Воспоминания о людях и событиях моей жизни

Профессора – специалисты по теплотехнике – Г.Ф.Болховитинов, А.И.Дейниченко, Д.Г.Иванников читали лекции по этой дисциплине несколько семестров, они дополнялись лабораторными работами. По этому предмету мы изучали как общие основы теплотехники, так и специфические вопросы паровозной и тепловозной тяги.

По динамике подвижного состава мы слушали лекции профессора, декана нашего механического факультета, A.M.Бабичкова. Эти лекции читали на 2-м и 3-м курсах. На последних курсах дисциплины, связанные непосредственно с нашей будущей работой "Тяга поездов", "Автоматические тормоза", "Паровозо-линейное хозяйство","Технология ремонта паровозов" преподавали профессора: Б.П.Сычев, Н.А.Сохачевский, Е.Г.Трубицин. Курсовые проекты вели доценты: В.А.Терновский, П.А.Гурский и другие. На первых курсах мы изучали высшую математику, физику, химию, черчение, начертательную геометрию, основы марксизма-ленинизма, иностранный язык и др. У меня в памяти остался доцент Степневский, который очень доходчиво читал курс высшей математики. Он был пожилым человеком, блестяще знал предмет и очень понятно втолковывал его нам. Я все хорошо понимал, легко делал практические задания и всегда получал хорошие и отличные отметки.

Занятия по физике проводил доцент Волков, и он по отношению ко мне оправдывал свою фамилию. Экзамены по физике проводились в двух семестрах, и оба раза я ходил сдавать предмет многократно, а он каждый раз прогонял меня. В итоге, мне приходилось как-то изощряться и с помощью деканата сдавать физику у других преподавателей. Аналогичные истории были у меня с начертательной геометрией. А вот по черчению я дома по-честному делал листы на специальной доске (она до сих пор цела, и сейчас на даче) и защищал эти листы на "хорошо".

С удовольствием занимался английским языком на 2 – 3-м курсах. Дома мне помогала мама читать английские тексты, а в институте надо было сдавать содержание. У нас была молоденькая англичанка Софья Александровна Сурис. Мы с ней почувствовали взаимное расположение друг к другу и нередко старались остаться вдвоем в комнате занятий: очень она была хороша. Но развивать отношения я не стал: слишком в неравном социальном положении мы были: я – бедный студент, а она – преподавательница вуза. Так что легкий романчик закончился после двух семестров.

В институте существовало очень много форм занятий. Об основных формах: лекциях, лабораторных занятиях, контрольных работах, курсовых проектах уже говорилось. Контроль над освоением студентом полученных знаний осуществлялся на экзаменах, зачетах, защите контрольных работ и курсовых проектов. Большое значение имела производственная практика, на первом курсе мы работали в учебных мастерских.

После третьего курса, в 1949 году, проводилась технологическая практика, которую я проходил на Коломенском паровозостроительном заводе. В то время там начался выпуск нового пассажирского паровоза "Победа", а также изготовлялись дизели для тепловозов и подводных лодок. На рабочих местах мы не работали, а нас водили и показывали изготовляемые машины и производственное оборудование.

Летом 1950 и 1951 годов я был на эксплуатационной и преддипломной практике на станции имени "Тараса Шевченко" Одесской железной дороги. Эта станция была узловой, в ней сходились дороги из Одессы, Донецка, Бахмача и Жмеринки. Здесь работали паровозное и вагонное депо, большой вокзал, проводилась сортировка вагонов и формирование грузовых поездов. В нескольких километрах от сортировочной станции располагался железнодорожный поселок, в котором мы жили.

Это место находилось в центре Украины: благодатный климат, плодородная земля, урожайный край. Так что жилось там легче, продукты дешевле, и летом мы там ели фрукты и овощи, сколько хотели. Однако работа была тяжелая: всю практику 1950 года и часть в 1951 году мы работали на паровозах, вначале – кочегарами, в обязанности которых входит подгребать уголь к лотку и открывать дверцу топки; а потом многие из нас стали ездить помощниками машиниста. Они должны забрасывать топливо в топку, следить за уровнем воды в котле, за показанием светофоров или семафоров, смазывать паровую машину и дышловой механизм.

Я работал на пассажирском паровозе серии "Су", что означает место его выпуска (Сормово) и что этот паровоз – "усиленный". За поездку приходилось перебрасывать 2-3 тонны угля. Водили пассажирские поезда в Одессу и обратно, но до Одессы не доезжали – наше тяговое плечо было короче. От поезда мы отцеплялись, и к нему прицеплялся другой паровоз из другого депо. А мы шли в комнаты отдыха локомотивных бригад, несколько часов отдыхали (паровоз тоже отдыхал), а потом прицеплялись к пассажирскому поезду, идущему в обратном направлении, и возвращались на станцию имени "Тараса Шевченко".

Кроме эксплуатационной-поездной практики в 1951 году здесь еще проводилась преддипломная практика. Мы знакомились в паровозном депо с организацией и технологией всех видов ремонта и осмотра паровозов. В депо имени Тараса Шевченко имелись цехи подъемочного ремонта, при котором паровоз поднимали на домкратах, выкатывали колесные пары и ремонтировали паровые машины, котел, автотормоза и многие другие механизмы. При промывочном ремонте промывали от накипи паровозный котел, проверяли автотормоза, раскрывали крышки паровых машин и золотников. Знакомство с этими работами требовалось для выполнения дипломного проекта на тему "Основное паровозное депо", который я защищал в декабре 1951 года.

Возможно, что я допустил ошибку, выполняя дипломный проект на эту тему. В 1950 году нам предложили перейти на обучение по специальностям: электровозная или тепловозная тяга с дополнительным изучением некоторых дисциплин, в основном, электротехники, электрических машин и дизелей. Большинство моих однокурсников-паровозников отказалось от этого предложения, решив, что на наш век паровозов хватит. Но мы ошиблись, не хватило. Во второй половине 1950-х годов под Москвой началась массовая замена паровозов на тепловозы и электровозы. Надо было переучиваться, но об этом речь пойдет позже.

В 1946 году, когда я поступил в институт, в него зачислилось много командиров и бойцов, вернувшихся с фронта. Соотношение фронтовиков и школьников, принятых на учебу, наверное, составляло 50 на 50. По возрасту и жизненному опыту участники боевых действий значительно превосходили нас - ребят со школьной скамьи. Они держались обособленно и частенько попивали. Но, в общем, отношения в учебной группе были нормальными. Однако большинство фронтовиков не доучились до конца и не получили дипломы.

Великая победа над фашистской Германией значительно укрепила единовластие и культовое поклонение Сталину. Главным инструментом его власти был аппарат насилия, сосредоточенный в НКВД, Комитете государственной безопасности и Коммунистической партии. В 1948 году Сталин вновь заговорил о троцкистах и меньшевиках. Он искал "новых врагов народа" – неотроцкистов. В стране опять организовали лагеря и тюрьмы со строгим содержанием особо опасных государственных преступников.

Волна арестов прокатилась и по студенчеству. Среди них, в первую очередь, брали детей "врагов народа", с которыми расправились в тридцатые годы. Наверное, и моя фамилия фигурировала в списках для заключения в тюрьму. К счастью, мне удалось этого избежать, и я благодарен за это Паше Акулову – старосте нашей группы в институте.

В то время, очевидно, в каждой группе был осведомитель первого отдела института (подразделение органов Государственной безопасности). Таким осведомителем, или как их еще называли "сексот" (секретный сотрудник), возможно, являлся П.М.Акулов. Он был немного старше меня, но мы с ним дружили, я относился к нему с уважением, и он знал о трудностях моей жизни дома. Поэтому, думаю, что он меня не подставил под репрессии, а сообщил, что я настоящий комсомолец и поддерживаю решения партии и правительства.