Женщины-террористки России. Бескорыстные убийцы

Женщины-террористки в России

Женщины-террористки:

политика, психология, патология

Террористические идеи появляются в русском революционном движении в 1860-е годы; [1] тогда же были осуществлены и первые террористические акты: 4 апреля 1866 г. бывший студент Дмитрий Каракозов стрелял в императора Александра II, промахнулся, был схвачен и публично повешен. 21 ноября 1869 г. был убит по обвинению в предательстве студент Иван Иванов «пятеркой» членов общества «Народная расправа», возглавляемой его основателем и вождем Сергеем Нечаевым. Оба эти теракта возымели эффект, обратный тому, на который рассчитывали его исполнители. Покушение Каракозова на царя, освободившего крестьян, вызвало всеобщее негодование. Зверское убийство Иванова, последующая публикация в печати «Катехизиса революционера» Нечаева, в котором возводилось в принцип физическое уничтожение «особенно вредных» лиц, вызвали у русских революционеров аллергию к террористическим методам борьбы почти на 10 лет.

24 января 1878 г. дочь штабс-капитана Вера Засулич стреляла в петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова и тяжело его ранила. 31 марта того же года она была оправдана судом присяжных. Присяжные очень точно отразили общественные настроения; по приказу Трепова, в нарушение закона был высечен политзаключенный — покушение Засулич стало ответом на произвол высокопоставленного чиновника. Парадоксальным образом ее теракт стал средством защиты закона и прав личности.

Выстрел Засулич положил начало «террористическому пятилетию» (1878–1882) в жизни России. Революционеры, разочаровавшись в возможности поднять крестьянство на восстание, переходят от пропаганды к террору, от анархизма к политической борьбе. Партия «Народной воли», образовавшаяся в 1879 г., начинает «охоту на коронованного зверя» — Александра ІІ. Вера Засулич была первой «женщиной с револьвером» в русском революционном движении; в Исполнительный комитет «Народной воли» первого состава, насчитывавший 29 человек, входило 10 женщин.

Принцип равенства проводился в жизнь неукоснительно — женщины участвовали в подготовке террористических актов наравне с мужчинами. Софья Перовская непосредственно руководила подготовкой и осуществлением цареубийства 1 марта 1881 года; на процессе «первомартовцев» две женщины — Перовская и агент Исполнительного комитета Геся Гельфман были приговорены к смертной казни. 3 апреля 1881 г. 28-летняя Перовская вместе с другими «первомартовцами» была публично повешена, став первой женщиной в России, казненной за политическое преступление. Гельфман, ввиду ее беременности (отец ребенка, народоволец Николай Саблин, застрелился при аресте) отсрочили смертную казнь до рождения ребенка. Этот изуверский приговор вызвал протесты международной общественности и смертную казнь заменили, в конце концов, вечной каторгой. Три месяца спустя после рождения девочки она была отнята у матери, а уже 1 февраля 1882 г. Гельфман умерла в тюрьме.

Еще одной легендой «Народной воли», наряду с Перовской, была Вера Фигнер, участница почти всех покушений на царя. Пока очаровательная Вера Николаевна была на свободе, власти не решались провести коронацию, опасаясь покушения на Александра III. Когда император получил известие о ее аресте, он воскликнул: «Наконец эта ужасная женщина арестована!» Фигнер приговорили к смертной казни, замененной по конфирмации вечной каторгой.

Принимая активное участие в организации и подготовке террористических актов, женщины, участницы народнического движения 1870–1880-х годов сами все же не были особенно часто их непосредственными исполнителями. Кроме выстрела Засулич, можно назвать, пожалуй, покушения входивших в «Народную волю» Марии Кутитонской на забайкальского губернатора Л. И. Ильяшевича и Марии Калюжной на начальника Одесского жандармского управления полковника А. М. Катанского. Хотя в желающих недостатка не было. Кстати, едва ли не последнюю серьезную попытку возродить «Народную волю» и организовать цареубийство предприняла София Гинсбург; однако она была арестована, приговорена в 1890 г. к смертной казни, замененной Александром Ш на вечную каторгу. Уже в январе следующего года, отбывая каторгу в Шлиссельбургской крепости, Гинсбург, раздобыв где-то тупые ножницы, перерезала себе горло.

В течение почти 20 лет после разгрома «Народной воли» в начале 1880-х годов, попытки русских революционеров возобновить террористическую борьбу неизменно заканчивались неудачей. Однако противостояние самодержавия, не желавшего поступиться хотя бы частью власти в пользу общества, с одной стороны, крайне радикальные настроения «левого крыла» общества, с другой, с большой вероятностью опять вели к «повторению пройденного» в 1870–1880-е годы.

14 февраля 1901 г. бывший студент Петр Карпович смертельно ранил министра народного просвещения Н. Ц. Боголепова. Это был ответ на жестокую расправу с участниками студенческих волнений — массовые исключения и сдачу в солдаты. Как и Засулич в свое время, Карпович действовал по собственной инициативе, а не по поручению какой-либо партии. Впрочем, партия не замедлила объявиться. 2 апреля 1902 г. бывший студент Степан Балмашев застрелил министра внутренних дел Д. С. Сипягина. Ответственность за теракт взяла на себя Боевая организация партии социалистов-революционеров (БО ПСР). На страну накатила вторая, и гораздо более мощная, «террористическая волна» (1901–1911).

Партия эсеров, сложившаяся в 1901–1902 гг., считала себя преемницей «Народной воли». Признавая террор средством агитации, самозащиты и дезорганизации правительства, эсеры стремились увязывать его с массовым движением. Они боялись повторения народовольческой истории, когда вся деятельность партии в конце концов свелась к террору и он подчинил себе все остальные отрасли партийной деятельности. Чтобы избежать этого, эсеры пришли к оригинальному организационному решению — Боевая организация становилась автономной и абсолютно самостоятельной в решении поставленных перед ней задач. ЦК определял объекты покушения, выделял средства — все остальное отдавалось на усмотрение БО.

Внутри БО соблюдалась жесткая дисциплина и централизм; член-распорядитель, стоявший во главе организации, обладал диктаторскими полномочиями. Он же в конечном счете и решал, кого принимать в состав БО. Создателем БО и ее первым руководителем был Григорий Гершуни; он же был непосредственным руководителем покушений на министра внутренних дел Д. С. Сипягина, уфимского губернатора Н. М. Богдановича и харьковского — кн. И. М. Оболенского. После ареста Гершуни в мае 1903 г. организацию возглавил Евно Азеф, известный в партии своим хладнокровием и организаторскими способностями; обладал он, несомненно, и незаурядными актерскими способностями — к тому времени Азеф уже около 10 лет был платным осведомителем полиции. [2] Своим заместителем он назначил Бориса Савинкова. Под руководством этого дуэта и были осуществлены два самых громких теракта БО — убийство министра внутренних дел В. К. Плеве 15 июля 1904 г. (исполнитель — Е. С. Созонов) и вел. кн. Сергея Александровича 4 февраля 1905 г. (исполнитель — И. П. Каляев).

Успешные теракты подняли авторитет эсеров, обеспечили приток новых членов и денежных средств, а прием в БО можно было вполне проводить на конкурсной основе — настолько велико было число желающих в нее вступить. Особый размах терроризм приобрел в период революции 1905–1907 годов. Кроме БО, теперь в стране действовали так называемые летучие боевые отряды, подчиняющиеся областным партийным комитетам, местные боевые дружины. Началась настоящая террористическая война. Всего в период 1901–1911 годов эсеровскими боевиками было совершено 263 террористических акта. Их объектами стали 2 министра; 33 генерал-губернатора, губернатора и вице-губернатора; 16 градоначальников, начальников окружных отделений, полицмейстеров, прокуроров, их помощников, начальников сыскных отделений; 7 генералов и адмиралов, 15 полковников; 8 присяжных поверенных; 26 агентов полиции и провокаторов. [3]