Дневник научного работника (СИ)

В 14 час пришёл Белянин договариваться о нашем участии в деле Чубаня для Сухого. Но сначала он просил помочь в расчёте С-80. Его вопрос был не простой: куда исчез 1-й тон изгиба консоли в расчёте по КС, если в КС1 он есть. Ответ на этот вопрос я нашёл за полчаса. А потом он начал на меня давить насчёт Чубаньской бригады. Тут живо вступили в разговор и Рыбаков, и Набиуллин. Мы ответили, что нам невозможно продавать свою систему через Чубаньский комплекс, т. к. в таком случае мы лишимся авторства. А система рассчитана на многие годы. А теперь надо рассказать, о чём идёт речь. Симонов покупает советский Крей за 20 млн руб, взяв кредит 12 млн, а остальное берёт из социального фонда. Для этого Крея (она называется «Электроника») требуется создать математическое обеспечение, которое Белянин хочет протолкнуть через кооператив.

Я долго убеждал Белянина, что для флаттерных расчётов нужна ЭВМ проще. Что на супер-ЭВМ теряется физический смысл, что их инженерные кадры весьма слабы: Бурцев, да Ворона, - на что Белянин разозлился: какое дело ЦАГИ до их кадров! В общем, мы расстались с Беляниным сердитые друг на друга. Да к тому же на моё предложение заключить с ЦАГИ договор на внедрение нашей новой системы КС2, он наотрез отказался, заявив, что никогда не согласится переплачивать ЦАГИ в 7 раз (из наших договорных цен только седьмая часть идёт на зарплату), в то время как через кооператив можно платить чистоганом.

После меня Белянин пошёл ещё к Поповскому, и там продолжал торговаться до конца дня. Странное поведение Белянина и его подчинённых: приезжают поодиночке и за какой-нибудь час получают ответ на задачу, с которой не могут разобраться за месяц, и всё даром!

21 июня 1990 года, четверг.

Начав вписывать формулы в отчёт вчера в 10⁰⁰, я закончил это только сегодня к обеду (там кроме формул были ещё графики и рисунки), а уж после обеда начал сшивать отчёт, одновременно слушая по радио выступление Лубенченко: он теперь против СССР и засилья КПСС, но за Россию во главе с Ельциным.

Готовый отчёт я положил на стол Соболеву, а он сам работает с Мосуновым в зале терминалов. Лабтам уже починили, но кабель для нашего терминала пока не вернули.

Выяснилось с Амирьянцем насчёт 2000 руб – всё в порядке.

22 июня 1990 года, пятница.

10⁰⁰-11³⁰ – заседание президиума НТС. Очередное финансовое затруднение: случайно во втором квартале отделение превысило Абалкинский уровень зарплаты на 14 тыс руб – это с учётом июня. Но ещё можно уложиться в норму, если в этом месяце отменить (перенести) премии частотникам и трубачам. Вообще премию положено платить по прошествии квартала, но им по традиции платят ежемесячно, т. е. авансируют. Поповский решил не авансировать.

Второй вопрос: о переезде в жёлтое здание. Либо НИО-19 отказывается от него, либо берёт, но требуются большие затраты на переделку. Можно думать ещё неделю. Потом поезд уйдёт.

Вся страна в тревожном ожидании, чем кончится история с КП России. Вчера в «Пятом колесе» снова выступал Иванов, который считает задачей народа распустить нынешний съезд СССР и к осени созвать обновлённый. Все также переживают за съезд РСФСР. В пользу демократии поднимается всё больше деятелей. В «Комсомольской Правде» в интервью с генерал-майором Олегом Калугиным говорится, что КГБ полностью на службе у ЦК КПСС.

Прихожу на обед домой, а Ира сообщила информацию: в ЖУМе продают компакт-кассеты по 11 руб. Я туда сбегал, а там очередь 40 человек, а дают только по 2 кассеты.

23 июня 1990 года, суббота.

Вечером я выпил много чая с бальзамом из лесных трав (производство Северо-Осетинская АССР), и поэтому пришлось вставать рано: в 6 час. Пошёл наверх в туалет, а там испортился сливной бачок. Надо срочно исправлять. Тогда я спустился в подвал, и за полчаса отремонтировал всё, так что к 7 час, когда надо будить Лилю, туалет опять работал и никто не заметил аварии. Однако Ира говорит, что она уже много дней замечала неисправность, но ко всему привыкла. «Кстати, - говорит она, - горячая вода в кухне уже два месяца не работает». Дела-то было на час! Я разобрал подводящие трубы, продул водяной струёй с помощью специального шланга, – вылилось много ржавой грязи.

Потом я подготовил 20 кг макулатуры и отвёз в Раменскую Вторму. Там с этим очень удобно. Оказалось надо не 20 (у меня было 21.5), а 25 кг, и за это давали книгу Альберто Моравиа «Равнодушная Римлянка».

В ЖУМе изучил имеющийся в продаже звуковой процессор Лель АП1 ценой 800 руб (полоса 20-15000, искажения 1%), посоветовался с Приходькой, он – против, т. к. искажения должны быть 0.01%.

Написал в Ленинград Эдику, чтобы заказал для меня на заводе вставку для «Корвета» за 34 руб. А Зуевым в Новосибирск - с предложением устроить у них на даче кинофестиваль с кассетами из моей коллекции.

24 июня 1990 года, воскресенье

Когда врач измеряет пульс, он прослушивает фонендоскопом движение крови в венах. У меня есть такой прибор и эти звуки мне знакомы. Но вот вчера во время видеофильма я слышал шум крови в моих кровеносных сосудах без всякого прибора, причём очень чётко и довольно громко. Этот шум был в моём правом ухе. Я и раньше читал, что один человек после болезни ушей стал слышать в тысячу раз сильнее, и ему пришлось закрывать уши от звуков. Сегодня в ухе уже тихо, а жаль, – так было интересно!

День без определённых занятий. Сначала в 11 час я съездил в Горельники к Володе Самсонову и отвёз ему лишние лазерные диски, которые накупил Виктор для меня и Приходьки, но ошибся. Самсонов взял на пробу два диска: «Картинки с выставки» Мусоргского, и «Крейцерову сонату» Бетховена.

Потом я занялся уборкой веранды к летнему сезону, т. к. за зиму там накопилось столько хламу, что хватит на целый день, чтобы разобрать эту свалку. Четверо взрослых людей систематически наваливают свои вещи и просто хлам во всевозможных углах нашей четырёхэтажной квартиры (с чердаком). У меня вещей больше всех, но они годами лежат на строго определённых местах. Недаром все знают, где у меня лежит тот или иной инструмент или прибор, только не всегда возвращают на место. И недаром из моих трёхсот магнитофонных лент за 16 лет не потерялось ни одной, хотя выдавались более 2000 раз (вёлся учёт). А у Геры за один год потерялось 8 кассет.

25 июня 1990 года, понедельник.

После блица разговоры хлынули в футбольном направлении, но перешли на партийное. Досталось новоиспечённому секретарю КП России Полозкову. Из-за него Агеев даже решил выйти из КПСС.

С 8³⁰ до 10⁰⁰ успел проверить отчёт о «1-42» – у них было несколько ошибок. Ошибки исправили, и до 11³⁰ Рыбаков подписал этот отчёт у Соболева и Галкина. Осталось подписать у Поповского и Стучалкина, да ещё у военпреда. Пожалуй, послезавтра поедем вчетвером на завод: я, Мос, Рыб и Набиуллин, который ещё ни разу не был на МЗ Микояна.

10-11 час – отдельское собрание о переезде в жёлтый дом: пристройку к трубе Т-103. В своё время, 20 лет назад, эта пристройка строилась специально для флаттерщиков. Там препараторская 12х18 м с силовым полом. Кому-то пришло в голову разгородить её на мелкие бытовки. Галкин выступил против такого антигосударственного подхода. Все трубачи его поддержали. Но ни один отдел: ни 5-й (из-за упирающегося Смыслова), ни наш 4-й (из-за потерь в жилплощади) – не хочет туда ехать. А ведь не обязательно ехать целиком отделу. Я предложил поехать нескольким секторам по желанию. Но после обеденного блица Поповский опроверг это предложение: если сохранять зал 12х18 как производственное помещение, то лучше всего передать его НИО-21.

Вечером мы шли с Сергеем Шалаевым вместе домой. У нас с ним появилась одинаковая привычка выходить на обед в 12¹⁵ вместо 12³⁰, а вечером в 17¹⁵ вместо 17²⁷. Вот мы и ходим часто вместе. Разговорились, решили, что я ему буду переделывать ТВ на ДМ, чтобы принимать Ленинградскую программу. С установкой антенной мачты, с изготовлением антенны и пр., - всё ему обойдётся 150 руб.