Бейкер-стрит на Петроградской

И есть режиссеры-«рассказчики»... Их большинство. Среди них можно назвать славные имена: Фрэнк Капра, Альфред Хичкок, Френсис Форд Коппола, Сергей Бондарчук,

Фред Циннеман, Джон Форд, Джозеф Лоузи, Мартин Скорсезе, Иван Пырьев...

Все они искали для себя достойные истории, чтобы рассказать их миру.

Ведь на самом деле, что такое режиссура? Это умение увлекательно рассказать анекдот.

Я не лирик. Мне неловко рассказывать людям о сокровенном. Я стесняюсь. Не могу и не умею «заголяться», а также нет у меня никакой уверенности в том, что мой внутренний мир уникален и стоит того, чтобы сотни тысяч людей вникали в его подробности.

Я, как и все режиссеры-«рассказчики», ищу истории, которые будут интересны людям.

«Кузяев» был последним «рейсом», который уходил еще в «оттепельные» времена. Судить о наступившем «ледниковом периоде» в кино можно хотя бы по судьбе «Целины». Я не случайно упоминаю время от времени о моих поисках новых тем, сюжетов. Вот и теперь после «Гонщиков» стал раскладываться очередной пасьянс.

1. Сценарий Семена Лунгина «Розыгрыш» был предложен объединением «Юность» на «Мосфильме». Мы долго работали с автором, но для меня, ленфильмовца, это была незнакомая среда. Позже этот фильм поставил Владимир Меньшов.

2. «Автоэкспорт» предлагал снять второй фильм о ралли. Теперь по Африке. Отказался.

3. Сценарий В. Валуцкого по повести В. Каверина «Перед зеркалом». Не принят студией.

4. Сценарий ленинградского писателя С. Воронина «Василиса» — о сельской библиотекарше. Хорошая история, но с Ворониным я уже намучился на «Бережках» — отказался.

5. Сценарий Э. Тополя «Божий дар». Дело ограничилось заявкой.

И вот однажды меня вызывают в дирекцию студии.

— Английским языком владеете?

— Учил...

— Говорить сможете?

— В магазине — да, а вот лекцию прочитать не смогу.

— Нагибин тоже еле-еле... — сказал кто-то из начальства.

Я насторожился при имени известного писателя.

— Скандинавию любите?

— У меня жена эстонка, — ляпнул я.

Теперь уже они насторожились.

— Но она свободно говорит по-английски, — попытался выкрутиться я.

— Свободно? Где практиковалась?

— Окончила Ленинградский университет имени Андрея Александровича Жданова.

Они успокоились.

Все завертелось стремительно. Через день я уже встречался с Юрием Нагибиным. Он только что вернулся из Норвегии, где работал с норвежским писателем Сигбьерном Хельмебаком. Инициатива была норвежская. От нас требовалось только участие в съемках нашей военной техники.

— Какие войска! — переполошился я. — Я не снимал военных фильмов, не воевал и не хочу снимать ничего военного.

— Пацифист! Возьми себя в руки, — усмехался Нагибин. — Прочти сначала сценарий. Там войны минимум. Там человеческие истории — русские и норвежские... И у тебя будет сорежиссер с норвежской стороны...

— Сорежиссер?! — обомлел я.

— Да, Андерсен... Тебе что-нибудь говорит это имя?

— «Такова спортивная жизнь»?

— Нет, Линдсей Андерсон — англичанин, а Кнут Андерсен — норвежец.

— А в Норвегии разве есть кино?..

Место действия: норвежское Заполярье, шахтерский город Киркенес, подземная штольня, куда пряталось местное население от немецких оккупантов. Время действия: 1944 год. Исторический фон: освобождение войсками

Карельского фронта севера Норвегии. Сюжет: русский разведчик готовит наступление наших войск для освобождения Киркенеса. Ему помогают норвежские рыбаки на своих маленьких шхунах.

Острота сюжета состояла в намерении немцев взорвать пещеру и в стремлении отряда наших разведчиков опередить оккупантов и не дать им совершить это варварство.

Я засел за литературу про войну и Скандинавию.

Очень скоро были готовы выездные документы.

Сначала самолетом «Аэрофлота», потом авиакомпанией «SAS» со мной летел художник Исаак Каплан — надо же было посмотреть, как выглядит этот Киркенес.

И сверлила неотступная мысль — что это за таинственный сорежиссер? Как я буду с ним работать?

Кнут жил возле королевского дворца, гулял с собакой в королевском парке, по которому, впрочем, может ходить любой смертный. Его жена — француженка Николь Масе, тоже режиссер, только на радио. Сам он — провинциал, приехавший в Осло из далекого Харштада, что стоит на Полярном круге. Снимал главным образом «детское» кино!!!

Вот так мы с ним и подружились, что редко бывает на интернациональных постановках. Выпили виски, крепко по-норвежски поужинали и подружились.

Спустя двенадцать лет он писал обо мне:

«...Мы с Игорем были поставлены в нелегкое положение, приходилось искать общий язык в процессе работы — иногда в прямом смысле слова: с переводчиками были всякие проблемы, мы уж договаривались как могли, на ломаном английском с обеих сторон.

Мы были очень разными людьми — теперь, когда встречаемся, седые и степенные, это не так заметно. А молодость, знаете ли, обостряет все противоречия.

Игорь был громкий, шумный, большой, о боже, он так громко смеялся, что люди сбегались. Ведь в Норвегии все меньше, чем в СССР. Все очень тихо, спокойно, мало народа на студии. Я видел, что ему трудно в этой новой для него ситуации, но помню, как отлично он с этой ситуацией справился.

У него было прекрасное режиссерское качество: он умел существовать в предлагаемых обстоятельствах. Подчинять их себе и приспосабливаться к ним — одновременно. И его фантастическая энергия, трудоспособность, профессиональность во всем! У него был даже не европейский, а скорее американский стиль работы: никогда никаких упущений в подготовке к съемкам, максимальная готовность, безукоризненная экономическая дисциплина.

Работать с ним было легко благодаря его чувству юмора, которое он сохранял в любых условиях, и это создавало хорошую атмосферу на площадке.

Был установлен четкий ритм работы: каждое утро мы встречались и обменивались раскадровками, выбирали лучший вариант или находили компромиссное решение.

Я должен особенно отметить, что он прекрасно работал с актерами, умел с ними дружить, умел от них добиться нужного результата — причем не только с русскими актерами, но и с норвежскими.

Надо сказать, что Игорь, будучи русским человеком, очень близко к сердцу принял историю Киркенеса, серьезно изучил период фашистской оккупации в Норвегии. Это его неравнодушие к нашей истории очень расположило к себе людей — они чувствовали его заинтересованность. В Норвегии у него осталось очень много друзей...»

Вот эти друзья:

Конечно, сам Кнут — добрый, славный товарищ и друг моей семьи.

Это — Арне Ли, исполнитель роли мэра Киркенеса. Грандиозная актриса Веслемей Хаслунд, продюсер Свейн Турег, моя личная переводчица Марит Кристенсен — выпускница Воронежского университета, говорящая по-русски с деревенским акцентом, Елена Краг — переводчица, дочь знаменитого русиста, датского профессора Крага, артист из саамов Нильс Утси, неутомимая ассистентка Брит Хартман...

Посмотрев натуру на севере в Киркенесе, мы с Капланом пришли к выводу — все надо снимать у нас. И каменоломню — в пятом павильоне «Ленфильма», и Киркенес с узкоколейкой в глубь горы — в Крыму, рядом с Керчью, и там же военную операцию.

А в Норвегии надо было снимать неповторимое — фьорды.

А сколько прекрасного можно было бы рассказать о том, что происходило с нами в этой чудной стране, помимо работы! Как мы с Женей Татарским (он был моим вторым режиссером) ловили треску на пластмассовые куканы в Баренцевом море вместе с норвежскими рыбаками. Как ели потом эту удивительную деликатесную свежую рыбу, приготовленную поваром в киркенесской гостинице, а наш норвежский художник Дан Таксбру — друг Каплана — был специалистом по поеданию тресковых голов. Оказывается, это главный смак северных морей!

В Крыму и снимали... Штурм советскими войсками оккупированной Норвегии происходил возле Керчи, декорацию каменоломни сначала запечатлели в пятом павильоне «Ленфильма», а потом под Гурзуфом в Крыму.