Король И Шут. Самая правдивая история о самой невероятной группе

Я не их тех, кто жаждет славы и богатства. Это все может дать материальный мир. И если ты будешь достоин этого, все само придет в твои руки.

Когда дело доходит до труда, мы стараемся, следуя нашим идейным понятиям, не признавать, что мы трудимся. Хорошие вещи происходят не тогда, когда трудишься, а когда просто прет.

Если меня тема не прет, я сижу и высиживаю ее — значит тема дерьмо. И я не буду ей заниматься. Для меня это не работа, а отдых. У меня других отдыхов нет кроме этого.

Авторская тема, даже когда ты сам не хочешь, заставляет тебя выдавливаться, она сама идет… По-другому просто никак. Очень плохо, когда нужно сочинять потому что нужно… Высирать песню. Все должно идти как бы само… Пока что у нас не было песен вымученных, каждая песня должна, в первую очередь, нам нравиться.

Перед выходом нового альбома единственное, что меня может заставить понервничать — насчет музыки я всегда спокоен — это тексты. Потому что тексты, в основном, Андрюхины, я их пишу меньше, поэтому каждый текст должен улечься у меня внутри. Есть песни, которые не прижились, потому что тексты там, сами по себе хорошие, не очень гармонируют с музыкой.

Нужно чтобы текст было удобно петь. В этом самая большая сложность. Вообще, мне кажется, что у "Короля и Шута" самые сложные тексты. Когда я понял, что такое текст "Короля и Шута" — это было круто. Сначала была одна мечта — ничего путного по текстам не получалось, была только мечта писать такие вот истории. А потом мечта осуществилась. То, что мы делаем — это альтернатива всем остальным группам.

Когда Андрюха принес песню "Лесник", мы ходили несколько дней по улицам и распевали ее. Не для кого-то, просто для себя. Мы тогда пили очень много пива и все было очень весело. Весело — не то слово. Это было событие.

Вообще мы очень любили сказки. Любили играть. У нас своя игра была — "Заколдованная страна". Сейчас в компьютерах такие игры есть. А у нас, в начале девяностых, были кубики, карточки. Кто-то водит, кто-то кубики бросает. У нас карточки от этой игры еще потом очень долго на точке валялись.

Сейчас есть люди, которые играют в так называемые "ролевые игры" — по Толкиену и кому-то еще. Упираются в лес с мечами самодельными, деревянными, с палатками… Мы просто ржем над этим. Так все у них искусственно, так серьезно, уныло… Мы, если хотим поиграть, покупаем водяные пистолеты, или те, которые пульками стреляют — и играем в войну. Где угодно. Главное, чтобы было весело. Для нас вообще, поржать — святое дело. А эти "ролевики" — такая серьезность, такая значимость каждого поступка… Мы с гастролей в Оренбурге приехали все с отбитыми задницами — стреляли друг в друга из пистолетиков.

Когда человек не смеется — это очень трагично.

Юный Горшок

Это плачевно. Это значит, что у человека что-то не в порядке с психикой.

Шут для меня — это очень большая история.

В школе я никогда не смеялся. Наоборот, смеялись надо мной. Считали тупым. Они рассказывали какие-то свои анекдоты, истории, гоготали, а мне было не смешно. Школа для меня была просто кошмаром. Мне кажется, меня не любили. Со мной никто не хотел дружить. Ходили смотреть порнуху по видео, меня не брали — да мне и неинтересно было.

Скучно. И девчонкам я не нравился. Неотесанный, глупый… Я не понимал, о чем они все говорят. Какие-то все были серьезные, строили из себя взрослых…

Я не был среди тех, которых, так сказать, "чморят", поскольку сам мог дать в лоб. Но все равно, надо мной издевались, смеялись. И я нашел для себя это… Шут!

На меня как будто что-то снизошло. И в училище я пришел уже совершенно другим человеком. Все эти школьные комплексы моментально пропали. Я стал смеяться. И смыслом жизни для меня стал… смех, наверное. Чтобы я мог посмеяться, чтобы надо мной посмеялись.

А вот сейчас одноклассники мне говорят, что все девочки меня любили. Смешно…

В общем, когда родился "Лесник" — это был один самых величайших праздников. И для меня, и для группы.

Правда, до этого был еще "Охотник", но им мы не были так удовлетворены. Чувствовали, что надо делать что-то еще. И сделали. "Лесник" — там сказано все. Весь "Король и Шут".

Хотите понять, что такое "Король и Шут" — послушайте "Лесника".

Я всегда уходил от забот, от того, что мне не нравится. Любыми путями. И я не обременен ничем, кроме самых личных моих проблем, которые касаются только лично меня, моего жизненного тонуса. А что до остального, я всегда считал, что все это — приземленное. И неинтересное.

Сначала я играл на гитаре — просто боялся стоять на сцене с пустыми руками. Их было некуда девать — как любому начинающему вокалисту. А потом я понял, что гитара мне, как раз, мешает. Что мне нужно движение. А гитара — она вскоре стала просто элементом шоу — я почти на ней не играл. А потом и вовсе отказался. Года четыре меня это не обременяло — я играл чес, и играл гитарой, как инструментом для шоу.

Сейчас гитара для меня — это прибор для сочинения песен и не более. Хотя, прежде, это было для меня все. Да и осталась — в широком смысле, в смысле музыки. Я не могу быть никем, кроме того, кем я являюсь. Бандитом быть не могу — я слишком добрый. Политиком тоже. Жить обыденной жизнью — ходить на работу — тем более невыносимо. И гитара для меня стала символом моего бытия.

У нас очень много концертов. Иногда доходит до того, что какой-то концерт я пою "на автомате". Даже не думаю, что нужно делать и как. Все уже вошло в кровь и в мозг. А это не так уж и плохо. Когда не нужно думать о том, что ты делаешь, то можно придумывать какие-то новые фишки сценические и музыкальные, можно импровизировать. Так что много концертов — это очень хорошо. Я всегда знал, еще давным-давно, что мы дойдем до уровня, когда будем играть по 20–30 концертов в месяц.

Претензий к администрации концертов у меня, практически, нет. Единственное, что меня угнетает — что не всегда в гримерку приносят полотенце. Ездим постоянно — поездка, скажем, в Москву для нас — как поход в ларек за сигаретами. Из какого-нибудь клуба, не заходя домой — к поезду. Вообще-то, мы все поездки стремимся превратить в отдых. В каждом городе можно найти какую-то свою фишку и как следует отдохнуть.

Последнее время летаем самолетами, а до этого — поезд, автобус. Автобус мне вообще нравится больше всего. Да и поезд — лучше, чем гостиница. Едешь, лежишь, тебя укачивает…

А на концертах бывают разные ситуации. На "Окна Открой" мы увидели, как омоновец ударил дубинкой по голове маленькую девочку. Она сразу упала, лицо в крови. Наш директор бросился их разнимать, я со сцены — ему на помощь и все ребята тоже… Могло получиться страшное побоище. Хорошо, что никто не въехал, что происходит. А девочку эту в больницу увезли на машине… И что еще погано — что теперь есть люди, которые говорят на каждом углу, что "Король и Шут" устроил себе промо-акцию. Скандал. Чтобы повысить к себе интерес. Вот так.

Вообще, мы люди дипломатичные. Научились. Если бы не были дипломатичными, долго бы не прожили. Случаются время от времени разные инциденты. Большие толпы народу в какой-то момент могут стать неуправляемыми — тогда все, туши свет.

На концерте в "Юбилейном" толпа ринулась вперед и сдвинула метра на полтора сцену. Натянулась "коса" — кабель, который идет от сцены к пульту. Натянулась в струну. Она шла верхом, вполне могла порваться, упасть в зал, прямо на головы. Кабель толстенный, если бы его порвали — все. И травмы бы были и, в буквальном смысле, "туши свет"…

Люди — они как мотыльки… Готовы умереть, а ради чего?

Цитаты

— А я бы хотел с наибольшей отдачей использовать русский язык — это же такие возможности открываются!!!