Иван Айвазовский

Вторая картина – «Бриг «Меркурий» после победы над двумя турецкими судами встречается с русской эскадрой» прославляла события 1829 года. Об этом сражении Айвазовский помнил с детских лет. Легендарный бриг был полностью разбит, паруса разорваны, возник пожар, в пробоины стала проникать вода, но русские моряки удачными выстрелами нанесли такие значительные повреждения обоим мощным турецким кораблям, что те были вынуждены прекратить преследование. На этом полотне Айвазовского изображена безветренная лунная ночь, легкая зыбь чуть рябит на море, а над ним плывут светлые облака. Непокоренный «Меркурий» возвращается в родной Севастополь после героической победы над врагом.

Этой битве также посвящена картина «Бриг «Меркурий», атакованный двумя турецкими кораблями». Произведение весьма лаконично в композиционном и колористическом плане. Развернутое по диагонали движение кораблей позволяет сразу охватить глазом все поле битвы. Айвазовский нашел великолепное сочетание сине-голубых тонов моря с серо-жемчужными оттенками неба, на которых четко выделяются серебристо-белые паруса боевых кораблей, а вкрапления красного цвета (турецкие флаги с полумесяцами) оживляют несколько холодноватый колорит произведения. Из-за того, что на небе нет солнца, теней от кораблей не видно. (В эту серию также входит еще картина «Бой с "Роял-Бей"».)

Парные картины «Синопский бой днем» и «Синопский бой ночью», представленные на выставке, прославляли современную победу Черноморского флота в сражении 18 ноября 1853 года, когда русская эскадра под командованием адмирала Нахимова разгромила турецкую эскадру в бухте города Синопа. Эти полотна были для севастопольцев не просто картинами – это была жизнь, полная опасностей и героизма. Выставку посетил сам Нахимов. Высоко оценив работы Айвазовского, особенно ночной бой, он сказал: «Картина чрезвычайно верно сделана». Эти произведения стали неотъемлемым дополнением к историческим документам. Как уже упоминалось, морские сражения парусных кораблей художник писал со знанием не только конструкции кораблей, но и всех деталей оснастки и вооружения.

Совершенно особое место в искусстве Айвазовского занимает Севастопольская эпопея, ей посвящено множество картин. Когда осенью 1854 года над полуостровом Крым нависла реальная угроза его захвата, художник был вынужден выехать с семьей в Харьков, но там он не находил покоя. Несмотря на протесты жены, Иван Константинович вернулся в осажденный неприятелем город. В первый же день его видели на Малаховом кургане вместе с Нахимовым и Корниловым. С болью в сердце смотрел живописец на виднеющиеся в море верхушки мачт затопленных кораблей Черноморского флота, преградивших своими корпусами вход в Севастопольскую бухту вражескому флоту. Он узнал мачту линейного корабля «Силистрия», на котором провел незабываемые дни во время десанта в Субаши. Этот вид он запечатлел в картине «Осада Севастополя» (1859 г.).

Лишь два дня пробыл Айвазовский в осажденном Севастополе, бомбардировки которого почти не прекращались. Он расположился с мольбертом на Малаховом кургане и наблюдал за тем, как солдаты укрепляют оборонительную линию. Художник хотел остаться здесь до конца сражения, но артиллерийский огонь настолько усилился, что адмирал Корнилов лично распорядился выслать живописца из города, не слушая никаких возражений. Так что свои картины, посвященные той войне, Айвазовский писал много позже и больше по чужим рассказам. Корнилов понимал, как важно сохранить жизнь художника, чья кисть должна была запечатлеть подвиг защитников Севастополя, которые приняли решение погибнуть, но не отдать врагу сердце Черноморского флота. Иван Константинович вынужден был подчиниться приказу своего друга, и уже в пути его догнало известие о героической гибели Корнилова. Теперь оставшемуся в живых Айвазовскому предстояло увековечить события Крымской войны.

Севастопольской эпопее посвящены картины «Адмирал Нахимов на бастионе Малахова кургана, где был поражен неприятельской пулей», «Переход русских войск на северную сторону», «Взятие Севастополя», «Буря под Балаклавой», «Буря у Евпатории», «Гибель английского флота у Балаклавы», «Бомбардирование Севастополя противником 5 октября 1854 года» и другие. Все они являются летописью боевых подвигов русского флота.

События Крымской войны будоражили ум и сердце Айвазовского до последних дней его жизни. Внутреннему взору художника все чаще представлялся Малахов курган, ждущий своего живописного воплощения. Эта картина должна была явиться данью памяти другу и великому соотечественнику В. А. Корнилову. И только в 1892 году сюжет «Малахова кургана» («Малахов курган – место, где был смертельно ранен адмирал Корнилов») окончательно сложился в воображении Айвазовского.

В тот год Иван Константинович зачастил в Москву и Петербург. В Москве он обычно останавливался в скромном особняке в одном из переулков Арбата, где дворником служил Пантелей, храбро сражавшийся в Севастополе. В одном из разговоров старый служивый и подсказал живописцу «написать такую картину, чтоб русский солдат был виден, чтоб душу его богатую и сердце отважное раскрыть перед всеми». Вернулся Айвазовский в Москву через год и повел Пантелея на свою выставку. В огромном зале все расступались перед знаменитым художником, который вел под руку какого-то старика. Иван Константинович подвел его к своей новой картине, перед которой толпа была особенно плотной. Эта картина изображала панораму Севастополя, открывающуюся с высоты Малахова кургана. На первом плане виден своеобразный памятник – крест, выложенный из ядер на месте смертельного ранения Корнилова, у которого стояли два ветерана обороны Севастополя. В одном из солдат Пантелей узнал себя. Слезы в глазах старого солдата стали высшей оценкой труда живописца.

Множество своих работ Айвазовский посвятил мирным событиям из истории российского флота, однако выдающиеся по своему значению картины «Ледяные горы в Антарктиде», «"Восток". Открытие Антарктиды» (1870 г.) были написаны к 50-летию беспримерного по трудности перехода и открытию Антарктиды экспедицией под командованием выдающегося мореплавателя Ф. Ф. Беллинсгаузена. Это событие произошло 16 января 1820 года, и участвовали в нем два парусных шлюпа – «Восток» и «Мирный». Об этой экспедиции Айвазовский слышал от адмирала М. П. Лазарева, и с только ему присущим умением он сумел силой воображения создать произведение, захватывающее своей убедительностью. «Удаление от местности, мной изображаемой, заставляет только явственнее и живее выступать в памяти все подробности в моем воображении. Бурю, виденную мною в Италии, я переношу на какую-нибудь область Крыма или Кавказа; лучом луны, отражавшимся на Босфоре, я освещаю твердыни Севастополя. Горе и радость я сознаю сильнее, когда они переходят в область минувшего. Таково свойство моей натуры», – признавался художник.

До последних дней своей жизни Айвазовский служил флоту, прославляя его славные победы и героизм русских моряков («Захват пароходом «Россия» турецкого военного транспорта «Мессина» на Черном море 13 декабря 1877 года»; «Бой парохода «Веста» с турецким броненосцем «Фехти-Буленд» в Черном море 11 июля 1877 года», обе в 1877 г.; «"Канарис" сжигает турецкий флагман», 1881 г.).

Последняя картина, работу над которой художник начал в день своей смерти, также изображала боевой эпизод – «Взрыв турецкого корабля».

Айвазовский: «за» и «против»

Айвазовскому была присуща особая самобытная система живописного мышления, выводящая его искусство за рамки принятых в то время канонов. Невозможно назвать какого-либо художника тех лет, который бы почти полностью отказался от «натуры» и писал картины по памяти без десятков или сотен предварительных эскизов в абсолютно пустой мастерской. Да и трудно представить, как можно «затащить» в мастерскую море, чтобы писать его с натуры, – это же не ваза или стол. Художника часто упрекали в «сказочности» его картин, но, тем не менее, Иван Константинович стал одним из наиболее признанных во всем мире представителей русской школы живописи. В этом качестве он был удостоен чести (вторым после О. Кипренского) выставить свой автопортрет в галереи Уффици, где представлены автопортреты самых выдающихся мастеров живописи («Автопортрет», 1874 г., Уффици). Зачастую критики напрочь забывали, что большинство картин Айвазовского являются лучшими произведениями романтического направления, с присущей им героической патетикой или очаровательной мечтательностью.