Дневник научного работника (СИ)

В пятницу в такую жару большинство уходят с работы в 14-15 часов. А Фёдоров позвонил нам в 16³⁰ из спецчасти и сказал, что отчёт он подписал. Значит, во вторник мы, как и намечали, повезём отчёт на завод. Мосунов в это время будет вместе с Евсеевым, Быковым и др. в Чехословакии, т. к. они продали туда «Аргон» за 80 тыс валютой.

30 июня 1990 года, суббота.

Тот шум в артерии, который я слышал на прошлой неделе в правом ухе, теперь слышен постоянно. То есть теперь я слышу свой пульс постоянно, и могу сосчитать его, просто глядя на часы. Сейчас 68. Может, это от 28-градусной жары?

Вечером часто заходит Жуков, чтобы заказать очередную партию записей. На этот раз он заказал оркестр Deodato, ф-но Erroll Garner … Он молодец, и постепенно перепишет у меня всё лучшее из джаза.

В 19 час я поехал на Кратовское озеро, немного поплавал, а потом собрал 10 пустых пивных бутылок, пока они не попали в озеро. Я часто вижу десятки бутылок в камышах, в траве и даже в воде, есть и битые. Я ненавижу тех, кто их разбрасывает. Но сами бутылки не виноваты, и я их аккуратно собираю и сдаю. В 20 час я поехал к Гере на дачу. В летнее время хозяйка переселяет Геру с Аней из удобного дома в лёгкий домик, потому что московские дачники для неё важнее. Гера злится, но я его уверяю, что за такую льготную квартплату (30 руб) можно в летнее время согласиться на неудобство. У хозяйки дача и сад содержатся в прекрасном состоянии. Я бы на месте Геры добровольно помогал хозяйке в поддержании такого порядка. А пока мы с Герой занялись переносом мебели в маленький домик.

Как только я поехал от Геры, начал капать дождь. Я мчался на велосипеде изо всех сил, и успел доехать домой до ливня. Вечер ещё не кончился. В 23 час у меня был назначен перенос телевизора от Шалаева ко мне на переделку, но когда я к нему зашёл, он был настолько занят, что не мог оторваться. С помощником в лице Бори Борисова он готовил ульи на вывоз. Выезд назначен в три часа ночи. Они накладывали ульи в автомобильный прицеп. Договорились, что я всё сделаю завтра без него. А когда настало завтра (это была уже суббота), я сначала ждал, когда проснётся Ваня. Наконец в 11 час он проснулся и помог мне перетащить Шалаевский телевизор «Рубин-ц202». Я со Светой договорился, что если до вечера я всё успею переделать, то не обязательно на это время тащить туда мой ТВ взамен (некоторые клиенты привыкли, чтобы на время ремонта я им ставил свой ТВ).

Но когда я занялся их ТВ, в первую очередь сгорел блок питания, т. к. потом выяснилось, мастер запретил им включать без стабилизатора (у них ТВ на абонементном обслуживании). А тут пришёл учитель и учил меня целый час, что к моему лазерному проигрывателю не хватает хорошего усилителя. В 1970-е я слушал Китцевскую науку внимательно, а потом понял, что всё это брехня, отсебятина. Но он консерватор, и переубедить его невозможно. Я сижу с ним, а в голове тревога, как быть с блоком питания Шалаевского ТВ. Как только Китц собрался уходить, я с Ваней отнёс Свете один из своих ТВ, сказав ей, что ремонт пока затягивается.

А тем временем я начал разведку Шалаевского чердака, чтобы провести кабель антенны. В их доме выйти на чердак можно только из квартиры №6 или №1. Сначала я пошёл в квартиру №1, - там доступ на чердак заставлен тяжёлыми вещами. Тогда я пошёл в квартиру №6, и там Т. И. Таганова (Окерблом) согласилась разгородить выход на чердак, который тоже был заставлен. Наконец я проник на чердак, а когда открывал люк, то в квартиру сверху посыпался голубиный помёт. Чердак Шалаевского дома в отличие от нашего посещается только голубями. Голубиный помёт покрывает весь чердак слоем 10 см, а вдоль толстых тепловых труб, которые висят на высоте полметра, образовались длинные рифы из помёта. Встревоженная стая голубей улетела от меня в дальний конец чердака, а я наметил план действий, и пошёл за инструментом.

Самое трудное было прорваться сквозь потолок. При разгребании шлакового покрытия, которое наполовину состояло из голубиного помёта, поднимались клубы противной пыли. Понадобилось длинное сверло, чтобы с чердака попасть к ним в квартиру в нужное место.

К 20 час я всю работу закончил, поставил Шалаевский ТВ на своё место, а свой забрал назад. Кстати, на моём ТВ уже водворилась ваза с цветами, наполненная водой, настольная лампа и прочие безделушки.

Я продемонстрировал Свете свою работу: кроме пяти обычных программ появилась ещё Ленинградская программа. Света была всем довольна, кроме некрасивого вида чёрного кабеля на фоне белой стены.

Но когда Сергей вернётся, он кабель уберёт.

В 20 час начался привычный просмотр видеокассет (впятером).

1 июля 1990 года, воскресенье.

Чувствовалась усталость после вчерашней работы. Когда в солнечное утро я проходил мимо Шалаевского дома, я с гордостью посмотрел на мою ДМ-антенну, возвышающуюся над его крышей. И я подумал, интересно, Серёга уже включил телевизор, чтобы убедиться в приёме Ленинградской программы? Или он до сих пор отдыхает от вчерашних трудов с пчелиными ульями? Я вчера спрашивал Свету, куда они поехали, не в Калининскую ли область? «Да, - ответила она, - там недалеко от Рязани». «В Спас-Клепики, что ли?» «Да, в Спас-Клепики». В общем, она не знает.

Проведя полдня в записях для Миши Жукова, я не мог побороть сон, и с 14 до 16 поспал. Почитал газеты, посмотрел «Планету», а с 19 до 21 принимал гостей: сначала пришёл Приходько со своим шурином, - они унесли от меня джазовые записи и три ящика со стереокартинками (в моём красном рюкзаке, так как это больше 20 кг). Потом пришёл Жуков с архивными статьями об оркестре Олега Лундстрема в 1939г.

2 июля 1990 года, понедельник. XXVIII съезд КПСС.

В 10 час по радио начали транслировать открытие съезда. Жаль, что по радио в отличие от телевидения, неизвестно, сколько голосуют «за» и «против». Особенно важно было голосование против предложения Болдырева, так как он представляет оппозицию, и на табло должно было ясно обозначиться соотношение консерваторов и оппозиции. Но, подождём до вечера, когда это повторят по ТВ.

Договорился с Назаровым о поездке к ним на завод завтра втроём: я, НЭН и РАА, но… Поповский не пустил меня из-за завтрашней переаттестации на президиуме НТС. И ещё одна помеха: отчёт везти в руках на электричке не разрешают, а спецмилиция согласна везти только на нашем транспорте. Вот и пришлось отменить командировку, а отчёт послать спецпочтой.

Вечером Саша Волков принёс два фильма от Виктора Кибкало, который появился на час позже. В 20 час приехал на Запорожце Лёша Орлов с телевизором Электрон-718, - он перепутал: мы ведь договаривались о ремонте Рубина-ц202. А этот ламповый ремонту не подлежал. Я по телефону предложил его Приходьке, но он ответил, что с «Боингами-707» дела иметь не желает, и готов сам платить, лишь бы от них отвязаться. Тогда я помог Лёше отвезти этот 60-килограммовый гроб обратно, а он вернулся, и до 23 час мы ещё кое-что смотрели.

3 июля 1990 года, вторник.

Сегодня день по-прежнему тёплый, но пасмурный. Вот-вот начнётся дождливая погода. В 10⁰⁰ очередное заседание президиума НТС с обсуждением результатов переаттестации.

14⁰⁰ – небольшое собрание нашего отдела по поводу выдачи характеристики Ларькину для комиссии ВТЭК, которая состоится завтра. Ему дают вторую группу инвалидности по умственному расстройству. Вопрос состоит в том, с правом работы в ЦАГИ или без права. И это зависит от нашей характеристики. Я и Карклэ советуем ему сидеть дома, но Набиуллин и Булычёв считают, что надо поручиться за него и взять на работу. Дело в том, что в 1982г на него упала штукатурка в нашем аварийном коридоре (у меня есть даже в дневнике запись 8 янв 1982г: «на Ларькина упал карниз»), и Эдуард утверждает, что из-за этой головной травмы Ларькин начал пить и по этой причине стал алкоголиком. Похоже, что Поповский и Соболев хотят взять Ларькина на поруки: «Ещё и у себя дома он вредит своим сыновьям». А я заметил, что человек проводит на работе только 20% , и привёл расчёт: в году 46 рабочих недель по 41 час, получаем 21.6%.