Воспоминания советского посла. Книга 2

Он принял меня в своем министерстве. Когда я вошел в кабинет Ренсимена, то застал там большое общество: вместе с министром сидели еще четыре-пять человек. Я ожидал, что при моем появлении все лишние люди выйдут, и мы останемся с Ренсименом с глазу на глаз, по я ошибся. Ренсимен представил мне всех своих коллег и с любезной улыбкой сообщил, что, так как все они будут принимать участие в предстоящих торговых переговорах, он счел возможным пригласить их сегодня к себе. Нетрудно было догадаться, что мой «визит вежливости» Ренсимен решил превратить в предварительный зондаж по вопросу о новом торговом соглашении. Конечно, выходило не совсем по-спортсменски: я был один против пяти-шести оппонентов во главе с самим министром торговли, но… что поделаешь? Англичане иногда очень странно понимают правила «честной игры».

Ренсимен, а еще больше члены его свиты засыпали меня вопросами, касающимися предстоящих торговых переговоров. В свою очередь я старался получить от моих собеседников интересовавшие меня сведения, и прежде всего, на какой базе они собираются строить будущее торговое соглашение. Во взаимных вопросах и ответах прошло около часу. В ходе разговоров между прочим выяснилось, что Ренсимен хотел бы совсем исключить из нового соглашения принцип наибольшего благоприятствования. Я решительно протестовал против этого и даже пригрозил, что если британская сторона будет упорствовать в своем намерении, то никаких переговоров вообще не будет. Пригрозил, конечно в вежливой форме и с любезной улыбкой на устах, но все-таки вполне определенно.

Я был доволен визитом к Ренсимену еще с другой точки зрения. Это была первая предварительная стычка по вопросу о торговом договоре. Соотношение сил было крайне неблагоприятно для меня: один  против пяти-шести. Впервые мне приходилось фехтовать с англичанами — этими представителями «высшей школы» в дипломатии… И все-таки я видел и чувствовал, что мог хорошо парировать атаку противника. Это еще больше укрепило мою уверенность в том, что советская сторона не ударит в грязь лицом в предстоящих торговых переговорах.

Сам Ренсимен произвел на меня тогда несколько странное впечатление, и только позднее я сумел как следует понять его.

В момент моего знакомства с Ренсименом ему было 62 года — возраст для англичанина еще очень активный. Однако Ренсимен казался не в меру одряхлевшим.

Уже с первого свидания стало ясно, что Ренсимен принадлежит к числу тех министров, которые царствуют, но не управляют. Хотя Ренсимен формально возглавлял с британской стороны торговые переговоры, он не принимал в них почти никакого участия. Все делали другие. Сам Ренсимен появился на сцене только два раза: на первом заседании, при открытии переговоров, и 15 месяцев спустя в кабинете Саймона при подписании торгового соглашения. В самом ходе переговоров мы его ни разу не видели.

В Великобритании есть многочисленная категория государственных людей, которые «не сеют, не жнут», даже не обладают знаниями или острым умом, но которые тем не менее неизменно занимают важнейшие командные высоты в управлении страной и ее империей. Почему? Потому, что эти государственные люди являются выходцами из небольшого круга тех семей, которые благодаря своей знатности или своему богатству в течение веков привыкли держать власть в своих руках. Я бы даже затруднился сказать «держать власть», ибо это выражение предполагает какую-то активность, какую-то сумму определенных, целесообразно направленных усилий. Вернее, пожалуй, употребить другой термин — «привыкли пользоваться властью», так как люди названного типа очень не любят чем-либо затруднять себя. Они предпочитают, чтобы другие себя затрудняли и давали им возможность пользоваться результатами их труда. Ренсимен как раз принадлежал к этой категории британских государственных деятелей. Он вышел из кругов богатых судовладельцев, имел деньги, пароходы, акции.

Да, это была блестящая карьера! Однако ей совершенно не соответствовали личные качества Ренсимена, Ум у него был медлительный и ленивый, ораторские способности посредственные, знания весьма ограниченные. Помню, например, несколько позднее» в 1938 г., в самый разгар чехословацкого кризиса, он как-то стал уверять меня, будто бы тогдашняя Чехословакия имела общую границу с СССР! Ренсимен был страшно поражен, когда я доказал ему обратное. Еще более смутны были его представления об истории, политике, экономике, культуре этой страны… И тем не менее несколько месяцев спустя — речь об этом будет ниже — правительство Чемберлена отправило именно Ренсимена в Чехословакию во главе специальной миссии, которая должна была найти способы «урегулирования» отношений между Чехословакией и Германией и которая фактически лишь проложила дорогу для гитлеровской агрессии против Чехословакии!..

Ренсимен и ему подобные (а их среди английских министров много) на первых порах рождали в моей голове недоуменный вопрос: как при таких руководителях государства может существовать Великобритания? Как может нормально функционировать ее в высшей степени сложный экономический, политический и имперский организм?

Позднее, мне стал ясен ответ на этот вопрос. Фигурально выражаясь, он суммировался для меня в одном имени: Ванситарт.

Я хорошо помню свою первую встречу с Ванситартом. В 1932 г. он занимал пост постоянного товарища министра иностранных дел и являлся вторым лицом в Форин оффис. Он принял меня в своем кабинете — большой угловатой комнате в нижнем этаже министерского здания. Когда служитель распахнул предо мной дверь, моим глазам предстала характерная картина: полусвет английских сумерек, книжные шкафы но стенам, длинный стол под зеленым сукном слева, большой камин справа, а прямо передо мной — высокая фигура в прекрасно сшитом черном пиджаке и серых в мелкую клетку штанах (Ванситарт всегда одевался элегантно). Из кармана брюк висела длинная цепочка со связкой звенящих ключей на конце, забавно болтаясь и постукивая о кресло. Ванситарт стоял перед письменным столом и, слегка склонившись, что-то искал в разбросанных перед ним бумагах.

Эта картина навсегда запечатлелась в моей памяти. И не случайно: то был любимый костюм и любимая поза Ванситарта. Каждый новый визит к нему (а их было много) только подкреплял первое впечатление.

Ничего интересного в нашем первом разговоре с постоянным товарищем министра не было. Ванситарт в беседах с послами вообще был осторожен, а в данном случае — осторожен вдвойне. Он ни на чем не ставил особого ударения, не углублял ни одного серьезного вопроса, а лишь бегло касался самых разнообразных тем, быстро переходя с одного предмета на другой. Я тоже был осторожен и не хотел сразу как-либо ангажироваться. Поэтому я больше присматривался и прислушивался, чем говорил сам.

В результате мой первый разговор с Ванситартом, выражаясь дипломатическим языком, был выдержан в «протокольном стиле» и лишь в малой степени затронул текущие политические и экономические вопросы, в частности вопрос о предстоящих торговых переговорах. Но сам Ванситарт произвел на меня сильное впечатление. Я видел пред собой образованного и культурного человека с острым умом и недюжинной энергией.

В последующие годы я близко с ним познакомился, имел с ним много дел и стал лучше понимать его значение — не только как индивида, но и как яркого воплощения определенного, очень важного явления английской жизни.

Биография Ванситарта была выдержана в стиле людей его класса. Он окончил Итон — одну из самых привилегированных школ Англии, в возрасте 21 года поступил на службу в Форин оффис, последовательно прошел все ступени дипломатической лестницы от атташе до советника, был личным секретарем министра иностранных дел лорда Керзона, занимал пост главного секретаря премьер-министра при Макдональде и, наконец, с 1930 г. стал постоянным товарищем министра иностранных дел. На протяжении своей служебной карьеры Ванситарт много раз бывал за границей: в Париже, Стокгольме, Каире, Тегеране. Он мне как-то рассказывал, что в молодые годы но дороге из Персии домой проезжал через Кавказ и навсегда сохранил лучшие воспоминания об его красоте и величавости.