Дороги Нестора Махно

Не помня себя от возмущения, я подбежал к нему, выхватив из кобуры маузер. Вскочив на подножку тачанки, в резкой словесной форме выразил свое негодование его поведением. Потом приказал кучеру ехать на станцию к аппарату, чтобы переговорить с Махно. Вспомнив, что за такую же историю в него уже раз стреляли, «батько»присмирел и по дороге на станцию начал меня упрашивать.

— На, потяни с горлышка! — говорил он, доставая из-под одеяла четверть самогона.

Махно не удалось вызвать. Правда обещал больше не повторять такого, и дал слово увести отряд (свыше 300 человек) на Александровск. Вернувшись к отряду, он сразу выслал на съезд делегата.

В с. Камышеватке, куда собирался Правда, стоял местный отряд, доходивший, приблизительно, до 200 человек. Его командиру я написал записку, что штабу Махно желательно было бы занять Александровск, и если эта задача посильна, чтобы он это сделал, соединясь с Правдой, а также чтобы прислал на съезд делегата.

Мы уехали обратно в Орехово. Нас интересовал результат боя в колонии Блюменталь.

Станция была битком набита ранеными. Они беспомощно стонали, перевязывая друг другу раны грязными клочками материи. Медицинского персонала тогда в отрядах не было.

Поезд Махно стоял напротив перрона, и у паровоза столпился народ. Махно кричал:

— В топку его, черта патлатого! Ишь, паразит, разъелся!

Мы подошли и увидели, как Щусь, Лютый и Ленетченко возились на паровозе с чрезвычайно толстым, бородатым стариком в черном. Он стоял на коленях у топки. Щусь открыл дверцы и обратился к нему:

— Ну, водолаз, работаешь на врагов наших, пугаешь адом кромешным на том свете, так полезай в него на этом!

Все притихли. Священник защищался, но дюжие руки схватили его. Вот скрылась в дверцах голова, затрепетали руки. Момент — скрылись и ноги. Черный дым повалил из трубы, понесло гарью. Толпа, молча сплевывая, отходила в сторону.

Оказалось, что на станции поп агитировал повстанцев прекратить войну с немцами во имя бога и гуманности. Немцы нация умная, культурная, образованная и нам, мол, принесла культуру и обеспечит порядок, а это именно то, чего нам всегда так не хватало. Он пугал раненых, что если они его не послушают, будут гореть в аду.

Махно доложили, что на станции очевидно лазутчик, который агитирует за немцев. Доложили подробности. Тогда, огорченный поражением и большими потерями, Махно распорядился сжечь попа в паровозе у всех на виду.

Бой в Блюментале Махно проиграл. Он успел только сжечь несколько дворов, забрав лошадей и одежду. Понурив голову, он всю дорогу до ст. Пологи молчал и изредка выпивал по рюмке спирта.

В Пологах мы расстались: он уехал в Гуляйполе, я — на Цареконстантиновку. Вскоре мы сидели на собрании, которое избрало на съезд Куриленко, Вдовичёнко и меня.

3 января 1919 г. в вокзальном здании станции Пологи, открылся съезд южного участка фронта, на который прибыло свыше 40 делегатов. Был избран исполком съезда: председателем — Новиков [129], секретарем — Зверев, членами: Чубенко, Куриленко, Липский [130] и Хмарский [131].

В информации с мест в основном отмечалось одно и то же, чувствовалась острая нужда в оружии в патронах, а еще большая — в согласованном руководстве фронтом.

Докладывая о текущем моменте я нарисовал картину общеукраинского и нашего екатеринославского фронтов. «Следует положить конец батьковщине и разгильдяйству, и все мелкие к крупные отряды реорганизовать в полки, придать им обоз, лазарет и снабжение», — закончил я свою речь.

По вопросу организации фронта съездом была вынесена примерно такая резолюция:

«Вместо Исполкома съезд выделяет оперативный штаб, который является высшим военным органом южного участка фронта и его тыла. По своему усмотрению, он должен отряды слить в полки, придать им тыловую базу, вести организацию новых частей, распределять запасы оружия, организовать фронтовые штабы и руководить боевыми операциями. Все неподчинившиеся отряды подлежат разоружению, а их командиры преданию общеповстанческому суду».

Были проведены выборы в оперативный штаб, начальником которого избрали меня (В. Белаш. — Ред.), а членами: Марченко, Новикова, Коляду, Пономаренко и Куриленко. Штабу предоставлялось широкое право кооптации работников.

Кроме вопросов о текущем моменте и организации фронта, были разрешены вопросы чисто тылового значения. Делегаты высказались за всемерную поддержку советов и пожелание ни в коем случае не допускать над ними какого-либо насилия со стороны военных. Все имения переходят в распоряжение народа и до общекрестьянского съезда охраняются вооруженными людьми (местная охрана) прилегающих к ним селений. Охрана находится в распоряжении местных советов, поддерживает их авторитет и помогает в борьбе с бандитизмом.

На второй день съезд закончил свою работу. Четвертого января вечером состоялось заседание штаба, на котором для ведения собраний, хранения протоколов и дел были избраны председателем Новиков и секретарем Марченко.

В тот же день мною был составлен план реорганизации фронта, утвержденный заседанием штаба и приказом разосланный по отрядам:

1. «...В первый повстанческий полк имени батько Махно входят отряды: Новоспасовский — 1 500 штыков, Раздорский — 600 штыков, Воскресенский — 400 штыков под общим командованием комполка Вдовиченко.

2. Во второй повстанческий полк имени батько Махно входят отряды: Пологовский — 400 штыков, Кириловский — 400 штыков и Семеновский — 300 штыков под командованием Дерменжи.

3. В третий повстанческий полк имени батько Махно входят отряды: Басанский — 500 штыков, Петропавловский — 500 штыков и Вербовский, под командованием комполка Паталахи.

4. В четвертый повстанческий полк имени батько Махно входят отряды: Мало-Токмацкий — 400 штыков, Ореховский — 700 штыков, под командованием Онищенко.

5. В пятый повстанческий полк имени батько Махно входят отряды: Жеребецкий — 300 штыков, Камышеватский — 200 штыков, под командованием Зубкова [132] .

6. Все полки штатного формирования складываются из трехбатальонного состава, батальон — из трехротного, рота — из трехвзводного состава.

7. Командирам полков вменяется в обязанность сформировать штабы полков и, сохранив территориальное название отрядов, перевести их в батальоны, переизбрав командиров.

8. Всем командирам отрядов, которые в силу реорганизации оказались не у командного поста, немедленно прибыть в Пологи для работы в Оперативном Штабе.

9. Квартиры штаба полка назначаются: для 1-го — с. Цареконстантиновка, для 2-го — Пологи, для 3-го — Басань, для 4-го — Орехов, для 5-го — Жеребец.

10. . Начальником формирования новых частей и лазаретов на участие оперштаба назначается Новиков, его помощником — Правда, членами оперативного отдела штаба — Коляда, Марченко, Пономаренко, Зверев; Начальником боевого участка Каракуба–Белоцерковка — член штаба Куриленко; Поповка–Петропавловка — член штаба Коляда; Ореховского — Онищенко и Александровского — Зубков, которым надлежит приготовить свои части к 8-му января 1919 г. в наступление.

Подписали: Начальник Оперштаба — В. Белаш Члены: В. Куриленко, Коляда, Пономаренко Верно: Председатель заседания — Новиков Секретарь — Марченко Пологи, 4 января н/с. 1919 г.» [133].

Чтобы смягчить волю непокорных «батькив»было решено отозвать их от боевой массы в штаб, и загрузить фронтовой работой, которая хорошо приучает не делать различия между своим и чужим отрядом.

Махновский южный участок протяженностью в 150 верст защищался пятью полками, общей численностью в 6 200 человек, наполовину безоружных. Против них стоял противник: со стороны г. Александровска до 2 000 петлюровцев, со стороны Попово–Блюменталь–Новомихайловка, формирующаяся егерская бригада в 3 000 человек и немецкие отряды, насчитывавшие свыше 2 000 человек со стороны Великого Токмака — белогвардейские части, в том числе отряд белогвардейцев украинского добровольческого формирования до 4 500 человек. Все белогвардейские войска были под общим командованием генерала Май-Маевского.