Ленинград действует. Книга 1

11 сентября

Вчера было восемь или десять воздушных тревог, и в последней из них, начавшейся в 10.40 вечера, снова налет, снова пожары где-то в районе Кировского завода. Бомбы падали и близко от нас, в двух-трех случаях наш огромный дом дрожал. Я лазал на крышу – на наблюдательный пост, смотрел в бинокль на пожары. Потом до трех ночи готовился в путь на передовую, на Карельский перешеек, – резал пленку, заряжал кассеты и т. п.

Жить становится очень трудно, передвижение по городу крайне затруднено тревогами, почти непрерывными.

В Ленинграде многие люди переселяются из своих квартир в квартиры друзей и знакомых. Одни – туда, где им ближе к месту службы; другие – потому, что их мужья ушли на фронт и им тяжело в одиночестве; иные – из верхних этажей в нижние: меньше опасности при бомбежках; многие из районов южной половины города, наиболее обстреливаемых, – на Петроградскую сторону, на Крестовский и Каменный острова или еще дальше, куда не достает немецкая дальнобойная артиллерия, – к Озеркам, к Лесному…

Последнее время, несмотря на то что питаюсь лучше многих, все время испытываю желание поесть еще: получаемых калорий организму явно недостаточно. Дома кормиться почти невозможно. Выручают только столовые, а меня, в частности, закрытые, военные, где кормят хорошо. Не всегда, однако, в них успеваешь попасть. В общих столовых (очереди на улицах!) мясные блюда даются только по карточкам. В магазинах без карточек не купить уже ничего, кроме вина, настоящего кофе (в елисеевском «Гастрономе») и продуктов, подобных развесному хмелю.

12 сентября

Доносятся орудийные выстрелы – наши. Сегодня была – до полудня – только одна воздушная тревога. Ночью – от одиннадцати до часу – опять был налет…

Еду на фронт…

Глава 6. ОТРАЖАЕМ ВРАГА КОНТРУДАРАМИ

Неожиданная поездка. Взятие Симолова. Опять в Ленинграде. Штурм Белоострова

13 – 22 сентября 1941 г.

Утром 13 сентября, выяснив накануне, что немцы готовят новое наступление в районе Пулковских высот и предназначили для этого триста танков, наша артиллерия нанесла предупредительный удар по местам скопления противника. Началась новая волна ожесточенных боев. В ночь на 16 сентября фашисты повели наступление на Пушкин. Одновременно усилили атаки и на приморский участок. 16 сентября создалась опасность прорыва врага в Московский район Ленинграда. В этот день на стенах города было вывешено воззвание: «Враг у ворот». 17 сентября немцам удалось овладеть городами Павловском и Пушкином и одновременно выйти на южный берег Финского залива между Ленинградом и Петергофом (Петродворцом). Мы потеряли поселок Володарский и почти весь Урицк.

В ответ, 18 сентября, наши войска нанесли противнику сильнейший контрудар на всем фронте от Финского залива до Колпина, и во многих местах позиции были улучшены. Взбешенное гитлеровское командование, решив деморализовать мирное население Ленинграда, 19 сентября подвергло город одной из самых жестоких за время войны бомбежек. В четырех дневных и двух ночных налетах на Ленинград участвовало 280 самолетов. Сброшено на город 528 фугасных бомб и 1435 зажигательных…

Но сломить дух ленинградцев воздушными налетами гитлеровцам не удалось. Достаточно двух-трех маленьких штрихов, чтобы доказать это. 14 сентября композитор Д. Шостакович опубликовал в «Известиях» заметку, в которой сообщал:

»…Несколько дней тому назад я поставил точку на последней странице первой части своего нового симфонического сочинения. Работаю сейчас над второй частью. Этот факт не очень значительный, однако я о нем упоминаю для того, чтобы все знали, что в Ленинграде продолжается нормальная жизнь. Работают ученые, писатели, художники, композиторы, артисты…»

17 сентября, во время сильнейшей бомбежки, Д. Шостакович выступал по радио.

А 19 сентября весь город затаив дыхание слушал по радио клятву мести ленинградской женщины, за час до этого потерявшей под развалинами дома на Стремянной улице своих детей.

В те дни ленинградцы слушали по радио гневные стихи А. Прокофьева, Н. Тихонова, О. Берггольц и еще многих поэтов. А музыка Чайковского и других классиков всегда наполняла эфир.

К середине сентября наши отступившие к Ленинграду части переформировались, пополнились и, в строгой решимости не пустить врага в город, заметно активизировались. С 15 по 20 сентября войсками Ленинградского фронта было нанесено семь решительных контрударов в районах: Невской Дубровки (где на левом берегу Невы создан был плацдарм – знаменитый впоследствии «пятачок»); Усть-Тосна; на юг от Колпина; в направлении на Пушкин; в сторону Петергофа (Петродворца); от Ораниенбаума (Ломоносова) – и штурмом взят Белоостров.

В эти дни я находился в действующих частях 23-й армии на Карельском перешейке, и моим впечатлениям от боев за овладение Симоловом, Троицким и Белоостровом посвящены следующие главы дневника.

Здесь, на Карельском перешейке, к середине сентября наши части не только прочно закрепили за собой линию фронта, но и вели наступательные бои, выбивая финнов с выгодных для них позиций, срезая их выдавшиеся вперед клинья и нанося контрудары везде, где замечалось сосредоточение сил противника. К этому времени наши части вполне оправились от тяжелого отступления и, укомплектованные молодежью, изучая полученный в кровопролитных боях опыт, укрепляя надежные оборонительные рубежи, превращались в монолитный боевой организм. Образовавшаяся здесь линия фронта оказалась незыблемой на все время блокады и обороны города.

НЕОЖИДАННАЯ ПОЕЗДКА

14 сентября. Утро. Блиндаж у хутора Вуолы

Позавчера я приехал в передовые части 461-го полка 142-й дивизии, на правый фланг Карельского перешейка. Вчера, на случайной машине, неожиданно выехал на левый фланг: там происходил бой за Белоостров, город нужно было вырвать из рук врага, неожиданно захватившего его.

Три часа назад я вернулся сюда, на правый фланг, и пишу эти строки в блиндаже КП 461-го полка.

В районе Белоострова, в лесах, протянувшихся от станции Песочное к Дибунам и Каменке, обороняемых частями 291-й стрелковой дивизии, я застал следующую обстановку: бой под Белоостровом к вечеру уже кончился, взять Белоостров не удалось, с поля боя в санчасти Каменки, расположенной вдоль опушки леса, и глубже в тыл – в Дибуны – на санитарных машинах непрерывным потоком поступали раненые. Настроение на командных пунктах 291-й дивизии было невеселым.

Что же здесь произошло?

Я знал следующее.

Новый Белоостров, захваченный было противником 4 сентября и отбитый нами на следующий день, снова три дня назад, 11 сентября, оказался в руках врага. Создался опасный клин, угрожающий всей линии обороны 291-й дивизии. Следовало немедленно восстановить положение. 13 сентября в шесть утра от опушки леса у Каменки и от товарной станции Белоостров был брошен в наступление отдельный особый батальон морской пехоты, поддержанный артиллерией 838-го артполка (подполковника С. С. Васильева) и подразделениями 1025-го стрелкового полка.

Батальон морской пехоты, сформированный 1 сентября и занявший оборону под Белоостровом, в Каменке (куда пришел 9 сентября, после перехода из Сестрорецка и стояния на болоте), не имел никакого боевого опыта и впервые шел в наступление.

По неопытности и, как все признают, по глупости своего командира, полковника, батальон был брошен с полукилометрового расстояния по болоту в лобовую атаку на финнов, занимавших хорошо укрепленные позиции в городе и в том числе мощный Белоостровский дот – не пробиваемую снарядами крепость. Подчиняясь приказу, храбрые люди пошли бесшабашно, в рост, по совершенно открытой местности под пулеметы, минометы и снаряды врага. Конечно, город взять не удалось, две передовые роты батальона подверглись почти катастрофическому разгрому, третья, поддерживавшая наступление, рота также понесла большие потери, и, таким образом, батальон потерял половину своего состава…