Иван Айвазовский

В 1877 году с разрешения Эчмиадзинского синода брак был расторгнут. Юлия Яковлевна жила в Одессе с четырьмя дочерьми, к которым до конца жизни художник проявлял любовь, внимание и заботу, перешедшую позже и на внуков, трое из которых также стали художниками-маринистами. Все эти семейные неурядицы на долгое время омрачили жизнь Айвазовского, но, к счастью, совершенно не сказались на его трудоспособности и мастерстве. Глядя на картины того периода, трудно представить, что их создавал человек, долгие годы переживающий разлуку с любимыми детьми и неустроенность семейной жизни.

«Девятый вал»

1840–1860-е годы были для Айвазовского счастливой творческой порой. Из начинающего художника он превратился в мэтра, гениальной кисти которого была подвластна изменчивая морская стихия. Но за эти годы художник познал не только крепкую дружбу, романтическую любовь, вкус славы и благополучия, но и зависть, и горечь утраты. Единственное, что осталось без изменения, это само понимание искусства Айвазовским и его мировосприятие. Он был последним наиболее ярким представителем романтического направления в русской живописи и по сей день остается им. Иван Константинович стремился к созданию грандиозных красочных полотен, которые могли прославить как то, что они изображали, так и само отечественное искусство. Блестящее живописное мастерство, виртуозная техника, быстрота и смелость исполнения только подчеркивали красоту или героический пафос. Художник видел мир таким ярким, многоцветным, что в нем всегда жило желание поделиться радостью своего восприятия.

Лучшими романтическими произведениями Айвазовского этого периода являются картины «Буря на Черном море» (1845 г.), «Георгиевский монастырь» (1846 г.), «Вечер в Крыму. Ялта» (1848 г.), «Венеция» (1849 г.); «Вход в Севастопольскую бухту», «Морской берег. Прощание», «Суда на рейде», «Севастопольский рейд» (все в 1851 г.), «Лунная ночь в Крыму» (1859 г.), «Море» (1864 г.), «Буря на Северном море» (1865 г.). Художник всегда стремился и в жизни, и в явлениях природы выделять не типичное, а исключительное, необычное, редкое. И перечисленные выше полотна отличаются особой звучностью, мажорностью цветового решения. В них с большим мастерством изображены ликующее в солнечных лучах море, сверкающие всеми красками закаты, тихие лунные ночи.

Обычно Айвазовский мысленно «лепил» картину, а затем стремительно переносил этот «слепок» на холст, словно боясь, что краски потускнеют, волны остановят свой бег, ветер прекратит шалить с облаками, а лучи солнца превратятся в бесцветные нити. Он выплескивал краски на полотно легко, как море выплескивает волны на берег, но сам впоследствии признавался, что некоторые картины «созревали» у него в голове десятки лет.

Вот, казалось, каким счастливым был для Ивана Константиновича 1850 год: слава, благосостояние, прекрасный дом и мастерская, молодая жена (с ней пока никаких размолвок), рождение первой дочери, любовь земляков… Но эмоции художника не подвластны даже ему самому. В один из дней на Айвазовского нахлынуло чувство глубокой потери. Уже ушли из жизни те, кто верил в подающего надежды академиста, – Оленин, Зауервейд, Крылов, в Италии угас веселый друг юности Василий Штернберг, скончался В. Белинский… Из Рима сообщили, что его итальянский друг Векки стал адъютантом Джузеппе Гарибальди. Мир изменился, он вдруг перестал быть безмятежным, а значит, и его искусство художника должно, как говорил Белинский, волновать и потрясать.

Эти мысли были столь несвойственны Айвазовскому, что он несколько дней даже не мог взяться за кисти. Сидел в мастерской, вспоминал и размышлял и наконец пришел к выводу, что какие бы препятствия не ставила перед человеком судьба, он стремится к победе из последних сил, превозмогает все боли и страхи, чтобы еще раз увидеть, как на следующее утро пробьется первый луч солнца. Художник решил, что лучше всего передать это можно в борьбе со стихией. Где еще, как не в морской стихии, сумел бы Айвазовский найти в природе такой грандиозный образ, в котором бы излилась напряженная эмоциональность романтического героя? Бурное море давно стало излюбленным мотивом пейзажистов-романтиков. Но лишь немногие из них сумели удержаться от ложного пафоса. Безупречное знание моря спасло Айвазовского от фальшивой надуманности. Именно такой стала новая картина художника, так появился на свет пронзенный духом эпической героики «Девятый вал» – вершина первого, романтического периода в его творчестве. И хотя полотно полностью написано по наблюдениям и по воображению, оно является одним из самых впечатляющих произведений русской пейзажной живописи.

На огромном холсте (221х332 см) художник изобразил рассвет на море после штормовой ночи. У моряков существует поверье, что каждый девятый вал превосходит по силе все предшествующие. Гигантские волны бушуют на безграничном просторе, сливаясь с небом, по которому несутся облака, гонимые неистовым ветром. Солнце, едва поднявшееся над горизонтом, освещает страшную картину – на обломке мачты разбитого бурей корабля спасается маленькая группа людей, а у них над головами поднимается гребень последней, «девятой» волны, высотой с гору. Она уже готова обрушиться на несчастных. Люди судорожно прижимаются друг к другу, надеясь во взаимной поддержке найти спасение от нависшей над ними гибели… И кажется, что нет спасения. Но взошедшее солнце уже расцветило тяжелые волны всеми цветами радуги, и в сердце людей затеплилась надежда – пришел новый день, а значит, они выстояли. Буря еще налетает из последних сил, но шторм вот-вот ослабнет, и надо продержаться совсем немного.

Глядя на картину, зритель сразу же может представить себе, какая страшная минула ночь, какое бедствие потерпел корабль, как гибли моряки. Но даже изображая трагический конфликт между людьми и природой, Айвазовский остается верен себе: главную роль в картине играет море, и все внимание художника сосредоточено на его неукротимой силе. Живописец нашел точные средства для изображения величия, мощи и красоты морской стихии. Могучим усилием воображения и творческой памяти Айвазовский создал правдивый и впечатляющий образ разгневанной природы. С поразительной точностью им переданы мотивы движения. Все в картине охвачено стремительным порывом – и несущиеся облака, и вспененные воды, и судорожно прижавшиеся к мачте фигуры людей. Это единство движения придает произведению особую законченность и цельность.

Несмотря на драматизм сюжета, картина не оставляет мрачного впечатления; наоборот, она полна света и воздуха и вся пронизана солнцем, что придает ей оптимистический характер. В значительной степени этому способствует цветовая гамма полотна, выдержанная в самых ярких красках палитры. Это было смелым и новаторским решением. По сравнению с тонким и сдержанным колористическим диапазоном в русских пейзажах первой половины XIX века «Девятый вал» поражает зрителей напряженной яркостью и богатством цветовых сочетаний. Живописец зорко подметил и воспроизвел зеленые, белые, сиреневые, синие и фиолетовые оттенки морской воды в сочетании с желтыми, оранжевыми, розовыми и лиловыми тонами влажного воздуха, соединив их золотистым отблеском солнца. Для Айвазовского, как и для всех романтиков, цвет был средством художественного выражения чувства, и именно в колористическом строе «Девятого вала» с наибольшей отчетливостью воплощено романтически возвышенное мироощущение мастера. Яркая, мажорная, красочная гамма звучит ликующим гимном человеческому мужеству, побеждающему слепые силы ужасной и одновременно прекрасной в своем грозном величии стихии.

С момента создания картины фамилия Айвазовского неизменно ассоциируется с «Девятым валом» – хотя бы в репродукции ее видел каждый. И даже самая слабая репродукция передает настроение этого полотна. В «Девятом вале» нет ужаса катастрофы и неминуемой смерти – есть сияющая красота и сила вечного моря, своим оптимизмом сводящая на нет все человеческие трагедии.

Как Пушкину в поэзии был свойствен «строй чувств и мыслей гордых, вольнолюбивых», так и Айвазовский в своих романтических произведениях передал ощущение «упоения в бою», идею невозможности счастья без бурь и волнений. В 1850 году художник показал только что законченный «Девятый вал» сначала в Петербурге, затем в Москве. О картине ходили легенды. Люди приходили ее смотреть по многу раз, как когда-то на брюлловский «Последний день Помпеи». За полтора века возле этого полотна замирали миллионы людей. Оно волновало современников художника, оно восхищает людей нашего времени. «Девятый вал» стал самой известной картиной Айвазовского – его «визитной карточкой» и одной из самых популярных в русской живописи картин.