Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин

Дабы стать законным владельцем «Русского слова», Сытин усердно поддакивал Соловьеву и обер-прокурору, и но все время пребывания Соловьева на посту главного цензора его газета оставалась насквозь ортодоксальной, хотя и по преимуществу «пошлой». Между тем свою преуспевающую издательскую фирму Сытин продолжал развивать в либеральном направлении, и в подтверждение этого в 1897 году принял на работу библиографа и популяризатора, человека левых взглядов Н.В. Рубакина с намерением издавать пять обширных серий, или библиотек, для читателей, имеющих хотя бы начальное образование, а также более сложную по содержанию библиотеку для самообразования. Возможно, именно из-за неприятностей, причиной которых был Соловьев, Рубакин продержался у Сытина только до 1899 года [159].

Рубакин с самого начала ждал цензурных осложнений по издававшимся им книгам, в частности, по таким, как «Фабрика, что она дает населению и что она у него берет» Е. Дементьева и «Эволюция рабства» Шарля Летурно. Его изворотливость и упорство не помогли делу. К примеру, в июле 1897 года, когда Соловьев только вступил в должность, Рубакин решил обойти придирчивых московских цензоров и послать заключительную, наиболее спорную часть книги Летурно для набора и цензурирования в Петербург. По указанию Сытина, некто в фирме, носящий инициалы «Н.И.», помешал этому, заявив, что цензор в столице раскусит уловку и «не вышло бы какой крупной неприятности и для нас и для типографии, которая будет подавать книгу на выпуск» [160].

Как раз в это время Сытин еще вел игру за право называться официальным издателем «Русского слова». Он уже предусмотрительно отмежевался со своей издательской фирмой от серии «Посредника», служившей главным источником его трений с цензурой. Новые придирки из-за Рубакина были совсем некстати.

Конечно, высокопоставленных чиновников никогда не покидали сомнения относительно благонадежности Сытина, а в результате бюрократической возни вокруг приобретения газеты, особенно учитывая скорую отставку Александрова, их недоверие к издателю возросло. И уж вовсе не на руку Сытину были предъявленные ему в 1898 году Департаментом полиции обвинения в подрывных действиях, связанных с книжным магазином, который помешался в одном здании с Синодальной типографией.

Полиция утверждала, что магазин нарушил предписанные «границы», пустив в продажу издания сытинского «Отделения народно-школьных библиотек», созданного в 1896 году под руководством Тулупова. Кроме того, – и это уже гораздо серьезнее – была признана политически и нравственно «неблагонадежной» акционерная фирма, основанная в сентябре 1898 года при том же магазине; ее пайщиками стали номинальный владелец И.В. Тулупов (брат сытинского редактора), Ф.И. Благов (зять Сытина), В.А. Морозова (состоятельная москвичка не чуждая радикальных взглядов) и Вахтеров (редактор Сытина). По данным полиции, означенные лица поддерживали связи с Московским обществом грамотности, якобы представлявшим собой новую разновидность запрещенного Комитета грамотности. Наконец, Сытин фигурировал в деле как «главный кредитор», а Тулупов был назван всего лишь «фиктивным владельцем» [161].

Все эти сведения убедили полицию в существовании преступного сговора между Сытиным и его коллегами с целью распространения подрывной литературы в народе; и вот в конце 1898 года была получена санкция министерства внутренних дел и московского генерал-губернатора на закрытие магазина [162]. Тулупов подал прошение о продаже его новым владельцам, но полиция отказала ему, сойдясь во мнении с генерал-губернатором, что в случае такой «продажи» Сытин непременно сохранит прежние позиции. К тому же, по подсчетам полиции, пайщики должны были потерять всего рублей по четыреста.

В связи с закрытием книжного магазина в 1898 году Сытина тревожило главным образом вероятное ухудшение перспективы на издание воскресного приложения к «Русскому слову», которое он еще надеялся начать. В январе 1899 года Сытин вновь делится в письме к Чехову мрачными мыслями о продаже газеты; очевидно, незадолго перед тем Соловьев вторично отверг ходатайство о бесплатном приложении. Он расценил это начинание как «способствующее распространению газеты» – чего, конечно, и добивался Сытин [163] – и «преждевременное», хотя годом ранее Соловьев почему-то счел возможным разрешить «Товариществу И.Д. Сытина» издавать еженедельную газету в качестве приложения к журналу «Вокруг света».

Еще более удручающее впечатление на Сытина весной того же года произвела рекомендация, исходившая от московского цензора, – запретить иллюстрированный раздел, уже появлявшийся в воскресных номерах «Русского слова». Узнав о нависшей угрозе, Сытин 4 мая воззвал к помощи Александрова, который по-прежнему служил в министерстве внутренних дел. В письме по этому поводу неделей позже Сытин писал, что «сердитый» цензор С.И. Соколов «морит вовсю, просто хоть газету закрывай». В другом письме Сытин дал понять, что готов заплатить, только бы «предотвратить эту угрозу и умилостивить М.П. Соловьева нас не губить» [164]. Была ли взятка, не было ли, но санкций против «Русского слова» не последовало.

Наконец, на исходе 1899 года Сытин получил разрешение издавать иллюстрированный еженедельник под названием «Искры» [165], однако читателей обязывали подписываться на него отдельно либо вместе с газетой, но за более высокую плату. Соловьев, уже больной и на пороге отставки, твердо стоял на своем и не соглашался на бесплатное воскресное приложение, которое значительно расширило бы круг читателей «Русского слова».

В течение следующего года оформители «Искр» по приказу Сытина работали над фотогравюрой, наподобие популярных лондонских «Иллюстрейтид лондон ньюз» и «График», парижского «Иллюстрасьон» и римского «Иллустрасьоне итальяне».

Сытин понимал, что ему придется отвоевывать читателей у такого грозного соперника, как уважаемый петербургский журнал «Нива», который выходил в издательстве Маркса тиражом около 250 тысяч экземпляров и распространялся не только в столице, но и далеко за ее пределами. «Искрам» предстояла жестокая конкуренция с «Нивой» за широкую читательскую аудиторию в центральных губерниях.

Разнообразный по содержанию, журнал «Искры» печатал беллетристику, научно-популярные статьи, общественно-политические комментарии, театральную критику, портреты и биографии известных лиц, советы по выбору книг для чтения, циклы юмористических рисунков, рассказы о путешествиях, судебную хронику, охотничьи рассказы, слова и ноты песен для домашнего хорового пения и репродукции произведений искусства – нередко это были портреты красивых женщин. В каждой книжке журнала находилось место для легкомысленной шутки, взять хотя бы серию из шестнадцати рисунков в пробном номере от 1 декабря 1900 года: «пара туфель, убегающих от полиции», а также от жертвы и ножа в луже крови, «ноги, власть имеющие» – в жандармских сапогах, «подстольные любезности» мужского ботинка и дамской туфельки.

Гораздо позднее и уже несколько лет спустя после смерти Льва Толстого сытинские журналисты именно его назовут наставником «Искры». Точнее, в юбилейной книге о Сытине, выпущенной в 1916 году, будет сказано, что Толстой «посылал отцовские советы вести его журнал именно в этом чисто русском духе, чтобы развить любовь к родине, ее жизни, ее деятелям и работникам». Во всяком случае, за годы существования журнала не раз выходили специальные номера, посвященные таким выдающимся деятелям русской культуры, как Пушкин, Тургенев, Гоголь, Чехов, а также освобождению крестьян в 1861 году [166].