был набит тинейджерами, многие из которых прогуливали уроки. Стайки девушек в коже и замше с интересом рассматривали Брайана, как это бывало каждый раз, когда в клубе появлялся прилично выглядевший, симпатичный новичок. Поняв, что он слишком взрослый для них, они продолжили оживленную беседу, пока Боб Вулер не объявил Beatles.

Брайана раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, острый интерес и странное возбуждение, с другой — желание бежать из этого душного, жаркого, сырого подвала и никогда сюда не возвращаться. Он все еще колебался, когда оглушительные вопли возвестили о появлении на сцене Beatles.Много написано о гомосексуальности Брайана, его эротическом влечении к Beatles,особенно к Джону, но что поразило его в первую очередь — страшный грохот, исключавший всякую возможность общения, и беспорядочный характер шоу, так не похожего на гладкие, прилизанные выступления подопечных Парнеса, на которых он присутствовал до этого. Четверо парней неряшливого вида, в сверкающей коже издавали звуки, каких он никогда прежде не слышал. Марти Уайлд позволял себе некоторую загодя срежиссированную игривость, а эти ребята на громкие комментарии из толпы отвечали довольно грубыми и явно импровизированными шутками.

Ударив одновременно по всем инструментам под стаккато «Right!», они погрузили зал в завораживающую атмосферу утробно пульсирующего баса, звонкого бренчания гитар, оглушительных барабанных дробей и шумного вокала. Затем один из них, которого называли «Пол», запел сентиментальную балладу из саундтрека к одному мюзиклу, о котором Брайан писал в «Mersey Beat». После этого они попытались исполнить песню, написанную, по словам Пола, им и Джоном — гитаристом с самой луженой глоткой. Между Полом и Джоном стоял другой гитарист, постоянно возившийся в перерывах между номерами с усилителями. Брайана, уже вышедшего из состояния первоначального шока, неожиданно осенило: черт возьми, да это же самые настоящие таланты!

Когда после завершения выступления он, все еще оглушенный музыкой, заглянул за кулисы, один из Beatles— это был Джордж — спросил его: «Что привело сюда мистера Эпштейна?» Спустя несколько дней Брайан вновь оказался в «Cavern», и теперь он знал ответ на вопрос Джорджа. Он хотел стать для них Ларри Парнесом.

Предварительно выяснив подробности профессиональной карьеры Beatles,Брайан пригласил их зайти вечером к нему в «NEMS» после закрытия магазина для официальных переговоров. Все четверо пришли на следующий день после своего фиаско в Элдершоте, и лидер группы Леннон сказал ему, что они возражают против того, чтобы он стал их менеджером. Брайан не обладал ноу–хау Парнеса и даже Аллана Уильямса, к тому же существовала вероятность конфликта с пылкой и порывистой Моной Бест, которая все еще считала себя патронессой группы, — но они рассчитывали, что его деловые качества и связи помогут им вырваться из заколдованного круга Ливерпуль — Гамбург.