Адмирал Ушаков

«Столица турецкая от недостатка хлеба была бы в крайности, если бы французы не усердствовали им возить на своих судах под французским флагом; турецкие транспорты не смеют казаться», — писал Потёмкин Екатерине в июле 1789 г.².

В конце апреля 1789 г. Потёмкин предупреждал Войновича: «По доходящим сюда известиям Порта спешит сильным вооружением; предприятие на Очаков будет может быть первым весны действием»³. Он требовал поспешить с вооружением гребной флотилии для обороны Очакова.

¹ «Материалы», ч. XV, стр. 241—242.

² Там же, стр. 550.

³ Там же, стр. 545.

В мае Войнович поставил гребную флотилию под Очаковской крепостью, укомплектовав её егерями Лиф-ляндского корпуса, за неимением подготовленных матросов.

В середине лета из Глубокой пристани на очаковский рейд были проведены четыре линейных корабля, два фрегата и несколько транспортных судов.

Севастопольская эскадра под командованием Ф. Ф. Ушакова была готова по первому приказу идти н-а поиски неприятеля. Крейсеры его вели широкую разведку и охраняли подходы к Севастопольской бухте.

Ушаков, обладая большим оперативным кругозором и уделяя разведке большое внимание, первый сумел разгадать замыслы турецкого командования, готовившего в кампанию 1789 года десантную операцию в Крым. Ушаков в рапорте от 30 июля 1789 г. доносил Войновичу о сосредоточении турецких войск в районе Суджук-кале — Анапа с целью нападения на Крым: «Прибывший из Константинополя на судах с войсками крымский султан выгрузился на берег в Суджук-кале, а после перешёл и расположился в Анапе и намерен сделать в Тавриду нападение в проливе Еникальском. Сказывают, что войска в то время было ещё шесть или семь тысяч, а затем ожидают привозу оного из разных мест, также сказывают, что и флот турецкий туда ожидают» К

Однако Турция в 1789 г. не сумела провести десантную операцию.

12 июня утром турецкая эскадра, в которой насчитывалось семнадцать кораблей, шестнадцать фрегатов и много других судов, подошла к Гаджибею. Отсюда капу-дан-паша послал суда на разведку к о. Бсрезаии, но они были отогнаны крейсерами Лиманской флотилии, которые в свою очередь подходили к турецкому флоту и наблюдали за ним.

15 июня турецкий флот в числе пятидесяти семи судов лавировал между Гаджибеем и о. Березаныо. 13 судов его подошли на вид Очакова и до ночи наблюдали за крепостью и движениями в лимане, а через десять дней турецкий флот, оставив часть судов у Гаджнбея, снова появился перед Очаковом.

Но и на этот раз капудан-паша не решился даже обстрелять Очаков или завязать перестрелку с лиманскими судами. Турки держались осторожно. Видимо, не прошло ещё тяжёлое впечатление от поражения в лимане и особенно при Фидонисн. Они даже не решались приблизиться к русским судам.

В конце июня турецкий флот подходил к Севастополю, по скоро удалился на север.

Тщетно ожидал Ушаков из Херсона приказа об активных действиях Севастопольской эскадры. Войнович не спешил предпринять что-либо лично и не позволял Ушакову искать встречи с противником.

Ушаков не мог равнодушно сносить такое бездействие, в то время как турецкий флот ходил безнаказанно. Он обратился к Потёмкину с письмом, в котором изложил свои соображения. Ушаков обращал внимание на то обстоятельство, что турецкий флот разделён на части. Одна, меньшая часть его кораблей находилась на рейде у Гаджибся, другая — крейсировала между Очаковом и Крымским побережьем. Он предлагал напасть Севастопольской эскадрой на меньшую часть и потопить её. Если же нельзя совершить эту диверсию, то он рекомендовал совершить поход к берегам Анатолии.

По сведениям, в Синопе готовились к спуску нового корабля. По этому случаю ожидалось прибытие линейного корабля, двух, фрегатов и несколько других судов со снаряжением. Ушаков предлагал уничтожить их. Кроме того, имелись данные о концентрации транспортных судов в других анатолийских портах для переброски войск в Анапу. Этому тоже следовало помешать. Диверсию Ушаков надеялся произвести раньше, чем успел бы прийти на помощь турецкий флот.

Но если бы пришлось, писал Ушаков, «повстречаться с неприятельским флотом, то и сему думаю в необходимом случае когда-нибудь быть должно» ^!.

Потёмкин отложил на некоторое время предложения Ушакова и решил произвести при помощи флота другую операцию. Видя нерешительность Гуссейна в.нападении на Очаков, он приказал Войновичу вместе с начальником очаковского гарнизона генерал-поручиком Гудовнчем взять крепость Гаджнбеи. Нужно было очистить от войск

противника побережье, находившееся в тылу действующей русской армии.

«Турки везде биты, боятся имени русского, отдают города казакам, тот же страх в них на море. Не должно оставлять в теперешней расстройке неприятеля без нанесения ему вреда на море», — подбодрял Потёмкин Войновича *.

Войнович должен был» с Лиманской эскадрой атаковать корабли противника на гаджнбейском рейде и если не уничтожить, то по крайней мере заставить их удалиться^{104 105}. Гаджнбей был укреплён слабо. Он имел редут с двенадцатью пушками и гарнизон с тремя стами солдат. Однакоже при поддержке с моря гарнизон мог долго сопротивляться.

1 сентября план совместной атаки был разработан, и Войнович доносил- Потёмкину: «Располагаем сделать

атаку в одно время на море и на земле»¹⁰⁶.

3 сентября отряд Гудовича вышел из Очакова в направлении Гаджнбея. Чтобы скрыть от противника свои намерения, отряд двигался ночыо, скрываясь днём в складках местности и в камышах. Через десять дней передовая группа казаков подошла к Гаджибею и с хода атаковала редут. В короткой, но жаркой схватке укрепление было взято. Русская батарея из шестнадцати полевых пушек частым огнём отогнала турецкие корабли от берега. Два сильно повреждённых судна выбросились на берег, а команды их сдались в плен.

Войнович к моменту атаки Гаджибея, как было условлено, не пришёл с эскадрой, оправдываясь «наступлением бури». Он явно боялся встретиться с эскадрон капудан-паши, всё время крейсировавшего на виду Очакова и острова Тендры, и умышленно нс вызвал Ушакова с Севастопольской эскадрой, как это ему приказывал Потёмкин, для атаки турецкого флота с двух сторон ¹⁰⁷.

Через несколько дней капудан-паша, узнав о взятии Гаджнбея, бросился к нему и с дальней дистанции открыл стрельбу по берегу. Однако ядра не долетали до цели и никакого вреда не причинили отряду Гудовича.

После безрезультатной стрельбы турецкий флот ушёл в море.

Войнович упрямо стоял в лимане и не разрешал Севастопольскому флоту выйти на поиски неприятеля.

В сентябре 1789 г. Потёмкин вновь потребовал от Войновича соединить лимаиские корабли с Севастопольской эскадрой, после чего отогнать турецкий флот от северного побережья Чёрного моря, где шли наступательные бон русской армии. Войнович с четырьмя кораблями и тринадцатью корсарскими судами вышел к о. Березами, но не решился идти дальше, так как турецкий флот находился у него на виду.

22 сентября.с юга показалась эскадра Ушакова, вышедшая из Севастополя по приказу Потёмкина для изгнания «флота неприятельского в открытое море дабы спо-моществовать потребным предприятиям и соединению флота»

Капудан-паша. заметил приближение Ушакова и, чтобы не попасть под удар с двух сторон, снялся с якорей и ушёл в юго-западном направлении. Ушаков шёл параллельным курсом, следуя за турецким флотом до Гаджнбея. Затем, преодолевая противные крепкие ветры, эскадра Ушакова вернулась благополучно в Севастополь.

29 сентября Войнович с четырьмя кораблями и корсарскими судами, наконец, пришёл на севастопольский рейд. Здесь уже находились два новых корабля, приведённые из Таганрога бригадиром флота капитаном Пустош-кнным, опытным и знающим моряком.

Таким образом, в конце сентября 1789 г. в Севастополе соединились все корабли Черноморского флота — одиннадцать кораблей и девять фрегатов, не считая других мелких военных судов². Это была уже внушительная сила.