Между раем и раем (СИ)

Да, тут не стоит кривить душой, обещанную мне тысячу в месяц, Куркин выплачивал без обмана. Правда, постепенно эта сумма значила всё меньше и меньше. В магазинах появился некоторый минимум продуктов, ведь они еще в массе оставались государственными. Но цены в них всё-таки понемногу и заметно росли. Разумеется рынки торговали вовсю, но с моей зарплатой я туда и не заглядывал. В институте продолжала работать столовая, хоть наесться тамошним обедом было уже нельзя. Одно утешение, что он недорого стоил. С этим утешением я и проходил целый год, постоянно испытывая желание поесть чего-нибудь еще.

Время от времени нам подкидывались крошечные разовые добавки, как выражался Куркин, "для поддержки штанов". Но чаще эта поддержка штанов принимала формы вечернего коллективного минибанкета. Благо, что уж чего-чего, а вина и водки в магазинах стало навалом. Плюс - постоянно стояло и пиво, один из дефицитов советского времени. Плюс, для особо экономных, появился уже и спирт Ройяль. Были бы деньги.

А вот где взять деньги, становилось всё более серьёзным и ключевым вопросом. Жизнь дорожала не советскими темпами. В постоянном поиске оных особенно отличался Николай Горшков. Я уже говорил про его попытки подпольного изготовления собственных шлифовальных кругов, но ими этот беспокойно-активный молодой человек не ограничивался. Время от времени он отыскивал разные халтурки, за которые мы чаще брались вдвоем. Однажды выкопали даже пару могил на кладбище. Копал в основном я, зато Коля сумел выторговать за них хороший куш. Я в таком умении многократно ему уступал.

В разгар осени начались разговоры о ваучерах. Куда и как их девать, мало кто себе представлял, но Эмир Исхакович, например, не скрывал от нас, что он их понемногу прикупает, и даже показывал, как они выглядят. Он намекнул, что эти бумажки могут пригодиться для общего дела, и нам всем ни в коем случае не стоит их разбазаривать. А если кому невмоготу, он может взять их до кучи на сохранение, либо - при желании владельца - даже отдать за них некоторую сумму.

Затем, уже впятером, без Эмира, разговор о ваучерах был продолжен. Мол, Игорь Александрович всё-таки не наш человек, но насчёт ваучеров он прав. Они ещё пригодяться всем нам. А посему - торжественная пауза, взгляд в мою сторону - скоро проведём расширенное собрание акционеров УНИП КАРМА! Стало ясно, что мне предлагается войти в долю. Что ж. на фоне наступающего упадка нашей деловой активности это показалось последним многообещающим известием.

Я уже знал от Кольки, что он и Лёшка Цапаликов имели по пятнадцать процентов от капиталов КАРМы. По тридцать пять оставляли за собой Горшков и Куркин. Теперь какой-то частью от своих долей они согласны были поделиться со мной, сделав пятым акционером. Понятно, что дадут мне немного, и всё-таки стоит попробовать. Может быть, тогда мы сумеем договориться, что делать дальше. Фигура из пяти углов вместо четырёх будет менее склонна к симметричной неподвижности.

Но прошедшее вскоре собрание меня просто доконало. Я надеялся, что два начальника скинут с себя по пятачку, подарив мне десять. Ведь по сути, мы тогда делили шкуру медведя, которого еще предстояло долго и трудно убивать. И кто насколько активно будет в будущем бить этого "медведя", мы сейчас как раз и решали. Моя доля значила бы только, насколько ценным участником команды меня рассматривают.

На крайний случай я допускал, что мне кинут по проценту от каждого, то есть предложат не десятку, а четвёрку. Держи карман шире! Мне предложили полтора процента. Эту нелепость озвучил Куркин, а остальные закивали с серьёзным видом. Можно было засмеяться в ответ, или пошутить, но я побоялся, что не совладаю с голосом.

После собрания я, никому ничего не говоря, продолжал ходить на работу, дорабатывая месяц. Однажды, ближе к вечеру, мы включили радио. Шла прямая трансляция о выборах нового премьер-министра. Тихоныч полушутя предложил устроить тотализатор. Но мы, хоть и со смехом, всё-таки бросили в чашку по сотне Большинство ставило на Гайдара, один я выбрал Черномырдина, так поразила меня свежая необычность его фамилии. Надо мной только посмеялись - не бывает руководителей страны с такой фамилией - но маленькое чудо произошло, Черномырдин стал премьером.

Недрогнувшей рукой я выгреб деньги из чашки. Получилось хоть маленькое, но утешение, судьба бывает иногда и на моей стороне. Это был мой последний заработок на фирме УНИП КАРМА.

Гл.9 Хрустальный удел

После бесплодных разговоров на заводах, мне пришлось снова обратиться всё к той же Ольге. Теперь я уже был менее разборчив и просил навести меня на любую фирму, которая хотя бы реально работает. Ольга выбрала торговую компанию "Геркулес".

Хоть оставаться на КАРМе я уже не видел возможности и смысла, покидать её мне всё-таки было искренне жаль. Год прошел в бурной активной творческой работе, в которой наконец мне не мешала никакая бюрократия, никакие посторонние мероприятия. Всё было под руками и на мази, не требовалось ничего искать, просить, добывать, уламывать изготовителей и снабженцев. Результаты моих изысканий достигались непривычно быстро, проблемы отличались разнообразием и поиск решений входил естественным образом в мои обязанности. Но - к сожалению, не срослось.

(В скобках замечу, после моего ухода проблемы "кармовцев" никуда не делись, они не проработали и года. Потом я иногда встречал Цапаликова, торгующего куртками на Ногинском базаре).

Но пора переключиться на "Геркулес". Его возглавлял уже не "итээр - предприниматель по совместительству", а настоящий бизнесмэн. То есть человек, весь смысл деятельности которого - делать деньги из чего угодно. Таков и был хозяин "Геркулеса" Сидоров, по нашим меркам - человек почти без образования, но с отличной деловой хваткой, коммерческим чутьем и одержимый одной целью - расширять и укреплять своё собственное дело. Этой цели он отдавался с искренней страстью, не щадя ни сил, ни времени, ни собственных работников.

На работу он меня принимал с неохотой, хоть вопрос уже и был решён заранее, я ведь оформлялся "по знакомству". Оставалось тактично выбраться из щекотливой ситуации. Чистые должности у Сидорова были все заняты, к тому же их было совсем мало, и непроверенных людей он на них не держал. А просто поставить меня грузчиком ему не позволял мой прежний послужной список - при вспыльчивом характере и внешней бесцеремонности, выползающей под горячее настроение, Борис Иванович Сидоров был по натуре человек удивительно деликатный и охотно уважал в людях их реальные достоинства, если таковые имелись.

Наш первый, ещё совсем неопределенный, разговор в первый час знакомства прервала прибежавшая кладовщица Вера: кошмар, машина стоит, время идёт, грузчики не справятся. Сидоров тут же поднялся из-за директорского стола, быстро глянул в мою сторону:

-- Нужна работа? Пошли!

На посудном складе происходила бестолковая толчея, какие-то мальчишки кричали друг на друга, переставляли и передвигали с места на место пластмассовые и деревянные ящики. В некоторых тренькали пустые бутылки, в других ничего не было. К эстакаде задним бортом был пристыкован крытый грузовик-фургон, в нём тоже кто-то бегал.

Иваныч, так чаще всего в то время обращались к Сидорову, вклинился в самую серёдку и принялся сам принпмать и закидывать ящики в машину. Одновременно он бросал короткие команды или просто показывал жестом, какой ящик ему подавать, какой откинуть в сторону и что с ним сделать. Подошли еще люди из столярной и строительной бригад, стало людно, но толчея кончилась. К машине с трех сторон потянулись цепочки, справа и слева возникли кучки, где бутылки пересортировывали из ящика в ящик. Я встроился в одну из цепочек и постепенно понял, что идёт отгрузка исключительно водочных бутылок, причем только тех, горлышко которых предназначено для винтовой пробки.

Ящики с такими бутылками и направлялись к машине. Но в штабелях они стояли вперемешку с другими ящиками, попадалась или пивная бутылка, или водочная с длинным горлом. А в иных ящиках вообще было намешано всё подряд.