Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936
Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936 читать книгу онлайн
Имя Эдуарда Эррио хорошо известно советским читателям. Видный французский политический и общественный деятель, бывший многократно главой правительства и министром Третьей республики, почетный председатель Национального собрания в Четвертой республике, лидер Республиканской партии радикалов и радикал-социалистов, член Французской академии, эрудит и тонкий знаток французской и мировой культуры, Эдуард Эррио пользовался заслуженным признанием и широкой известностью не только на своей родине, но и далеко за ее пределами. В течение многих десятилетий, особенно в период между двумя мировыми войнами, он был в самом центре крупных политических событий своей родины, а также в значительной мере и всей международной политической жизни. Он был не только ее современником и наблюдателем, но во многом и ее участником. Среди мемуаристов той эпохи мало найдется таких, кто был бы также хорошо осведомлен о всех сложных перипетиях политической борьбы, о ее тайных скрытых пружинах и закулисных маневрах, как Эдуард Эррио. Он много видел и много знал. Уже с этой точки зрения его мемуары представляют большой интерес. Не будет преувеличением сказать, что всякий, кто хочет изучить развитие политической борьбы во Франции, или историю международных отношений 20-30-х годов нынешнего столетия, или даже просто ознакомиться с этой эпохой, не сможет пройти и мимо мемуаров Эррио.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Судя по полученному мною списку, много лионцев, солдат 159-го пехотного полка, убито при Ауспахе 25 декабря.
Рене Базен описывает 7 февраля в «Эко де Пари» Лион военного времени, оживленный, как всегда, но в толпе преобладают солдаты всех родов оружия, здоровые и калеки. Много костылей; много рук на перевязи. «Но боевой дух не иссяк… Лион выглядит как укрепленный лагерь!»
Война продолжается в своем трагическом однообразии: каждый день сводка, впрочем довольно бессодержательная, и жуткий список убитых. Беженцы и беглецы рассказывают в ратуше об ужасах, свидетелями которых они были или которые они пережили. Они говорят бесстрастно, скорбно. Г-н Франсуа Лакруа, из Шарлеруа, с улицы Эгалите, д. № 76, был арестован немецким патрулем около Гента и увезен с эшелоном французских военнопленных. В поезде несчастных почти трое суток не кормили; лишь в Лакене, под Брюсселем, они получили немного пищи благодаря заботам Красного Креста. Когда они прибыли в Гёттинген, их встретила на вокзале двухтысячная толпа женщин и детей, угрожавших отрубить им всем головы; в лагере их поместили в полотняных палатках, на гнилой соломе. В полдень они получали суп, приготовленный из кормовой свеклы, или горячую воду, в которой была разведена картофельная мука; вечером на ужин – желудевый кофе. В самые сильные холода им выдавали на барак, на 120 человек, четыре кило угля в день. 1 декабря возле кухни застали нескольких английских солдат, поедавших картофельные очистки; двоих из них застрелили в упор. Русские солдаты умирают от холеры. «Я видел, – заявляет г-н Лакруа, – как некоторых из них хоронили, когда они еще дышали».
Пленные меняли на хлеб свои золотые обручальные кольца и шинели.
6 марта меня посетили шесть американских летчиков, приехавших служить Франции, – г-да Кертис, Коуден, Хоол, Бэч, Coy, Принс. В их эскадрилье добровольцев всего шестьдесят человек.
Г-н Ж. Кайо, депутат Сарты, бывший премьер-министр, подвергся нападкам определенной части прессы, несмотря на «Священное единение» [29]. Его обвиняют в том, что «он участвовал в дипломатических интригах, имевших целью заставить Францию заключить постыдный мир или побудить ее покинуть союзников и поступиться, таким образом, своею честью, которая как для личности, так и для целого народа дороже жизни!» Утверждают также, будто он задержал приказ о мобилизации на сорок восемь часов и при голосовании был против предоставления необходимых военных кредитов. Ему ставят в упрек и договор от 4 ноября 1911 года [30], который, однако, означал для Германии дипломатическое поражение. Реакция никогда не складывает оружия; она использует все, даже страдания родины. Г-н Кайо ответил на все это в печати «Письмом к избирателям округа Мамер» от 14 марта 1915 года. Он мужественно и здраво утверждал, что дело Франции – это дело всех демократий и что ее победа будет их победой.
Цены на продовольственные товары поднялись по всей стране. Это неизбежно в силу увеличения потребления на фронте, роста числа потребителей, а также ошибок реквизиционных комиссий, которые платят слишком дорого. Мне необходимо позаботиться о снабжении Лиона мясом. В нормальное время потребление составляло 160 г в день на горожанина, то есть 57 кг в год, а на крестьянина 90 г в день, то есть 35 кг в год («Journal officiel», 14 mars 1915, p. 1354). Положение в Лионе с зерном в конце апреля было таким, что я должен был встретиться с премьер-министром и министром торговли. Они согласились немедленно передать мне на первый случай 15 тысяч центнеров американского зерна по 32 франка за центнер франко-вагон Бордо и затем предоставить 20 тысяч центнеров зерна «Хардвинтер» по 35 франков франко Лион.
В апреле военный министр Мильеран приезжает инспектировать наши организации помощи военнопленным, розысков пропавших без вести и помощи французским и бельгийским военнопленным. К несчастью, в Лионе цереброспинальный менингит: с 1 января по 1 апреля 1915 года имело место 22 случая заболевания гражданских лиц.
Мы надеемся на выступление Италии. В сенате г-н Бриан сказал мне: «Можете считать это дело решенным».
Мне удалось послать во французскую миссию в Сербии моего друга доктора Гарена, профессора Лионского университета. 22 апреля он написал мне из Грабоваца письмо, некоторые фразы которого вымараны цензурой. «Вот я и в Сербии, уверяю вас, в самом центре Сербии, в деревне, в двадцати километрах от Крагуеваца (ставка верховного командования). Я ждал прибытия сюда, чтобы поблагодарить вас за ваше содействие, так как обязан вам тем, что вошел в состав французской миссии в Сербии… Как наша, так и вообще все палатки миссии остались по ошибке в Салониках, и я был вынужден вместе с товарищем, моим помощником, остановиться в пустующем здании школы. Наши походные кровати и полы обильно смазаны керосином. Почти невозможно ничего достать в этой разоренной стране: яйцо стоит 4 су; литр вина – полтора франка; иногда бывают цыплята и свинина. Прибавьте к этому довольно много кукурузы, которой кормят лошадей и людей, и изредка картофель. Таково положение врачей с двумя нашивками, размещенных по деревням. Однако им еще повезло, так как население приходит к ним, восхищается ими и радо тому, что они здесь. Значительно хуже положение врачей кадровой армии в более высоких чинах; они остались в городах, так как им поручено направлять деятельность своих коллег из запаса. Этих сербы держат на расстоянии по нескольким причинам: они не привезли с собой необходимых материалов… дело в том, что мы (я имею в виду миссию) ничего не привезли с собой в Сербию, кроме наших мундиров и нескольких тысяч ампул с вакциной против оспы и тифа; а здесь умирают от сыпного тифа. Приходится все остальное просить у сербских властей: серу, дезинфицирующие вещества, дезинфекционную аппаратуру.
Англичане – те привезли все, даже продовольствие на три месяца; они получили от Сербии поезд с кухней, салон-вагонами, спальными вагонами и вагоном для гидротерапии. Они отказываются покидать свой поезд; население должно приходить к ним, чтобы делать прививки против холеры (английская вакцина превосходна, она давно уже зарекомендовала себя в Индии) и дезинфицировать свои вещи. Вот здесь мы доказали превосходство наших душевных качеств. Англичане отказываются заниматься тифом и жить среди сербов. У нас же, у нас нет ничего, но мы находимся в деревнях… мы войдем, мы уже входим в их дома; мы соприкасаемся с больными. Я все же должен вам сказать, что, для того чтобы избегнуть катастрофы или, вернее, неприятностей для тех, кто отвечает за нашу «шкуру», мы получили «приказ не приближаться к больным». Я убежден, что все мои коллеги так же, как и я, возмущены этим приказом и нарушат его. Таким образом, мы, как видите, несмотря на почти полное отсутствие медикаментов, поработаем во славу Франции. Крестьяне увидят, что мы находимся среди них. Они сохранят память о «французски». Я организую в деревнях санитарные команды для дезинфекции домов; они начнут с тех, где уже имели место смертельные случаи».
Молодой офицер прислал мне часть своего жалованья для нашей школы переобучения раненых. Он выбрал нас, так как не хочет, чтобы его имя фигурировало в большой парижской газете, где взносы носят характер церковных пожертвований: «1 франк 25 сантимов – пусть святой Агапит помирит меня с моим зятем; 5 франков – пусть бог займет во Франции место, которое ему подобает; 10 франков – от Тити, Коко и Нэнэ, чтобы святая Тереза покровительствовала кутенку Кики».
В Риме 11 мая состоялась большая демонстрация на площади Колонна за вступление Италии в войну. Толпа приветствовала премьер-министра г-на Саландра. Г-н Джолитти – сторонник нейтралитета. Г-н Соннино олицетворяет собой идейное движение за вступление в войну.
Немецкие подводные лодки производят неожиданные опустошения. Командир контрминоносца пишет мне с борта своего корабля 18 мая 1915 года:
«Высадка на Галлипольском полуострове – совершившийся факт. Операция оказалась очень трудной; все, что я узнал во время моего пребывания в Мудросе о грандиозных укреплениях, сооруженных немцами на полуострове, к несчастью, подтвердилось. Проволочки со стороны англичан позволили немцам осуществить эту подготовку и чрезвычайно затруднить продвижение на Константинополь. Несчастный генерал д'Амад, которого обвиняют в том, что он погубил слишком много людей и растратил чрезмерное количество боеприпасов, познал это на собственном горьком опыте. Но все эти затруднения ничего не значили бы, если бы не сообщение о приходе в Средиземное море больших немецких подводных лодок, которых должно быть пять. Эти опасные суда угрожают напасть с тыла на наши объединенные военно-морские силы перед Дарданеллами и сделать их совместные действия с сухопутными войсками весьма проблематичными; то же касается и пополнения людьми и снабжения боеприпасами. Пока что присутствие этих подводных лодок заставило эскадру адмирала Буэ де Лапейрера оставить якорные стоянки около берегов Греции и держаться в открытом море, где она вынуждена теперь находиться, подвергаясь тем не менее опасности встретиться с этими грозными противниками. Мы разыскиваем на всех островах Средиземного моря стоянки, где могли бы заправляться немецкие подводные лодки. Полагают, что, миновав Гибралтарский пролив, они, должно быть, нашли мазут на берегах Испании или на Балеарских островах. Одну подводную лодку заметили возле Мальты, другую – возле островов Греческого архипелага. Оказывается, уже удалось обнаружить два пункта снабжения подводных лодок и разрушить их; но, несомненно, немецкая изобретательность подготовила значительное число этих пунктов, и поэтому наша задача еще далеко не завершена.
Эти подводные лодки намного осложнили наши действия в Средиземном море, и теперь большому кораблю будет опасно останавливать торговое судно для осмотра. Следовательно, военная контрабанда будет процветать, если только Италия не присоединится к нам, и тогда можно будет интернировать все встречные торговые суда.
Ужасная катастрофа с «Леоном Гамбетта» [31] произвела во флоте более сильное впечатление, чем потеря «Буве»; ибо последний погиб в бою, а первый попросту держал курс на Мальту. Кажется, адмирала де Лапейрера считают единственным ответственным за эту потерю; не желая бросить тень на память погибших, я все же считаю, что они совершили ошибку, не набрав полной скорости при спокойном море и полной луне, когда ночь казалась днем. Командир корабля всегда отвечает за меры предосторожности, которые он принимает для обеспечения своей безопасности. Вся беда в том, что во французском флоте нет боевых единиц, которые могли бы обеспечить выполнение лежащих на нем обязанностей. Министры военно-морского флота стремились расходовать свои кредиты на строительство броненосцев, броненосных крейсеров и контрминоносцев, то есть на те группы кораблей, единственной целью которых было послужить мощной боевой силой, способной противостоять австро-итальянской коалиции. При этом они думали, что морская битва произойдет в самом ближайшем времени. Но как у англичан, так и у нас получилось иначе; и в результате у нас нет кораблей, способных осуществить блокаду побережья в наилучших условиях и при наименьшей затрате средств. Иными словами, мы используем наших «Леонов Гамбетта» там, где было бы достаточно небольшого крейсера тоннажем в три раза меньше. У нас нет также достаточного количества больших контрминоносцев, способных осуществлять наблюдение над всем Средиземным морем и методически обследовать все острова и все бухты. Мне кажется, что в настоящее время адмирал де Лапейрер наилучшим образом использует силы, находящиеся под его командованием, и что никакой другой французский адмирал не обладает такими данными, как он, чтобы взять на себя такое важное командование и такую большую ответственность, с которыми он справляется так энергично».
