Дочь Галилея

Через неделю дочь узнала, что болезнь вновь разрушила планы. Галилея: воспрепятствовала его поездке в Рим, вынудив оставаться в доме покойной сестру во Флоренции, где заботы о нем приняли на себя недавно овдовевший зять и племянник. Эти новости принес в Сан-Маттео слуга - их с женой наняли на службу в обители: они помогали сестрам выполнять наиболее тяжелую работу, а также служили связующим звеном с внешним миром.

«Сегодня утром я узнала от нашего слуги, что Вы, достославнейший господин отец, находитесь во Флоренции, - писала Мария Челесте 17 августа. - А поскольку мне это кажется поступком, выходящим за рамки Вашего нормального поведения - покинуть дом, когда Вас тревожат боли, - я полна мрачных предчувствий. Боюсь, что Ваше самочувствие намного хуже обычного.

А посему умоляю Вас дать слуге отчет о Вашем состоянии, дабы, если Вам не настолько плохо, как мы того опасаемся, мы смогли бы здесь успокоить свои взволнованные души. По правде говоря, я никогда не протестовала против жизни в обители в качестве монахини, за исключением тех случаев, когда вдруг слышу, что Вы больны, потому как в этот момент я хотела бы иметь свободу посетить Вас и заботиться о Вас со всем усердием, на которое я только способна. Но даже при том, что этого я сделать не могу, благодарю Господа Бога за все, так как прекрасно знаю, что и лист не шелохнется без Его на то воли».

Внезапно папа Урбан VIII тоже заболел. Он заразился лихорадкой, свирепствовавшей в Риме летом 1623 г., и вынужден был отложить церемонию посвящения в сан до сентября.

Однако, даже несмотря на отсутствие необходимых формальностей, Урбан VIII сразу же продемонстрировав готовность взять власть в свои руки, и это было его право. Прямо в день избрания, 6 августа, едва закончил работу конклав, он издал буллу о канонизации: святыми объявлялись Игнатий Лойола и Франсис Ксавьер - основатели ордена иезуитов, а также Филиппо Нери, которого называли «апостолом Рима».

Фамильный герб Барберини.

Деталь фронтисписа «Оценщика». Национальная библиотека, Флоренция

Через несколько недель Урбан VIII начал раздавать своим братьям и племянникам прибыльные посты - что давало возможность злопыхателям отпускать саркастические замечания, якобы три пчелы, изображенные на фамильном гербе Барберини, прежде были слепнями. В конце концов, несмотря на свою удачливость, Барберини прежде никогда не могли похвастаться ни особой знатностью, ни богатством. И вот теперь новоиспеченный папа Урбан VIII поставил своего женатого брата Карло во главе папской армии, а его старшего сына, эрудита и интеллектуала Франческо, сделал кардиналом. Новый кардинал, родной племянник папы, и был тем самым Франческо Барберини, работавшим над научным исследованием в Пизе, любимым учеником Бенедетто Кастелли, а через него - и учеником Галилея. Не успел Двадцатишестилетний выпускник университета стать Его Преосвященством и правой рукой Его Святейшества, как его избрали почетным членом Академии-деи-Линчеи.

Говорили, что в день посвящения в сан Урбана VIII, 29 сентября, новый папа впервые продемонстрировал подчеркнуто набожный и торжественный стиль, характеризовавший впоследствии все двадцать лет его понтификата. Приготовившись принять белые папские облачения и бархатные туфли, он бросился ниц перед алтарем в Капелле Слез. Распростершись, он молил о том, чтобы смерть забрала его в тот момент, когда его правление уклонится от целей добра для Церкви - буде таковое когда-либо, Боже упаси, случится!

Затем Урбан VIII дал согласие, чтобы его пронесли на обитом шелком sedia gestatoria - просторном переносном троне, - обмахивая с обеих сторон опахалами из перьев страуса, до базилики Святого Петра, в которой Священная коллегия кардиналов совершила старинный обряд посвящения в сан: «Прими эту тиару, украшенную тремя коронами; знай, что ты теперь отец всех герцогов и королей, победитель целого мира, царящего на земле, викарий Господа нашего Иисуса Христа, коему мы возносим хвалу бесконечно».

По сравнению с престарелым Павлом и болезненным Григорием, память о которых была еще жива, пятидесятипятилетний Урбан был моложав, обладал крепким сложением и почти военной выправкой, особенно заметной во время верховых прогулок по садам Ватикана. Если внешне папа напоминал генерала, то и в поведении своем он явно демонстрировал стратегические наклонности. В самом деле, сама история провоцировала его на использование таланта полководца на протяжении всех двух десятилетий понтификата, сопровождавшихся непрерывными войнами, направленными на защиту Италийского полуострова и консолидацию Папского государства.

Урбану приходилось также сражаться и с протестантской Реформацией, которая продолжала разрушать власть Римской церкви, добиваясь расширения католических реформ. Он предвидел необходимость совершенствования духовного образования и расширения сети иноземных миссий, основанных представителями Рима.

«Сей город на холме обречен на то, что к нему всегда будут обращены взгляды всего мира», - заявил Урбан в ходе расследования дел, связанных с духовным здоровьем самого Рима[39].

Этот человек был всерьез намерен придать блеск внешней красоте Святейшего Престола, построив новые здания и воздвигнув памятники. Их создание потребовало привлечения целой армии архитекторов, скульпторов и живописцев - и даровало Урбану репутацию великого покровителя искусств. Услышав, как группа восхищенных сторонников выражает желание поставить памятник папе еще при его жизни, а не как обычно - после смерти, Урбан дал согласие: «Пусть делают. В любом случае, я не заурядный папа»[40].

Страстно увлеченный книгами, Урбан VIII окружил себя образованными людьми. В качестве мастера по проведению папских церемоний он выбрал монсеньора Виржинио Чезарини, линчейца, автора широко известных стихов, взявшегося за изучение математики после вдохновенной лекции Галилея. Именно от Чезарини Галилей получал отчеты о наблюдениях за кометами в 1618 г., и к Чезарини был формально обращен ответ Галилея иезуиту отцу Грасси - «Оценщик». Сразу после долгожданной публикации книги в конце октября 1623 г. Чезарини стал читать ее вслух Урбану за обедом.

Урбан, обучавшийся под руководством иезуитов в Колледжио Романо, смог по достоинству оценить стиль; его восхищало, как Галилей высмеивал Грасси, или «Сарси». Галилей писал: «Думаю, что хорошие философы летают поодиночке, как орлы, а не стаями, как скворцы, Правда, орлы, являясь редкими птицами, нечасто становятся предметом наблюдений, и еще реже слышен их голос, в то время как птицы, летающие подобно скворцам, заполняют небо пронзительными криками и марают всю землю, на которой поселятся».

Очарованный манерой автора, Урбан выразил горячее желание пригласить к себе Галилея. Но великий флорентийский философ всю осень был болен, а зимой его путешествию помешала скверная погода. Пока Урбан ждал появления Галилея, ему продолжали читать последний труд ученого за обедом: «Толпа невежественных дураков бесконечна. Тем, кто мало знаком с философией, несть числа. Лишь немногие действительно хотя бы отчасти знают ее, и только Он знает все».

Папе Урбану особенно понравился отрывок из «Оценщика», в котором Галилей приводил песнь цикады в качестве метафоры безграничности творческой энергии Бога при создании Природы. Вот как он излагал эту мысль:

«Давным-давно в одном уединенном месте жил человек, от природы наделенный исключительным любопытством и весьма пытливым умом. Для забавы он держал птиц и наслаждался их песнями; он с восторгом наблюдал за тем, с каким естественным мастерством они превращали вдыхаемый ими воздух в разнообразные сладчайшие песни.

Однажды ночью сей человек случайно услышал рядом с домом своим тихую песенку, он не сумел определить, какая маленькая птичка может исполнять ее, и решил поймать певицу. Когда же он вышел на дорогу, то увидел там мальчика- пастушка, который дул в странную палочку с дырками, быстро передвигая пальцами и извлекая из деревяшки множество звуков, в целом напоминавших пение птицы, хотя и действовал он несколько иначе, чем пернатые. Озадаченный, но вдохновленный природным любопытством, человек сей отдал мальчику теленка в обмен на флейту и вернулся к своему уединению. Но потом он понял, что, не встречаясь с мальчиком, не сможет научиться новому способу извлечения музыкальных звуков и сладчайших песен, а посему решил отправиться в далекие края в надежде пережить новые приключения».