Король И Шут. Самая правдивая история о самой невероятной группе

В итоге дело кончилось тем, что за лето я научился брать все основные аккорды, орал песни в пьяном состоянии. Потом вернулся домой и пошел в гитарную школу к Смирнову Александру Николаевичу. Школа эта находилась на улице Ушинского — там преподавали гитару, основы сольфеджио, причем учили играть именно на электрогитаре. Показывали вещи из "Металлики", "Эй Си Ди Си". Учили играть в группе. Басисты и гитаристы учились у Смирнова, а барабанщики — отдельно, я забыл фамилию педагога.

Периодически на занятиях собирались вместе и играли какие-нибудь известные вещи. "Дым над водой", к примеру. Барабанщики, из тех, кто хотел учиться, были в порядке.

Занимался я там года два — два с половиной. Интересно было. Нотной грамоте обучили. Хотя, конечно, как такового, музыкального образования у меня нет. Я имею в виду настоящее, глобальное образование. Я слышал мнение, что музыкальное образование может испортить артиста, лишить его индивидуальности, но я не могу разделить эту точку зрения, поскольку не знаю, что такое настоящее музыкальное образование. Хотя, если бы Нофлер учился в музыкальной школе, вполне возможно, что он не был бы Нофлером. Ему поставили бы пальцы, дали бы медиатр, и сказали бы — играй так, потому что по-другому не положено.

У меня была группа — без названия. Репетировали. Пытались играть концерты. Потом я случайно попал в группу "Аусвайс", которая тоже не получила известности. Но мы уже играли в "ТамТаме", где я и познакомился с Горшком. А он, совершенно неожиданно, пригласил меня к себе, в "Король и Шут".

Я удивился, конечно, согласился, офигенно был рад. Зимой, кажется, девяносто пятого я пришел в группу и уже через две недели был наш первый концерт. Я был второй гитарой — в "Короле" тогда работал басист Гриша, а Шура Балунов играл на гитаре.

Но басист вскоре ушел — никого не могли найти. Пришли, помню, на студию, а басиста нет. Я потыркался, Горшок попробовал. А у Балу получилось. Так он и начал на бас-гитаре играть. В "Горе" играл совершенно без подготовки — и ничего. Потом — на "Петровском".

Когда я пришел в группу мы аранжировали песни так — приходил Горшок и всем объяснял, что нужно играть. Он, фактически, приносил готовую песню, всем давал уже написанные или придуманные готовые партии. И мы их играли. Сейчас ситуация стала меняться — фактически, это началось с "Акустического Альбома". Мы делали его без Горшка — Князь приносил песни и это был, наверное, наш первый опыт аранжировки группой. Вообще, альбом был необычный. И сводили мы его странным образом. Сводился он у меня дома, на компьютере — компьютер украли, слава Богу, что не унесли диски — всю библиотеку оставили — а там и был альбом. Если бы взяли диски, пришлось бы весь альбом переписывать заново. Иначе бы его просто сейчас не было. А сводили его я и Паша Сажинов.

Я не знаю, хорошо это, или плохо — я имею в виду то, как мы его сделали, но он мне нравится.

А потом началось — следующие альбомы все больше и больше делались группой. Меня начало переть — стал придумывать какие-то гитарные фишки. Сейчас Горшок тоже приносит готовые песни, но не все — часть делается сообща. Я имею в виду аранжировки. Ренегат у нас в аранжировках силен, он привнес некие элементы металла. Я тоже, в общем, к металлу очень близок. В металле сейчас можно найти очень много нового. Очень открытый стиль.

А у нас каждый альбом непонятно каким выйдет, пока не дойдет до студии. Есть идея создать концептуальный альбом, с единой общей историей, которая будет проходить через все песни, но это работа очень сложная, монументальная, я не думаю, что мы это сделаем в ближайшем будущем. Очень много концертов. И бывают такие…

Много было интересных вещей. В Иркутске, например. Дворец спорта. Осень. Выходим на сцену строиться, а в этом дворце, оказывается, вещевой рынок работает. Прямо во время саундчека. И под сценой — огромный лоток с лифчиками. Прямо под носом у нас. Какие-то вьетнамцы носятся, орут, полный бред, в общем. Просто вилы. Настраиваемся, а торговцы еще, примерно, час торговали.

В Израиле было здорово. Мы даже не ожидали. Полный зал, аппарат отличный. Зрители-слушатели все песни знают, поют целый концерт. Горшок там с местными панками познакомился — отличные ребята. В Тель-Авиве есть свои места, где они собираются. Настоящие панки. Ночью пришли к нам в гостиницу, нассали нам под дверью. Израиль…

Мы никогда не отказываемся от концертов. В смысле — не снимаем их. В том же Израиле нам предлагали сыграть еще два концерта — деньги, пляж, море, оттяг — все могло бы быть. А у нас забит концерт в Ижевске. И мы поехали в Ижевск. Потому что мы никогда никого не кидаем.

Вообще, последние годы — сплошные концерты. Нашли даже техника — теперь ездим большим составом. Звукорежиссер, техник… Олег Мартынов. Кроме своих прямых обязанностей он нас еще очень сильно выручает. Когда выходим, например, с концерта, он сразу берет на себя фанатов. Как-то так группирует их вокруг себя, говорит обстоятельно, — "Я техник Мартынов. Давайте я. вам распишусь…". А мы в это время — в автобус… А он пока подписывает фанатам — "Техник Мартынов".

На концерты ходят разные люди. Есть те, которые пришли в первый раз. Как в Анапе — курортный город, на концерт люди пришли целыми семьями. Мама, папа, младенец. Некоторые же вообще не знают, что такое "Король и Шут". Название веселое такое… Вот и идут семьей с младенцами… Курорт. Бабушки. Дети. Смотрят удивленно, ожидали совсем не то услышать. Юг. "Король и Шут". Что-то веселенькое ожидали. Ну и получили веселенькое. Но, в общем, всем понравилось.

В солянках же стараемся не участвовать. Что такое солянка? Берется два хэдлайнера, или один — и два десятка групп, которые иначе как в солянке не в состоянии собрать большой зал. И для них это — единственная возможность выступить перед более или менее широкой аудиторией. Реальная возможность засветиться.

Не то, чтобы нам это неинтересно, нам сейчас это просто не нужно. Основное для нас — сольные, большие концерты, наше шоу. Нам важно, чтобы эти концерты проходили нормально. А напрягаться для того, чтобы лишний раз выскочить на сцену в "Юбилейном" или СКК —… Вот, концерт памяти Цоя — это дело другое. Нас там, ведь, даже в афишах не было. Спонтанно все получилось. Договорились за день — приехали, сыграли. Это, на самом деле, связано с тем, что Цой — фигура очень значимая и мы просто хотели выразить свое отношение к происходящему. Я ведь, вообще, начал музыку слушать с "Кино". Когда умер Цой я учился в школе — накупил кассет, начал слушать. Потом — пошла "Алиса", это было уже сумасшествие вообще по полной программе. И уже потом, как-то незаметно, потянуло на западную музыку. Перескочил на нее и понеслось. Начал играть… Но началось все с Цоя.

Фанатом старых групп — "Битлз", например, я себя назвать не могу. Я их мало слушаю, у меня только одна их пластинка.

Многие, может быть, за это на меня обидятся, но я честно говорю — это не мое. Что ж тут поделать? Энциклопедическая группа, часть истории — да, я согласен. Но — поколение другое. Может быть, у меня все еще впереди.

Некоторые молодые ребята сейчас даже не знают, что это такое — начало перестройки, не то, что "Битлз".

Если продолжить разговор о панке — я никогда не был большим поклонником "АУ", в отличие, кстати, от Горшка — он их просто боготворит. "Аркестр АУ" мне понравился. Я их видел на Петровском стадионе — очень были бодрые ребята. У них все было нормально, но это, опять-таки, немного не моя музыка. Хотя и звучали мощно. Мы играли на концерте памяти Свина — Горшок на каждом концерте посвящает одну песню всем умершим рокерам и, в том числе Андрюше Панову. Удивительно, что в регионах его, Свина, совершенно никто не знает. В Москве… В Москве знают.