Записные книжки. Воспоминания. Эссе

Она человек практичный и толковый.

В каждой нормальной, неблокадной теме — стихи, туалеты — потенция освобождения, возвращения к жизни. Захотелось переодеться — это торжество, победа над ситуацией.

Липецкая учит жить, потому что сама умеет жить. Н. Р. пользуется случаем рассказать о себе — как ей хочется есть и как она поддерживает мужа, как живет ее муж на фронте и как он здорово написал об этом.

Реплика эмоциональная, отражающая внутреннюю борьбу. Есть у нее и практическая цель — получить санкцию со стороны (на съеденный шоколад).

У Липецкой в этом разговоре своя подводная тема: она прекрасно знает, где как кормят, потому что в этих местах ее кормят и ценят.

— И ничего не сказал?

П. В. (Липецкой): — Чудно! Что это?

Липецкая: — Аметист.

3.: — Я люблю аметисты.

П. В.: — И главное не сиреневый, а такой...

3.: — Я люблю аметисты.

Входит писатель Розен в военной форме: — Здравствуйте. Саша, можно вас на минутку. Вы были правы. Это слово не было перенесено.

— Я не мог быть не прав. Нашли передачу?

— Нашла. Очень странно...

— Да, вообще при министерских сменах найти рассказ очень сложно. Поправка та, что Ив. Мих. говорил, — чтоб не герой открывал эту самую дорогу. (Липецкой.) Какое роскошное платье.

— На дворе тепло, Ал. Ив., вот хорошо, что вам четырнадцатого числа надо быть на месте. Удельная...

— Вместе поедем? Удельная. Проспект Энгельса. Госпиталь...

— Можно вместе. Я там уже была. Там очень приятно. Вместе поедем. Я уже знаю.

— То же самое пойдет?

— То же самое.

— А что, переносится на шестнадцатое? - — Переносится.

— Вы не знаете, из-за чего?

— Зам просил. Он хочет ознакомиться. Сговорились с горлитом.

— У вас сейчас читка?

Две секретарши (выполняя задание по разгрузке микрофонной библиотеки). Одна — профессиональная секретарша. Другая — в прошлом эрмитажный работник. Она устанавливает свое превосходство над выполняемыми обязанностями ироническим словоупотреблением, цитатами и проч.

— Тут есть просто очень симпатичные папки.

— Только они очень распухшие.

— Вот в библиотеке сжигали вещи, очень нужные. А это все осталось.

— Смотрите, вот пустые папки, и все с завязками.

— Все очень пыльное. Наши с вами кофточки...

— Все равно, белое — это на один день.

— Да, я сегодня уже с грустью смотрела результаты вчерашнего дня.

— Прямо грузчики настоящие.

— Я проверенный товарищ в этой области. Весь Эрмитаж перетащила на своих плечах. Мы же всю прошлую осень тащили все вещи, всю мебель, вазы...

— Передача на эстонском языке. Почему это — непонятно.

— И всюду надписи вокруг На непонятном языке.

— А знаете, у нас все не поместится. Какое богатство скрепок.

— (С папками в руках.) Увре ля порт. Как бы я хотела, чтобы кто-нибудь откликнулся на этот призыв.

Писатель (по телефону): — Либо просто выкинуть это самое, либо переставить в конец.

Давайте выкинем.

А насчет этого «свежа вспаханная земля» — черт его знает.

Но вас же опять не застанешь на месте. Главное, у меня телефона-то под рукой нет.

Может быть, тут такой смысл сделать: А может быть, мы с тобой ей споем.

— Да, я об этом уже сама вчера подумала.

— Да, это просто группа такая.

— Да, это просто подразделение.

— Вот я и говорю — какое-то другое подразделение просто дать.

— Нет, тут нужно наименование рода.

— Конечно, вот идут — так нужно кто.

Профессиональный писательский разговор под обстрелом. Такова здесь модель.

— Алло! Сейчас. В. М.!

— Да. Я. Да.

Ну что такое? Почему? Ну!

На какое совещание? Что? Почему? Кто пошел к себе? Он у себя сейчас? Как ему звонить?

Ну, ладно, ладно. Будем продолжать эту веселую игру. (Вешает трубку.) Ладно. Опять отменили... Секретарша: — Нет, нет, уже не воск, уже грамзапись. П. В. (актеру, предлагающему ей хлеб и котлету): — Нет, серьезно, Николай Павлович, я не хочу. Честное слово, не хочу.

— Ладно. Режьте себе.

— Не нужно.

Он придвигает котлету.

— Я не люблю прежде всего кушать в одиночестве. Пожалуйста, начинайте. Это для демонстрации, очевидно. Ну, ладно. Боже, все просыпала! Дайте нож сюда. Это же редакционный стол. Режьте себе.

— Я не хочу сейчас.

— Нет, нет. Обязательно сейчас.

Секретарша Ольга Николаевна: — А «Звезды» не попадались? Нет. Вы тогда заберите и «Звезды» тоже. А в понедельник я у вас возьму.

П. В. (доедая котлету): — Какого она происхождения?

— Нет, я не спрашиваю, где вы ее взяли...

— А, она баранья, кажется. Разные голоса:

— Вот бы еще салат...

— С картошечкой молодой...

— В понедельник я дам конферанс к ней.

— А музыкальные номера?

— Музыкальные номера сделаны.

— Конферанс что, еще пишется?

— Пишется. Он где-то застрял на машинке. Надо спросить у Ольги Николаевны.

— За вами там еще есть. Ну, очередной Симонов.

— Это самое простое.

— Проще простого. А «По страницам...»?

— Тогда снимется. В субботу должны дать хотя бы мне. Вам заменят. В «Боевую доблесть» нужен тонфильм.

— П. В. только что котлету съела.

— Отбивную? От кого отбили?

— Нет, не отбивную. Но ничего котлетка. Секретарша: — В понедельник идет «Доблесть».