Правительницы России

После мадам Витт настала очередь не менее очаровательной, но ещё более молодой княжны Долгоруковой. В день её именин Потёмкин, устроив ещё один праздник, посадил княжну рядом с собой и велел подать к десерту хрустальные чаши, наполненные бриллиантами. Из этих чаш каждая дама могла зачерпнуть для себя ложку бриллиантов. Когда именинница удивилась такой роскоши, Потёмкин ответил: «Ведь я праздную ваши именины, чему же вы удивляетесь? » А когда вдруг оказалось, что у княжны нет подходящих бальных туфелек, которые обычно она выписывала из Парижа, Потёмкин тотчас же послал туда нарочного, и тот, загоняя лошадей, скакал дни и ночи и всё-таки доставил башмачки в срок.

Потёмкин, превратив свою жизнь в беспрерывный праздник, всё же успевал следить и за ходом военных действий, и за положением дел в Петербурге. Он знал и о том, что партия Зубова пытается похоронить его «Греческий прожект». Но, прекрасно осведомлённый о всех интригах двора, знал и то, что именно теперь, конечно же по повелению Екатерины, возле одиннадцатилетнего Константина появилось особенно много прирождённых греков. И в ученье стали много времени уделять истории Греции и её языку. Для бежавших от турок греков был в Петербурге открыт греческий Кадетский корпус, а в печати всё сильнее звучала эллинская тема.

По всему было видно, что Екатерина оставалась верной идее восстановить православную империю Палеологов и соединить Второй Рим с Римом Третьим, как стали называть Москву русские монахи-книжники после падения Константинополя в 1453 году, когда турки-османы взяли его и превратили в свою столицу. В Москве возникла теория, что Константинополь — Второй Рим передал своё вселенское государственное и религиозное значение Москве — Третьему Риму. Женитьба Великого Московского князя Ивана III на наследнице византийских императоров Зое Палеолог, принёсшей в приданое герб Византии — двуглавого орла, была ещё одним доказательством преемственности прав Москвы на византийский трон. Потёмкин, сражавшийся с турками на Днестре, на Кубани, в Крыму, на Средиземном и Черном морях, видел своей конечной стратегической целью сокрушение Османской империи и овладение Константинополем. На воротах взятых у турок городов Потёмкин велел писать по-гречески «Путь на Византию», а на имя великого князя Константина некоторые наивные просители-греки писали: «Греческому императору Константину Третьему», так как Константин Второй Палеолог погиб при штурме Константинополя в мае 1453 года. «Греческий прожект» Потёмкина, несмотря на его кажущуюся фантастичность, обретал реальные черты и собирал вокруг себя всё большее число православных патриотов не только в России, но и на Балканах, где миллионы единоверных славян вот уже триста лет жили под гнетом иноверцев и иноземцев. Да и вокруг светлейшего князя оказалось множество людей, которые понимали величие и судьбоносность его «Прожекта» и готовы были пожертвовать жизнью ради претворения этого великого замысла в жизнь. И не последним из них был великий Суворов.

В то время когда Суворов одерживал одну победу за другой, не упуская из вида стратегическую цель войны — сокрушение Порты и освобождение Балкан, Потёмкин всё более превращался в законченного сластолюбца, чьи прихоти и капризы давно уже не знали предела.

А меж тем война продолжалась. В конце августа 1790 года молодой Черноморский флот под командованием Фёдора Фёдоровича Ушакова разбил неподалёку от острова Тендра большую турецкую эскадру. В ноябре 1790 года русские войска осадили сильнейшую крепость Измаил, и Потёмкин, поколебавшись, 25 ноября всё же склонился к штурму. Суворов прибыл под Измаил 1 декабря. В пять часов утра 11 декабря начался штурм. В тот же день Измаил, имевший сорокатысячный гарнизон, 265 орудий, несокрушимые бастионы и первоклассные укрепления, был взят тридцатитысячной армией Суворова.

Командир одной из девяти колонн — генерал-майор Михаил Илларионович Кутузов писал жене 12 декабря: «Век не увижу такого дела. Волосы дыбом становятся... Живых офицеров почти не осталось».

В штурме Измаила принимал участие и Валериан Зубов. Командуя отрядом, он атаковал турецкую батарею, пробился к Килийским воротам и штыковым ударом опрокинул противника. И вновь Потёмкин послал его в Петербург с извещением о победе, за что Зубов получил чин бригадира и орден Георгия 4-го класса. В конце февраля 1791 года в Петербург приехал Потёмкин, а через три дня после него — и Суворов. Потёмкин был встречен в Петербурге с прежними почестями. Его поселили в Зимнем дворце, Екатерина подарила Григорию Александровичу фельдмаршальский мундир, украшенный по шитью алмазами и драгоценными камнями, стоимостью в 200 тысяч рублей и ещё — дворец, ранее уже однажды принадлежавший ему, названный по его титулу «Таврическим», но проданный им в казну, и прилегающий к дворцу большой парк.

И вот здесь, мешая хандру и меланхолию с деятельным участием в отделке дворца, Потёмкин задумал учинить такой праздник, который затмил бы и его собственные самые пышные пиры и приёмы. Подготовка к празднику началась ранней весной. Десятки художников и декораторов работали в залах, готовя нечто дотоле невиданное. Множество молодых кавалеров и дам являлись во дворец на репетиции задуманных князем «живых картин».

На площади перед дворцом были построены качели и карусели, рядами стояли лавки, забитые разными вещами — платками, шалями, юбками, кофтами, ботинками и сапогами, штанами и рубахами, шляпами и шапками, которые безвозмездно должны были раздавать простолюдинам, собравшимся на площади задолго до начала праздника. Здесь же для них были поставлены и столы с напитками и яствами.

9 мая 1791 года три тысячи приглашённых господ и дам явились в Таврический дворец. Все они нарядились в маскарадные костюмы. Сам светлейший князь был одет в алый кафтан и епанчу из чёрных кружев. На его шляпе было так много бриллиантов, что он, не вынеся их тяжести, отдал шляпу одному из адъютантов, и тот носил её за Потёмкиным весь праздник. На хорах большой залы стояли триста певцов и музыкантов. Зала освещалась шестьюдесятью огромными люстрами и пятью тысячами разноцветных лампад, сделанных в виде лилий, роз, тюльпанов, гирляндами оплетавших колонны зала. Анфилады покоев были обиты драгоценными штофными материями и обоями и украшены великолепными живописными полотнами, мраморными статуями и вазами.

Особенно пышно были украшены комнаты, предназначенные для карточной игры Екатерины и великой княгини Марии Фёдоровны. Стены здесь были обиты гобеленами, а на мраморных столах перед зеркалами рядами стояли диковинные вещи из золота, серебра и драгоценных камней.

Из большого зала гости могли пройти в Зимний сад, площадь которого была в шесть раз больше императорского. Посетителей встречали цветущие и благоухающие померанцевые деревья, обвитые розами и жасмином, редчайшие экзотические деревья и кустарники, море ярчайших цветов и нежнейшая зелень лужаек, на которых стояли сверкающие стеклянные шары-аквариумы с плавающими внутри разноцветными рыбками. Гости видели и прекрасные мраморные статуи, и беседки, и фонтаны, а в центре сада стоял храм Екатерины, на жертвеннике которого перед её статуей были выбиты слова: «Матери отечества и моей благодетельнице».

Невидимые глазу курильницы с благовониями издавали непередаваемые ароматы, перемешивающиеся с запахами цветов, а над головами гостей, в ветвях деревьев неумолчно пели десятки соловьёв, канареек, дроздов и иных певчих птиц.

Таврический сад под открытым небом представлял собою как бы продолжение Зимнего сада — он был изукрашен столь же искусно, но на прудах стояли лодки и гондолы, а из множества беседок, построенных на искусственно насыпанных холмах, открывались изумительной красоты виды дворца и парка.

Екатерина приехала в семь часов вечера со всею императорскою фамилией, и, как только она появилась, её провели в большую залу, где начался балет, в котором участвовали двадцать четыре пары юных аристократов и аристократок самой очаровательной наружности. В их числе были внуки императрицы и Александр и Константин, принц Вюртембергский и их жёны. Потом был ещё один спектакль, поставленный в боковой зале, намеренно продолжавшийся так долго, чтобы сам праздник проходил в сумерках: гостей надо было поразить световыми эффектами.