Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.

Кипучая полнокровная жизнь народа – это тот неиссякаемый родник, который постоянно питает все творчество писателя. Во время поездки по донским хуторам нам пришлось встречаться со многими людьми. В колхозе «Путь Ильича» мы разговаривали с двадцатипятитысячником, бывшим инженером-строителем из Новочеркасска Павлом Игнатьевичем Грековым. Еще во время коллективизации посланный рабочим классом и партией из города в хутор он навсегда остался в нем. В настоящее время работает заместителем председателя колхоза и секретарем партийной организации. Павел Игнатьевич рассказывает:

– Частенько к нам в хутор Лебяжий, где я работал председателем сельсовета и где живу и ныне, заглядывал Михаил Александрович. Полюбился, как видно, ему наш бывший председатель Андрей Андронович Плоткин. С него-то Шолохов, по всей вероятности, и списал образ Давыдова. Во всяком случае, много есть общего в их судьбах. Я ведь в то время работал в Лебяжьем вместе с Плоткиным – Давыдовым председателем сельсовета и хорошо все помню и знаю. Какой силы воли и работоспособности это был человек, какой хозяин и организатор! За него казаки всегда стояли горой. Сам он ленинградский рабочий, матрос-балтиец. Работал у нас до 1937 года. Затем после одной личной неприятности, которая случилась с ним, уехал в Миллерово на завод, сначала был там начальником цеха, затем директором завода, а оттуда уехал на учебу в Москву, в промакадемию. Хорошую он по себе оставил память. Сам Шолохов его постоянно вспоминает добрым словом и ставит другим в пример. Вот и на районной партийной конференции, состоявшейся в Вешенской 7 декабря 1957 года, Михаил Александрович в своем выступлении говорил:

– На заре коллективизации у нас в Лебяженском колхозе председателем работал инициативный, рачительный хозяин Андрей Плоткин. Он не только сеял хлеб, но уделял большое внимание бахчеводству, огородничеству, закладывал в хуторе Солонцевском виноградники, водил уток, гусей, всю продукцию вывозил в Миллерово, Ворошиловград, получал высокий доход. Хозяйство на глазах росло и развивалось.

Беседуя с Грековым, приятно было сознавать, что из хорошего фундамента, заложенного в колхозе посланцем партии и рабочего класса, двадцатипятитысячником Андреем Плоткиным – Давыдовым, выросло прекрасное колхозное здание. Далеко вперед шагнула теперь колхозная жизнь по сравнению с теми временами, что описал Шолохов в первой книге «Поднятой целины». На прочных, крепких ногах стоит теперь колхоз «Путь Ильича». Достаточно хлеба и денег получают колхозники на трудодни. В этом колхозе теперь 10 тысяч гектаров пашни, на полях работает более десятка мощных тракторов, комбайны. В колхозе – десять грузовых автомашин, легковая «Победа».

Вместе с председателем колхоза Георгием Ворониным, который также хорошо помнит Плоткина – Давыдова, мы зашли в гости к рядовому колхознику Петру Емельяновичу Выприжкину. В прошлом – это казак Верхне-Донского округа, Еланской станицы, 12-го дополнительного казачьего полка. Это один из тех казаков, кто на своих богатырских плечах, выражаясь словами Шолохова, «сломил две войны». Во время Отечественной войны он служил пулеметчиком 91-го казачьего полка. Храбро воевал. Неоднократно был ранен. Имеет награды. Все тело его исполосовано в боях. Несмотря на свой 58-летний возраст, он бодр и весел, хотя и сильно прихрамывает.

Угощал нас Петр Емельянович белым хлебом, салом, просоленными кочанами вкусной капусты, медом. Судя по столу, он хорошо живет. Говорит, что недавно зарезал двух больших свиней. Корова и барашки также водятся на его базу. Живет он в большом доме вместе со своим младшим семейным сыном Гавриилом – колхозным шофером. Остальные его сыновья тоже хорошо живут. Два из них работают в колхозе вместе с отцом, но живут с семьями на отделе. Валентин – фельдшер, Степан – по специальности механик-электрик, работает на мельнице возле движка, а Петр – помощник начальника шахты в Новочеркасске.

Одним словом, не зря воевал геройский усатый казак Петр Выприжкин. Совсем не зря вместе с другими казаками он проливал свою кровь. На судьбу не жалуется, жизнью доволен. Это заметно хотя бы потому, как он по-молодецки подкручивает свой ус. С Михаилом Шолоховым он давно знаком и не один раз с ним встречался, запросто разговаривал.

Однако было бы ошибочным думать, что образ Давыдова и кузнеца Ипполита Шалого из романа «Поднятая целина», как и образ Андрея Соколова из рассказа «Судьба человека» да и другие незабываемые шолоховские образы, – точное воспроизведение биографии, судьбы и характера какого-то определенного, конкретного лица. Потому не случайно, когда в беседе с Шолоховым, напомнив ему высказывание М.И. Калинина о том, что всякий полнокровный тип – это удачно найденный прототип, мы попросили его ответить, кто послужил прообразом Андрея Соколова, писатель многозначительно заметил:

– На мой взгляд, дело не в прообразе, а в самом рассказе.

Не наблюдателем живет Шолохов в станице, не тихий уголок для спокойной творческой жизни избрал он здесь, на берегах Тихого Дона. Он остался в гуще жизни. Его общественная деятельность широка и многообразна.

М.А. Шолохов принимает самое активное участие в жизни станицы, района, колхозов. Он член Вешенского райкома партии. Часто выступает он с дельными предложениями на заседаниях бюро и пленумах райкома партии, сессиях райисполкома, партийных активах и конференциях.

Его, как настоящего коммуниста-ленинца, интересует буквально все, до мелочей: он смело ставит вопросы о расширении посевного клина озимых и масличных культур, об огородничестве и бахчеводстве, разведении садов и виноградников, о выращивании домашней птицы, одним словом, о развитии многоотраслевого хозяйства и выискивании в колхозах новых доходных статей. Он не стесняется говорить о снегозадержании и внесении в почву минеральных удобрений, о заготовке для скота и своевременной подвозке к фермам грубых кормов. У коммунистов Вешенского района еще в памяти выступление М.А. Шолохова на одной из партконференций.

– Старожилы помнят, – говорил он, – что когда-то наш район славился разведением индеек, сюда приезжали воронежские купцы и даже из других губерний закупать индеек. Почему же сейчас никто не занимается разведением этой ценной птицы? Говорят, что она капризна, ну что ж, и жены бывают капризные, так мы ж не бросаем их.

Дельную мысль подхватили многие председатели колхозов Дона. Только в одной артели района, носящей имя писателя, в 1957 году выращено около двух тысяч бронзовых индеек. От продажи их в колхозную кассу поступило около двухсот тысяч рублей дохода. 600 индеек маточного поголовья осталось на расплод.

Но не все проходит в районе гладко. Одними советами, наставлениями не всегда поможешь. Иногда дело доходит и до острой критики. А критиковать Шолохов умеет. Не зря он в свое время еще в молодые годы работал в Москве фельетонистом «Юношеской правды». Уж если попался ему на зуб, то тогда только держись: хорошенько, с перцем проберет, чтоб и другим было неповадно.

Вешенцы никогда не забудут, как досталось на партийной конференции от Шолохова небезызвестному председателю колхоза, носящему имя писателя.

– Вот здесь выступал товарищ Косоножкин, расплакался, как девятимесячный ребенок, а весом почти шесть пудов. Он жалуется, что ему никто не поможет найти в колхозе хорошего колхозника, чтобы заменить пьяницу-бригадира. Ну что это за беспомощность. Давайте, товарищ Косоножкин, договоримся: я поеду к вам в колхоз и подберу вам хорошего бригадира, а вы напишете за меня две главы «Поднятой целины». Или Косоножкин жалуется, что ему студенты-тимирязевцы не помогают в разведении садов. В чем они помогут, если они еще сами учатся. А почему вы, товарищ Косоножкин, не использовали знания замечательного садовода – старика Сухарева. А этот студент с бородой и большим практическим опытом во многом мог бы вам помочь. Так уж Косоножкину некого обвинять, кроме самого себя.

На разговорах дело не кончилось. Вскоре после конференции Шолохов со своим «крестником» – председателем колхоза Михаилом Ивановичем Косоножкиным – сидел над перспективным планом артели – долго обсуждали, спорили, добираясь до истины.