Между раем и раем (СИ)

Был у меня уже один заветный круг - превосходный по качеству, но совершенно не технологичный, его было почти невозможно без поломки извлечь из формы. Такая операция удалась мне единственный раз, после четырёх попыток с загубленными образцами. Но зато свойства у этого диска получились исключительные, и я припрятал его до поры с глаз долой, пока занимался другими пунктами плана. Короче, пути поиска еще оставались.

Но руководителям, похоже, эта тема уже надоела. Как и мои диаграммы, в назначения которых никто даже не вникал. Уходить в большой поиск с целью вытеснить конкурентов? Зачем? На заводе РТИ и так не отказываются от поставок наших дисков, параллельно с основными поставщиками. Вот придут по осени студенты, обучатся всем хитростям и пусть ляпают потихоньку.

Кроме того, к тому времени вылезли и другие проблемы. Крупные литейные и судоремонтные заводы, которые раньше брали шлифовальные круги в любых количествах, стали работать с большими перебоями. Производство везде сокращалось, традиционная продукция УНИП КАРМА стала залёживаться. Не оправдал себя и доведённый Николаем до благополучного, успешного результата высокоскоростной круг. Ни он сам, ни скоростные машинки, которые мы рассчитывали продавать с ними в комплекте (их делала дружественная фирма) не нашли реальных потребителей.

Я предлагал отказаться вообще от шлифовальных и обдирочных кругов и полностью перейти на отрезные диски, применение которых на производствах и в повседневности только расширялось. Эмир дополнительно настаивал, что гораздо лучше плоских должны пойти круги в форме "тарелки" и "чашки", с ориентацией на авторемонт. Возможно был прав и он, но их изготовление еще нужно было освоить.

По созданию участка возникли прежде всего проблемы организационные. Никто из трех сторон - участников соглашения, не хотел брать на себя главную тяжесть работ. Всем хотелось принять ограниченное участие, войти в долю и затем пользоваться результатами. И вообще, производственный участок окупал бы себя только при большом выпуске продукции. Его я, кстати, заложил когда-то в расчеты, по которым заодно выходило, что на участке должно работать минимум восемь человек. Специализация, разделение операций и так далее.

Затевать дело в таком (не огромном, но для начинающей фирмы заметном) масштабе означало серьёзный риск, в том числе привлечение кредитов. Но риск никого не привлекал, все склонялись к тому, чтобы для начала попробовать понемножку, без особых затрат. Зачем тогда весь сыр-бор, когда уже есть производственные мощности КАРМы. Завози сырьё, нанимай рабочих и пробуй.

Одним словом, чем дальше, тем больше времени мы тратили в совещаниях, которые переходили в бесконечные дискуссии. УНИП КАРМА уже достигла потолка своих возможностей, чтобы идти дальше, надо было серьёзно меняться. А вот этого как раз не хотели ни Горшков, ни Куркин. Им было вполне уютно обитать при институте и черпать понемногу, сколько зачерпнётся. Создавалось впечатление, что они хотят просто пересидеть неблагоприятное время, которое, по их понятиям, всё равно должно закончиться.

Они всё чаще напоминали, что мы не просто КАРМА а именно УНИП КАРМА. Одним из направлений фирмы была заявлена переподготовка специалистов по изготовлению нового абразивного инструмента. Обучение добровольцев, проектирование производственных участков, консультации и экспертизы - именно к этому мы и должны стремиться. И именно этим зарабатывать.

Колька добавлял ещё один возможный вариант - патенты. Он к тому времени был соавтором трех авторских свидетельств, считал, что дорожка протоптана и не следует с неё сходить. К концу лета мы уже общались с ним накоротке, обсуждали проблемы КАРМы с глазу на глаз. Надо сказать, Николай Борисович заходил в критике отцов-основателей гораздо дальше меня, вплоть до того, чтобы вообще отделиться и заняться абразивными кругами в одиночку. Для такого варианта им была спроектирована специальная пресс-форма, пользуясь которой, можно было обойтись без пресса, двойными винтовыми зажимами. К слову сказать, я помог ему довести до рабочего уровня чертежи, и, пользуясь каналом фирмы, мы даже заказали и изготовили на Машиностроительном заводе опытный образец. Сделали и круг, украдкой и пока в настоящей печи, но собирались даже попробовать для такой цели газовую духовку.

Впрочем, всерьёз я к такому пути не относился, участвовал чисто ради экзотического эксперимента. Сам я считал, что КАРМе просто надо расширять диапазон возможной продукции в сторону упрощения, делать, например, просто ручные точильные бруски и вставки. Кроме того, оценить возможность пусть для узкого применения, но заметно более дешевых связующих материалов, например цемента или битума. Ведь бакелит (т.е. фенольная смола) был дорог, а керамика - энергоёмка.

Следует сказать, что мы с Николаем не были исключительными чудаками-выдумщиками. Я уже говорил, что директор Куркин в конструкторском деле был продвинут заметно больше, чем, например, я. Более того, в нем явно жила настоящая изобретательская техническая жилка, и пойди он в этом направлении - стал бы незаурядным конструктором. Он тоже, в промежутках между текучкой, бывало сидел и что-то прикидывал за своим директорским столом. Когда стало известно, что я - человек с хорошим опытом конструкторского отдела, Куркин иногда показывал мне свои эскизы. Там были варианты печей и особых термических камер, пресс-формы, всевозможные причудливые абразивные инструменты, предназначенные для специальной обработки каких-нибудь сложных поверхностей.

Проще говоря, одного Вадимира Георгиевича хватило бы на три УНИП КАРМы. Чего стоил один "осциллирующий круг", изобретенный, изготовленный и испытанный им еще до моего прихода совместно с Горшковым. Этот инструмент давал необычайно гладкую обработанную поверхность, причем, при использовании в круге не мелкого - полировочного, а крупного обдирочного зерна. То есть за один проход достигался результат двух.

Борис Тихонович достойно венчал наше сборище изыскателей. Он не особенно заходил в процессы изготовления, производства и применения абразивного инструмента, а углублялся в сами основы. Неспроста он так ухватился за скоростные круги. Это вытекало из его собственного описания механизма резанья металла абразивом, особого его понимания. Из замеров и оценок Горшкова выходило, что резанье металлов происходит не чисто механическим, а механико-химическим путём. Когда я прочёл его большую статью, очень удивился, что вывод, сделанный Тихонычем не сформулирован им прямо. В статье делался намёк - при резанье металла твёрдым каменным зерном происходит прямой переход механической энергии в химическую, минуя тепловую. Так выходило из расчета теплового баланса.

Впрочем, расчеты Тихоныч не сильно жаловал, больше ценил творческую интуицию. Когда я, еще при освоении КАРМой скоростного круга, предложил рассчитать прочность этого круга и предельную величину оборотов, до которой его можно раскрутить, он откровенно отмахнулся. И не шевельнулся даже тогда, когда моя простенькая формула неплохо подтвердилась на заводском испытательном стенде.

То обстоятельство, что УНИП КАРМА по осени сильно забуксовала, разумеется не могло мне нравиться. Если с собственными материальными проблемами я еще мог примириться, идейные шатания и разброд в команде, потеря перспективы грозили гораздо более худшими испытаниями.

Дела и в стране, вокруг нас, шли не лучшим образом. Обещанного антисоветчиками резкого сдвига в хозяйстве никак не наступало, происходило мелкое шевеление на фоне рассыпающегося советского производства. На Машиностроительном заводе, от посещения к посещению, в цехах становилось всё тише и малолюдней. Наши мелкие частные заказы пресс-форм, оправок, втулок, валов там хватали с радостью и делали в кратчайшие сроки без всякой очереди.

Московский абразивный завод, куда мы ездили за сырьём, еле теплился, даже воздух над ним стоял прозрачный и чистый. А судя по толстенному слою тяжелой пыли, лежавшей там буквально на всём, когда-то эти цеха целые дни накрывало едва проницаемое облако. Завод, как и другие - издыхал. Как-то я попросил там разрешения позвонить к себе на фирму в Электросталь, и мне ответили, что теперь это делается только за деньги с разрешения дирекции. Ногинский завод РТИ дышал с перебоями, а когда я на всякий случай спросил, не возьмут ли они меня, в случае чего, на работу, ответили: "Приходи, если хочешь сидеть без зарплаты".