Король И Шут. Самая правдивая история о самой невероятной группе

У них же песни были по часу, по два — с сюжетом, конкретные истории, романтические. Мы тоже считаем свои песни историями, удобными для пения. Слушателю должно быть интересно слушать, интересно узнать, что будет в конце. У нас так, по-моему, никто не делает. Мы можем писать и декадансно-символические тексты, но нам ближе черный юмор. Вот в Москве Лаэртский есть. Так у него юмор в отдельных строчках, а у нас общая концепция. Я уж не говорю, что у Лаэртского не только музыки нет, там вообще ничего нет, похабщина одна. А наши истории неотделимы от музыки, от мелодического хода. Хотя он (ход) и жесткий.

— Гашек, Майринк. Лафкрафт — это вообще, папа.

— Самое дебильное, что может быть — это, если ничего нет в голове, пытаться вылезти за счет техники игры. В первую очередь должна быть песня, чтобы она пелась, чтобы там был смысл (кстати, у Кинчева тоже есть очень много песен-рассказов, песен-романов).

— Любимые телепередачи… Раньше была "Программа "А", "Кафе Обломов". Сидят два типа и что-то грузят целый час, совершенно бессмысленно. Очень под это отдыхаешь хорошо.

— Было же очень много липовых людей, которые примазывались к панку, красили волосы в зеленый цвет, ругались на сцене, а в жизни были вполне респектабельны. Вот это — подстава. Так жить нельзя. В этом смысле мы полностью соответствуем своему сценическому образу.

— Группа для нас — это больше, чем семья. Если кто-то уйдет, то группы больше не будет. Мне совершенно неинтересно, например, создавать какие-то параллельные проекты, что-то менять, добавлять, уменьшать… Для меня есть только одно понятие — КОРОЛЬ И ШУТ. И если вдруг группа распадется, значит у нас что-то не в порядке с головой.

— Всегда интересно уходить от настоящего в прошлое или будущее. Хочется иной раз побывать в средневековье. "Король и Шут" — это как название книги. Названия песен имеют особый смысл, а название "Король и Шут" просто объединяет все наши песни.

— Вся музыка, которую мы слышим — это рок, рок-н-ролл, включая Аллу Пугачеву. Только тут уже важно отношение и понимание. Лучше говорить — попса и непопса. Попса — минимум души, а непопса — это тогда, когда ты не можешь по-другому жить, это — как воздух. У актера должна быть честность, вот это и есть непопса. Быть холеным не есть хорошо.

— При сильном желании человек может увидеть в наших текстах национализм. В них свой эпос — русский, английский, скандинавский. Культура совершенно разных народов.

И, естественно, что в них заложен некий национализм. Может быть из-за того, что в наших песнях звучит русская тема, некоторые вешают на нас ярлык националистов.

— Или дебилизм социальный… Я большой противник текстов нашей советской рок-культуры. И Князь поддал им всем, этим символистам от нашей рок-музыки, за что на нас некоторые и ополчились.

— Да, я против БГ и против всей подобной поэзии. Это же бред. Не в смысле ругательства, а просто там ничего не понятно. Каждый понимает по-своему. А у нас все конкретно и двух толкований быть не может. Например, есть такая песня: скомороха на свадьбе попросили развеселить гостей. Он говорит, что для этого нужно выключить свет и, в наступившей темноте, выкрадывает невесту. Больше их никто не видел. Или о том, как едет мужик, а на заднем сиденье его машины — мертвая девушка.

— На самом деле есть и добрые песни. Идет человек на карнавал в костюме обезьяны, веселый такой. Вдруг ему камень падает на голову. Он, естественно, разозлился, и на праздник пришла такая злобная обезьяна. Всем было очень весело…

— Мы играем панк-рок, а он сейчас менее моден, чем брит-поп. Но мы делаем эту музыку модной. Именно так формируется новая культура, а группа становится культовой.

Яша

Меня зовут Яков Цвиркунов (или просто Яша). Вспоминать свои юношеские годы без улыбки я не могу. В те времена я был пай-мальчиком и занимался хореографией. И если бы кто-нибудь сказал мне, что я буду музыкантом такой группы, как "Король и Шут", я бы рассмеялся такому человеку в лицо. Что меня интересовало в 16 лет? Наверное, все, на чем в будущем можно было бы сделать карьеру. Что же касается развлечений, то я обожал кататься на велосипеде, играть на гитаре и заниматься армреслингом с младшими по возрасту.

В прессе о нас опубликованы, в основном, совершенно неинтересные, с моей точки зрения, факты. Любимая книга, любимый фильм… Если мне нравится чья-то музыка, мне плевать, какая у этого музыканта любимая книга и любимый фильм. Любимая группа — это еще куда ни шло. Это музыкальная основа, по этому еще можно понять, откуда все, куда идет…

Мне кажется, что музыка — музыкой, а личная жизнь — это личная жизнь.

А слушаю я столько разного… Вроде, играю в панк-группе, а по тому, что люблю из музыки, это вряд ли скажешь.

Панк, конечно, слушаю тоже, но это не основа.

А у нас — так уж повелось. Горшок изначально — самый основной панк. А если вокалист — панк, то и группа, получается, играет панк. С другой стороны, Князь — какой он панк? Или Маша… Ее тоже назвать панком сложно. Балу, наверное, панк… А Ренегат, я — вряд ли.

У Оззи Осборна энергетика тоже от панка, а язык не поворачивается обозначить его этим словом.

Играть панк-рок стало модно, на этом делаются деньги. А я не провожу какой-то грани между панк-роком и всей остальной музыкой. Не могу сказать, что я большой знаток панка. Просто есть группы, которые мне нравятся — из того же панка, их я слушаю. И у меня никогда не было необходимости проводить грань — вот это, дескать, панк, я его слушаю. А это — не панк, и я его не слушаю. Мне нравится просто хорошая музыка в совершенно разных стилях. Прежде всего, конечно, живая. Например, если выбирать между "Exploited" и "Motorhead", я выберу "Motorhead".

В "Короле и Шуте" сейчас идет усложнение музыки. Это закономерный процесс. Когда группа начинает, там все просто. Куплет, припев… Да еще технически сыграть сложные вещи не всегда возможно. Поэтому выжимается максимум эмоций из простых аккордов, простых гармоний. Они у нас и сейчас не слишком сложные, но идет работа над фишками, над мелкими вещами, которые украшают музыку и которые раньше мы не могли сыграть чисто технически.

Это очень интересный процесс и мне нравится, когда на концерте получаются такие новые, сложные, интересные штучки — это очень приятно.

Разумеется, мы делаем музыку для того, чтобы ее слушали. Я не могу сказать, что я играю только для себя, что мне плевать на мнение окружающих, что я готов играть эту музыку в подвале всю жизнь — это неправда. И усложняем мы нашу музыку не для восприятия слушателя. Мы не играем арт-рок. Но мы делаем это для того, чтобы вызвать больше интереса от прослушивания. Чтобы все было качественно, по-настоящему хорошо. Мы не ударяемся в технические дела — поражать техникой особенно никого не нужно, да и нет такой техники, которой можно ПОРАЖАТЬ. Я не музыкальный автомат.

Мои отношения с музыкой складывались совершенно спонтанно. В детстве, когда у меня не было даже магнитофона, мне приснилось, что я стою на сцене огромного стадиона, что-то типа нынешнего СКК — стою с белой гитарой и что-то играю. Стою справа, как я сейчас стою на сцене, народ в зале прется. Тогда, в детстве, я ни за что бы не поверил, что буду серьезно заниматься музыкой. И сон этот вспомнил только года четыре назад. Бывает же…

Когда я поступил в институт (Финансово-экономический), после первого курса поехал в стройотряд, там и началось. Мы ехали на поезде в Ставрополь — как-то очень долго, чуть ли не двое суток. И в поезде на полке валялась чья-то гитара. И от скуки я решил попробовать научиться брать аккорды.