Джордж Харрисон

В процессе поисков работы Beatlesвернулись в «Casbah». Выступавший там на постоянной основе квартет Blackjacksнаходился на грани распада. Ее основателями были Кен Браун и Питер Бест, мать которого разорилась на дорогую ударную установку, в которой барабаны были обтянуты не пластиком, а телячьей кожей. Пит уже не собирался становиться школьным учителем. Известие о том, что он хочет зарабатывать на жизнь музыкой, решило для Beatlesпроблему с Гамбургом. После беглого прослушивания в «Blue Angel» он стал одним из Beatlesи для многих, кто слышал его в их составе, остался таковым навсегда.

Пит заручился благословением Моны. Родные и преподаватели Джона, Пола и Стюарта изумились, но, поворчав немного по поводу тех возможностей, которые они могут упустить, не стали возражать против их отъезда. Джордж, единственный, кого ничто не удерживало в Ливерпуле, не встретил особого сопротивления со стороны родителей, хотя Харольд и выражал недовольство тем, что он не использовал свой шанс в «Bladders's». В отличие от его старшего брата, служившего в армии, у Джорджа после возвращения в мир реальности не было никаких перспектив. Его мать, услышав однажды Beatles,решила, что, если все будет складываться хорошо, он сможет зарабатывать себе на жизнь приличные деньги в качестве музыканта.

Смутное представление о Германии как о стране разбомбленных городов и кожаных штанов моментально улетучилось после их прибытия в Гамбург. Этот огромный портовый город в гораздо большей степени оправился от последствий войны, чем Ливерпуль. Они вылезли из потрепанного мини–автобуса Аллана Уильямса возле «Keiserkeller», который был вместительнее и шикарнее любого клуба или танцзала Мерсисайда. Клуб произвел на них столь внушительное впечатление, что они испытали разочарование, когда Кошмидер привел их в крошечный «Indra», интерьер которого красноречиво свидетельствовал о том, что это заведение знавало лучшие времена: пыльные, облезлые ковры, тяжелые вытертые портьеры, отслаивающиеся обои, унылые взгляды обслуживающего персонала.

Хуже того, в стене помещения за кинотеатром, где они спали на раскладушках, зияли три оконных проема без стекол, из потолка торчала голая электрическая лампочка, одеялами им служили пальто, а головы приходилось мыть в раковине туалета для посетителей кинотеатра.

Как бы ни было уязвлено их самолюбие, Beatlesприходилось мириться с тем, что их судьба целиком и полностью находится в руках Уильямса и Кошмидера. Жилищные условия Derry Wilkie And The Seniorsбыли такими же убогими, но они говорили, что останутся играть в стрип–клубе после истечения срока их контракта с Бруно. Таким образом, Beatlesмогли надеяться на то, что займут их место в «Keiserkeller». Приуныв поначалу, они постепенно приободрялись, по мере того как их музыка находила все больший отклик у публики.

Beatlesпродержались в «Indra» семь недель, играя по шесть часов за вечер с пятнадцатиминутными перерывами после каждого часа. Тем временем в связи с паузами в выступлениях Derry Wilkie And The Seniorsиз «Keiserkeller» происходил отток постоянных посетителей. Как полагал Бруно, остаток вечера они проводили в ненавистном ему «Тор Теп», слушая Шеридана. Разумеется, он не мог требовать, чтобы группа Дерри Уилки работала круглосуточно без перерыва, но нужно было принимать какие–то меры. Для заполнения возникавших пауз Кошмидер сколотил сборную инструментальную группу, в которую вошли Сатклифф из Beatles,Хоуи Кэйси и пианист Стэн Фостер из Derry Wilkie And The Seniors,а также немецкий барабанщик, которого переманили из другого клуба.

Однако проблемы, возникшие вследствие разнородности состава и ропота со стороны обескровленных Beatlesи Derry Wilkie And The Seniors,в сочетании с жалобами на изменения в программе «India» заставили Кошмидера распустить новую группу и перевести Beatlesв «Keiserkeller».

В «Indra» возобновились сеансы стриптиза, и это не вызвало никаких протестов, что совершенно не удивительно, ведь для Рипербан индустрия подобных развлечений была примерно тем же самым, что металлургия для Шеффилда. Обнажавшиеся перед своими победителями, немцы обоих полов боролись в грязи, занимались сексом с животными и представляли разного рода непристойности, зачастую приглашая зрителей поучаствовать в их забавах. Джордж вспоминал: «Все обитатели этого района были гомосексуалистами, трансвеститами, сутенерами или проститутками, а мне, оказавшемуся среди всего этого, минуло в ту пору всего 17 лет». В Ливерпуле он бы прошел мимо, если бы из темной подворотни его окликнула проститутка, но здесь, без материнского надзора, вполне мог лишиться невинности в объятиях жрицы любви, демонстрирующей свои сомнительные прелести в окне борделя. «Приезжая в Гамбург, эти бедняги, как правило, знали, что здесь творится, — вздыхал Ян Хайнес из Jets, —но не обращали внимания на мои предостережения, а потом возвращались в старую, добрую Англию с гонореей, сифилисом и прочими венерическими заболеваниями».

Кроме того, имели место более традиционные расстройства — головная боль, сыпь и другие побочные эффекты употребления стимулирующих средств в целях борьбы с усталостью. «Проблема заключалась в том, — говорил Дэйв Ди, — что после очередного выступления мы не могли заснуть, а весь следующий день ждали, когда кончится действие таблеток. Естественно, в четыре часа утра нам снова приходилось принимать таблетки». Леннон мог бы добавить к этому: «Выступления, напитки, девочки — когда уж тут спать?» Они со Стюартом уже были знакомы с бензедрином, к которому их приучил поэт–битник Ройстон Эллис, чьи пафосные стихи Beatlesоднажды облекли в музыкальную форму в «Jacaranda». Теперь же они открыли для себя прелудин, средство подавления аппетита на основе амфетамина, недавно запрещенный в Британии, но еще имевшийся в свободной продаже в немецких аптеках. В каждом ночном заведении на Ди Гроссе Фрайхайт имелся запас прелудина, предназначавшегося для обслуживающего персонала, и отнюдь не в целях уменьшения аппетита.

В «Keiserkeller» музыканты Бруно также получали бесплатно пиво и салаты. И то, и другое можно было с относительным комфортом поглощать прямо на сцене, когда возникала такая необходимость. Завтракали они во французских кафе кукурузными хлопьями с молоком. На ленч в Британской миссии моряков, находившейся на Йоханнес Боллверк в пригороде Давидсвахе, где располагались доки, им подавали что–нибудь с чипсами. Для юного Джорджа эта неизменная диета была чем–то вроде психологической связи с домом.

После полудня в хорошую погоду Beatlesотправлялись в Тюммендорф на побережье Северного моря, чтобы поваляться на пляже перед ночными трудами, или же ехали на трамвае в до сих пор неисследованный ими район Гамбурга в поисках развлечений. В магазине одного из таких районов Джон и Пол приобрели сапоги и кепи со свастикой солдат африканского корпуса вермахта.

Джордж, наиболее углубленный в себя среди Beatles,тем не менее первым из них вышел на сцену в ковбойских ботинках и кожаной куртке, купленной у официанта клуба. Эти элементы одежды будут определять имидж группы на протяжении следующих двух лет. В «Indra» черная униформа Beatlesеще разбавлялась серыми брюками и розовато–лиловыми жакетами, но после перехода в «Keiserkeller» они заработали от игравших в «Тор Теп» британских музыкантов прозвище Маленькие Черные Ублюдки. Приобретя черные кожаные брюки, они действительно стали похожи на жуков по цвету и текстуре, но их пышные прически, отливавшие бриолином, вызвали фурор среди ветеранов Соммы и Дюнкерка, все еще подбривавших волосы.

Выступления Beatlesна сцене также отныне заслуживали внимания. После первой недели довольно вялой игры на престижном подиуме «Keiserkeller» они неожиданно обрели себя, услышав раздраженный вопль Аллана Уильямса «Make show, boys!» («Сделайте шоу, ребята!»), подхваченный посетителями клуба, кричавшими «Mach schau!». Впоследствии этот клич, превратившийся в «Let's go!» («Вперед!»), вызывал у каждого члена группы желание превзойти своих товарищей в разного рода ужимках. Особенно старался Джон, пытаясь подражать тем рок–н-ролльщикам, которые своим поведением на сцене неизменно вызывали восторг публики. «Они хорошо двигаются, — говорил впоследствии лидер Spencer Davis Groupзавсегдатаям Рипербан, — музыкальные способности не имеют такого значения».