Космос – место что надо (Жизни и эпохи Сан Ра) (ЛП)

Одновременно Сонни заметил, что как бы старательно эти учёные ни прослеживали влияние Египта, они тратили не меньше усилий на доказательства того, что египтяне были темнокожими «кавказцами», а не «истинными Неграми». Куда бы ни приводили их обнаруженные свидетельства, они не собирались оставлять в своих исследованиях места для современных чёрных. Его удивило, что Годфри Хиггинс мог утверждать, что корни цивилизации находятся в среде других чёрных людей, так называемого «типа Кристна», движение которого он проследил от Индии до Ближнего Востока. Даже в лучших книгах о Египте — как например, в Египетском искусстве Вильгельма Воррингера — первая страница могла начаться с обсуждения «негритянского вопроса» в Египте.

Тем не менее существовали белые учёные, которые не стремились обманывать читателей. Таким, например, был Джеральд Мэсси — поэт-чартист из рабочего класса, ставший прообразом героя романа Феликс Холт — радикал (его написал Джордж Элиот после многих статей и лекций о христианском социализме). В свои последние годы Мэсси обратился сначала к психическим феноменам, а потом к Египту и его связям с оккультизмом. В своей Книге начал он рассматривал лингвистические параллели мировых культур и пришёл к выводу, что древние цивилизации, скорее всего, распространились из глубин Африки в Египет, а потом уже по всему миру. Эту связь иллюстрировали длинные списки, в которых сравнивались английские и египетские слова. Потом, в 12-ти томах сочинения Древний Египет — Свет мира он постепенно пришёл к утверждению, что корни христианства, ислама и иудаизма — всех основных религий западного мира — лежат в Долине Нила.

Взбудораженный своими открытиями, Сонни вернулся в книжные магазины и библиотеки и стал рыться в книжных каталогах и прослеживать ключевые слова в истории. Он находил эти слова в словарях языков, которых он не знал, где все значения без прошлого и контекста становились бесконечными и возможными. Казалось, что книги ждали его — странные, но очень важные книги, как, например, Маленькие Синие Книжки издательства Халдемана-Джулиуса, выходившие в Джирарде (Канзас); Африка и открытие Америки Лео Вайнера; книги об Атлантиде — этом мосте между Эфиопией и Америками.

Был, например, такой эльзасский философ и математик Р. А. Шваллер де Любиц — он 15 лет проработал там, где находился древний Луксор и написал десятки книг. Шваллер де Любиц считал, что до той цивилизации, которую мы знаем, существовал ещё один Египет (вполне возможно, что это была Атлантида) — и этот Египет был гораздо более развит в духовном и научном смысле, чем нам хотелось бы признать. Эти первые египтяне изобрели науку — в качестве одной из сторон мистицизма — так что то, что современному человеку кажется волшебством и суеверием, когда-то было практическим знанием.

Мудрость этого «другого Египта» хранилась в материальном и символическом виде в памятниках архитектуры, большая часть которых была утрачена, когда более поздняя декадентская цивилизация намеренно вытравила их из памяти и физически ликвидировала. Если был ещё какой-то «Египет» — думал Сонни — и этот «Египет» был оккупирован кем-то ещё, то, наверное, его изначальные обитатели рассеялись по миру или (как утверждал Форд) были проданы в рабство. При этом оккупантам удалось почти совершенно скрыть расовое происхождение истинных египтян.

К тому времени, как он обнаружил книгу афроамериканского автора Джорджа Дж. М. Джеймса Похищенное наследие: Греки не были авторами греческой философии, ими были люди Северной Африки, теперь известные как египтяне, его уже не удивляло то, что греки получили признание за научные и религиозные идеи, которые они узнали от египтян. Когда белые слышат подобные рассуждения из уст чёрных, они выходят из себя — но он-то уже читал об этом в европейских сочинениях, вышедших ещё до XVIII в.

Такова была странная территория, на которой очутился Сонни. Как он теперь понимал, древний мир был не столько местом, сколько мифом. Белые люди, делающие на него свои «заявки», часто делали это такими же методами, как чёрные. И хотя они нарядили эти своекорыстные мифы в одежды науки и гуманитарного знания и поставили понятие «раса» на службу себе, при ближайшем рассмотрении Сонни это казалось всего лишь торжественными заявлениями, как в церкви. Британцы, например, давно воображавшие, будто они так или иначе связаны с древними евреями, нашли первое подтверждение этому в Лекциях о нашем израильском происхождении Джона Уилсона, ирландца-самоучки, убедившего многих в том, что «англо-саксо-кельтские» народности северной Европы были потерянными племенами. Он доказывал это при помощи изучения мировых языков — слушал слова, которые звучали похоже, и заключил, что самые общеупотребительные слова в «тевтонских языках» представляют собой чистый иврит. Более поздние последователи Уилсона сузили это утверждение до того, что древними евреями могут считаться только британцы и американцы.

Когда в середине XIX в. в обществе возник интерес к египетским пирамидам, и начались рассуждения о том, что, возможно, пирамиды являются памятниками, вдохновлёнными свыше, и сама их форма и размеры могут применяться для предсказания будущего, тут же нашлись такие, кто утверждал, будто бы на египтян не могла быть возложена ответственность за их сооружение; что, скорее всего, это произведение высших, избранных людей — т.е. евреев, предков англо-американцев. В Соединённых Штатах границы «потерянных племён» были ещё сильнее сужены — теперь уже только до Америки, и это мнение в начале XX в. распространялось среди новообращённых белых приверженцев чёрной религии «пятидесятничества» в Южной Калифорнии. Теперь, когда с египтянами было покончено, необходимо было разоблачить самозванцев, которые на протяжении веков называли себя евреями — к ним нужно было относиться как к сыновьям не Иакова, а Исава, который совершал смешанные браки с ханаанянками и эдомитянками. А может быть, их нужно было считать хазарами из Причерноморья — побочными сыновьями евреев, монголов и турков, мигрировавших в Европу — или же опять-таки продуктом смешанных браков между Каином и вавилонскими до-адамитами (т.е. цветными людьми, созданными отдельно, до Адама — все они стали участниками плана отмщения Сатаны Богу и источником всякого зла).

В сочинении Александра Хислипа Два Вавилона, или как поклонение Папе оказалось поклонением Нимроду и его жене указывался другой источник зла — и Сонни (даже после всего, что он прочёл) был этим шокирован. Хислип писал, что Вавилон основал не Каин, а Нимрод, сын Куша (который был сыном Хама), а после того, как Нимрод был убит сыном Ноя Шемом, он стал культовым божеством идолопоклонства, проституции и человеческих жертвоприношений. Этот культ в конце концов ушёл в подполье и теперь существует в виде католической церкви — Зверя, о котором говорится в Откровении Иоанна, невидимым главой которого является Сатана.

Англо-израэлиты, пирамидологи, эдомиты, пре-адамиты, хазары, пятидесятники — этот водоворот соперничающих идеологий, казалось, вышел из эпохи Уильяма Блейка. То, что начиналось как праздная догадка и курьёз, часто заканчивалось в виде какого-нибудь движения, единственным смыслом существования которого было уничтожить евреев, разоблачить католиков и подавить негров. Эти идеи — через 150 лет после своего возникновения — вновь появились в Соединённых Штатах в виде Движения Христианской Идентичности и стали питать «бойцов по выходным», тайных антисемитов, помешанных на бомбах бедняков и тех, у кого хватало наглости называть себя «свободными гражданами».

Однако сквозь всё это Сонни виделся один большой смысл: негры долго были грозной силой, а их раса — шифром, который нужно было срочно объяснить, чтобы подкрепить притязания белых на древний мир. Это была конкурирующая мифология, которую белые должны были одновременно подавить и демонизировать. Это была другая история мира, по сути дела, другая история вселенной, которую нужно было открыть — и открыть её мог только подходящий человек, тот, чьё сердце чисто и чья искренность не вызывает сомнений.