Я – доброволец СС. Берсерк Гитлера

Там были и наши бронетранспортеры, командование которыми принял адъютант роты. Именно он вместе с водителем другой роты подобрал меня и привез сюда. Командиром роты взамен раненого был назначен новый офицер, еще один командир роты погиб, были ранены два командира взводов. Адъютант роты Худелист задержался, чтобы подобрать всех отставших. Он сообщил мне, что 12 человек из моего взвода погибли в деревне, а мой водитель, который вывел бронетранспортер из горящего сарая, сумел выскочить из деревни, но взлетел на воздух вместе с машиной, получившей прямое попадание, буквально у него на глазах. Из десяти бронетранспортеров минометного взвода уцелели всего четыре, причем с неполными экипажами! За короткий промежуток времени я потерял больше людей, чем за несколько дней упорных боев в Штеттине.

К опушке леса начали подходить солдаты с рухнувшей передовой. Мы бросились к ним и подхватили тех, кто был в самом тяжелом состоянии. Они были совершенно измучены и сломлены. Мы погрузили в наши машины как можно больше раненых и перевязали их, как могли. Самых тяжелых уложили на решетчатый настил днища. Остальные бежали следом, когда мы отправились на соединение с остатками нашего потрепанного батальона. Но к некоторым все-таки вернулись боевой дух и силы. Вид наших бронетранспортеров вселил в них пусть слабую, но уверенность.

Добравшись до ближайшей дороги, мы остановили несколько пустых санитарных машин, которым и передали раненых солдат вермахта. Мой бронетранспортер был серьезно поврежден и требовал капитального ремонта в ближайшей походной мастерской. Он даже мог ездить, но тихонько. И все-таки мы смогли последовать за остальными машинами, хотя не могли держаться рядом с ними.

Вот так, несколько неожиданно, мы остались совершенно одни, затесавшись в ряды армейского подразделения, которым командовал майор, награжденный Рыцарским Крестом. Я уже видел его ранее в деревне, где он командовал моторизованным подразделением, которое вместе с нами должно было отправиться на фронт. Судя по всему, сейчас он собрал всех, кто еще мог сражаться, и пытался хоть как-то остановить отступление. В данный момент он был целиком занят тем, что старался организовать линию обороны, идущую полукругом по полю. Советские истребители метались над полем на бреющем, гоняясь буквально за каждым солдатом.

С искаженным лицом, размахивая пистолетом, майор метался среди своих солдат. Но это было форменное самоубийство! Когда он увидел наш медленно ползущий бронетранспортер, он бросился к нам, приказывая остановиться. У него на лице было ясно написано, что бронированная машина — это именно то, что ему сейчас требуется. Водитель притормозил, и адъютант роты Худелист, который сидел наверху, спокойно спросил, даже не пытаясь притвориться вежливым, что все это значит. Я высунулся из люка и с интересом слушал. Дело в том, что офицеры Ваффен СС не слишком уважали армейцев, и в СС Железный Крест 1-го класса ценился так же высоко, как Рыцарский Крест в армии. Если бы вы только могли видеть лицо майора, который пришел в бешенство, выслушав адъютанта.

— Я полагаю, что вы просто удираете! — заревел он.

— Что вы, нет. Мы просто идем на соединение со своей частью, — ответил адъютант, по-прежнему сидя на борту бронетранспортера.

— Если вы немедленно не покинете машину и не начнете разговаривать со мной нормально, я сделаю дырку в вашем брюхе! — бесновался майор, размахивая пистолетом.

Мы с адъютантом обменялись быстрыми взглядами. По багровому лицу майора и его бешеным глазам было понятно, что он способен на такое. Адъютант спрыгнул с машины, стал по стойке смирно, отдал честь и отрапортовал:

— Герр майор, я адъютант четвертой роты разведывательного батальона панцер-гренадерской дивизии СС «Нордланд», вместе с двумя солдатами и бронетранспортером минометного взвода следую к пункту сбора роты.

— Вы нужны мне здесь. Вы будете оказывать нам огневую поддержку. Ожидайте моих приказов! — заявил майор и повернулся, чтобы дальше руководить организацией обороны.

— Герр майор, машина в ее нынешнем состоянии бесполезна. Согласно приказу, ее надлежит доставить в ближайшую походную мастерскую для ремонта, — осмелился возразить адъютант.

Майор снова бросился к нам.

— Вы останетесь здесь и будете ждать моих приказов! — крикнул он и ушел.

Адъютант снова забрался на бронетранспортер. Перед нами открывались блестящие перспективы! Повсюду слышался шум боя, и артиллерийская канонада постепенно приближалась. А здесь, посреди поля, толпились несколько сотен человек, никак не защищенных. Налет вражеской авиации или прицельный артиллерийский залп — и от них ничего не останется.

Адъютант не сказал ни слова, только мрачно поглядел вслед майору, который бежал прочь. Майор добрался до дальнего фланга позиции, примерно в 300 метрах от нас, адъютант нырнул в машину и приказал водителю:

— Гони так быстро, как только может эта развалина!

С рычанием бронетранспортер дернулся и покатил дальше. Но это не было трусостью.

— Никто еще не осмеливался обвинить меня в этом, и я не думаю, что есть причины для таких обвинений. С одной стороны, мы должны присоединиться к нашей роте до того, как большевики окажутся там. С другой — мы не должны погибнуть в бесславном и бессмысленном бою без единого шанса нанести потери противнику.

Адъютант бормотал все это мне, пока мы выглядывали из люка и смотрели на майора, который все еще не заметил нашего отступления от его безумной «линии обороны». Нам было жаль парней, которые там находились.

Мы, наверное, отошли оттуда на расстояние в 300 метров, когда услышали неприятный, слишком знакомый вой. «Сталинские органы»! Совершенно инстинктивно мы вжимали головы в плечи.

В яблочко! Прямо в центр отряда. Залп этого ужасного оружия дал такой сокрушительный результат, которого могут достигнуть только «Сталинские органы» или «Небельверфер». Мы увидели столб черно-коричневой земли, человеческие тела, которые, кувыркаясь, разлетались в разные стороны, серию вспышек, следовавших одна за другой. Когда черная пыль осела, никто из солдат уже не двигался. Ужасная работа, сделанная в один миг!

Мы посмотрели друг на друга. Мы там были всего лишь минуту назад! Снова «удача» и непостижимый инстинкт, который предостерегает ветерана-фронтовика, были на нашей стороне.

Мы пересекли поле и вышли на извилистую дорогу, по которой двинулись дальше. Внезапно прилетели русские истребители! Они несколько раз прошлись на бреющем над дорогой и полем, где было полно машин и отступающих солдат. Град пуль свистел, словно коса смерти, над людьми и машинами. Каждый раз, когда такой «монстр», воя мотором, шел вниз, мы стремительно бросались внутрь нашего бронетранспортера. Они не давали нам передышки. Один только звук воющих моторов бил по нервам и заставлял тело болезненно сжиматься. Мы проезжали мимо горящих машин, которые встречались все чаще, и целых рядов павших солдат, которые не смогли уйти достаточно далеко от дороги, чтобы спастись от пуль. И снова удача была на нашей стороне. Пули так и свистели вокруг. Мы скорчились за броней и попытались придумать что-нибудь толковое, но тут самолеты убрались. Впрочем, эти атаки продолжались бесчисленное количество раз.

На повороте стоял штандартеноберюнкер Шварк. Мы подобрали его и поехали дальше. После того как командира роты ранили, Шварк, которому исполнилось всего 20 лет, был назначен командиром пятой роты. Он остался, чтобы попытаться найти нас во всем этом хаосе и увести к тыловым службам.

Примерно в 50 метрах от дороги стояло 88-мм орудие. Погода была солнечной, поэтому расчет разделся по пояс, чтобы легче было работать. Пот сверкал на спинах зенитчиков, когда они подносили снаряды, заряжали и стреляли, ведя беглый огонь. Внезапно в небе показался советский истребитель, который бросился вниз, как сокол на добычу. Вой мотора и свист воздуха предупредили артиллеристов, совершенно не паникуя, они убегали к своему окопу, успев выпустить снаряд, который уже находился в стволе. Подобно стреле, самолет бросился на орудийный окоп. Рев двигателя становился громче, переходя в оглушительное, пугающее завывание. Прямо над орудием самолет сбросил бомбу, буквально в нескольких метрах от земли дернул носом вверх, с фантастической скоростью набрал высоту и исчез.