Путешествие в страну Зе-Ка (полный авторский вариант)

     Существуют привычные понятия-штампы, которые наполняются для нас живым содержанием только при соприкосновении с действительностью. Один такой штамп - «республика рабочих и крестьян» -«рабоче-крестьянское правительство» известен со времен Ленина. Как третий член, несколько позже пришла «трудовая интеллигенция». Советское общество состоит из рабочих,крестьян-колхозников и «трудовой интеллигенции», но строится оно -партией. Партиец имеет свои особые черты независимые от классового происхождения.В какой мере стиль советской жизни определяется трудовой и, определеннее, партийной интеллигенцией, оставалось неясным западным наблюдателям, пока - невольно - те из них, кто в начале войны попал в распоряжение советской администрации, не столкнулся с социальной «материей» советского общества.

     Тогда мы сделали одно поразительное открытие: нигде ни в кабинетах начальников советских учреждений, с которыми приходилось иметь дело, ни в органах политической полиции, арестовывавшей нас, ни во время допросов, производимых прошедшими специальные школы следователями НКВД, ни на ответственных постах руководителей лагерной администрации - мы не встречали «интеллигентных» людей в европейском смысле слова.

     Перед нами были люди примитивные, часто безграмотные, люди темные, выученные властью выполнять определенные функции, люди не лишенные природного ума и отлично приспособленные к той советской действительности, о которой мы не имели понятия, - но это не были «интеллигенты». С ними не было у нас общего языка, и мы не могли иметь к ним претензий, когда они просто не понимали что им говорят. В первое время мы полагали, что массовые аресты невинных людей и вывоз их на далекий север в лагеря, предназначенные для преступников, основан на ошибке или недоразумении. По нашему предположению, люди интеллигентные и образованные, управляющие огромной страной, находились где-то выше, в центральных инстанциях. До них трудно добраться, но когда мы установим с ними контакт, всё сразу выяснится и будет улажено. Только постепенно, в течение долгих месяцев, для нас стало ясно, что среда людей управляющих огромным лагерным царством, с его миллионами населения, гомогенна снизу до верху.

     Различия в личной одаренности и степени партийной подготовки людей, составляющих аппарат власти в Сов. Союзе, не касаются того главного, чему он обязан своим единством и психологической однородностью. Это главное - результат исторической эволюции диктатуры в Сов. Союзе. «Республика рабочих и крестьян» - отнюдь не фикция и не миф, созданный советскими идеологами. Своим существованием она обязана концепции интеллигентов. Зачатая в уме Ленина и его ближайших сотрудников, она была осуществлена и построена выходцами из рабочей и крестьянской массы. Этой массе, которая интеллигенцией в свое время искренне идеализировалась (в трех разных вариантах: славянофильства, народничества и ленинской веры) пришлось взять на себя функции непосильные и превышавшие ее умственный и моральный уровень. Интеллигенция в старом, классическом стиле 19 столетия была советской революцией отброшена, в силу ее чуждости и непригодности, или же поставлена в служебное положение. Устранением интеллигенции, как влиятельного политического фактора, направляющего и формирующего сознание масс, объясняется не только общая брутальность большевицкой системы, но и пассивность, с какой массы, вовлеченные в превышающий их разумение революционный процесс, следуют партийному руководству.

     Очень скоро наметился естественный отбор среди масс, выдвинутых в процессе революции на командные посты. Во времена Сталина перестали говорить о «рабоче-крестьянском правительстве». Возник новый класс властвующих, класс советской бюрократии и технократии, воспитанный не в традициях старой русской либеральной и радикальной, свободолюбивой при всех своих разногласиях интеллигенции, а в чиновничьем послушании, железной дисциплине и той эмфазе исполнительности, для которой параллель в русском прошлом можно найти разве только в явлении московских «служилых людей».

     Яркой демонстрацией этого нового класса явился его зрелый продукт и законный возглавитель, Никита Сергеевич Хрущев, во время своих гастрольных поездок «по лицу земли широкой». В этой демонстрации был дан незабываемый урок западному миру. Кто такой Хрущев? Не крестьянин и не рабочий, несмотря на свое происхождение, и меньше всего интеллигент, несмотря на многообразную осведомленность. Он, в кругу своих «служилых людей диктатуры», - наглядное свидетельство метаморфозы правящего слоя в Советской Империи.

     Проблема - что сталось с интеллигенцией, понимаемой как авангардная интеллектуальная группа, духовная элита нации, этим не разрешается. Наука, метафизическая мудрость, литература, искусства, техника, - это все существует в Сов. Союзе и повинуется внутренней логике своего развития, частью покровительствуемое властью, частью регламентируемое и преследуемое. Но как бы ни относилась советская власть к отдельным представителям интеллигенции, носителям самозаконного начала, - нет сомнения, что интеллигенция в целом, как социальное явление, типичное для западной культуры (или для всякой культуры, основанной на почитании духовных ценностей), ею осуждена. Там, где задачей является приведение масс к общему духовному знаменателю, там встреча носителей монополизированного «просвещения» и «просвещаемых» масс происходит на полдороге специальной выучки и квалифицированного мастерства. Культурный процесс проходит под знаком дрессировки, методы которой могут отличаться разной степенью брутальности; при этом интеллигенция неизбежно, поскольку она хочет быть независимой от предуказанного властью шаблона, объявляется «буржуазной», «антинародной» и тем самым подлежит усмирению и уничтожению. Не обязательно для этой цели изолировать ее в лагерях (судьба Б. Пастернака). Советская страна полна глухого и затаенного внутреннего сопротивления. Условием существования интеллигенции в Сов. Союзе является, по крайней мере, ее внешняя лояльность и дисциплинированность. Лагеря же представляют особый случай, поскольку в них социальная структура советского общества дана в чистом виде, и все контрасты и особенности советского общества выступают без украшений. Лагеря - модель общества, управляемого голым насилием, где не требуется даже фикции «согласия» управляемых. Тема - «интеллигенция в лагере» - полна глубокого интереса именно в силу парадоксальности и противоестественности этого явления. Акт, в силу которого помещается в лагерь принудительного образа жизни (что гораздо шире чем «принудительный труд») человек не вопреки своей интеллигентской сущности, а именно, за свою принадлежность к этой осужденной социально-духовной категории, есть акт политической перверсии.

     Отметим, прежде всего, что процентное отношение интеллигенции в лагерях (или как бы еще иначе не назывались места принудительного «перевоспитания») должно значительно превышать ее относительную численность в советской провинции.

     Дореволюционная интеллигенция концентрировалась в университетских городах и только редкими одиночками была вкраплена в деревенскую и провинциальную Россию. Всегда существовала огромная разница между культурным уровнем и интеллектуальным напряжением жизни в большом русском городе и в глухой провинции. Она сохранилась и по сей день. Я провел почти год в маленьком сибирском городке Алтайского края с населением в 20 тыс. (Славгород, 1945-6), работая на заводе и ежедневно встречаясь с людьми самых разнообразных занятий. Если были в этом городе русские интеллигенты (не-русских, ссыльных, было немало), я с ними не встретился. Они были хорошо законспирированы. Суждения моих сослуживцев, их осведомленность в вопросах мировой политики, литературы, искусства находились на детском уровне. Этим я не хочу сказать, что они «ошибались» или «мало знали» о том, что происходит в мире. Более важным было то, что они были целиком определены извне, как дети, беспрекословие принимающие авторитет старших. В лагерях в течение пятилетнего пребывания я имел большую возможность общаться с интеллигентами, чем на воле в советской провинции. Можно, не рискуя впасть в преувеличение, сказать, что после культурных центров и институций ССОР вторым местом, где заметно ощущается присутствие интеллигентских элементов, является замкнутый мир советских лагерей.