Подлинная судьба Николая II, или Кого убили в Ипатьевском доме?

«ПРОТОКОЛ

1918 года ноября 7 дня я, и.д. начальника Уголовного Розыска П. Плешков, в присутствии Товарища Прокурора Екатеринбургского Окружного суда г. Остроумова производил осмотр комнат в д. Ипатьева, где помещалась б. Царская семья, на предмет проверки показания Томиловой, какую комнату она называет столовой, в которой, по ее словам, она видела б. Царскую семью. В дом вошла через парадное крыльцо, вестибюль, где действительно оказалась лестница деревянная, но не мраморная, затем Томилова указала путь, по которому она носила обеды, провела в прихожую, находившуюся налево от входа, из прихожей она указала на комнату, находившуюся влево от прихожей с двумя окнами, войдя в эту комнату Томилова указала, что посредине стоял столовый стол, здесь она вторично подтвердила, что ни комода, ни книжного шкафа, ни рояля она не видела, и в этой же комнате, по ее словам, она несколько раз видела бывшую Царскую семью.

И.д. начальника Уголовного Розыска П. Плешков.

Товарищ прокурора И. Остроумов».

С одной стороны — уверенность боевого генерала, политического куратора следствия, а с другой — материалы уголовного розыска, разрабатывающего версию вывоза Царской семьи из Екатеринбурга живыми. Уверенность генерала победила — опытный криминалист Кирста был отстранен от следствия.

Дитерихса не интересовал вопрос — было или не было совершено убийство, его не интересовало отсутствие трупов, отсутствие участников или очевидцев расстрела, он ставил вопрос шире.

«Это было уничтожение советской властью намеченных жертв, в определенный, по особым обстоятельствам, период времени: июнь — июль 1918 года.

Это были преступления идейные, фанатичные, изуверские, но совершающиеся скрытно в тайне, во лжи и обмане от Христианского русского народа. Это планируемое, заранее обдуманное и подготовленное истребление членов Дома Романовых и исключительно близких им по духу и верованию лиц».

Как было показано выше, в следственном производстве имелись материалы, отражающие сомнения очень многих людей, и в частности следователей, работавших на начальном этапе расследования, то есть по «горячим следам», в том, что факт расстрела Царской семьи не был симулирован большевиками, с целью скрыть ее эвакуацию полностью или частично из Екатеринбурга.

Поэтому каждое вещественное доказательство, каждое свидетельское показание следовало рассматривать и с этой точки зрения. В противном случае сам факт преступления как бы размывается и перестает быть фактом, доказательства теряют свою убедительность, а альтернативная версия с течением времени обрастает такими подробностями, что превращается в легенду.

Так получилось и с «Царским делом», в результате чего появилась масса так называемых «самозванцев», среди которых могли быть и подлинные потомки Романовых.

Глава 2. «По собранным следствием данным, событие преступления представляется доказанным»

В Западную Европу информация о расследовании исчезновения Царской семьи в Екатеринбурге в июле 1918 года поступила, в основном, благодаря трем книгам. Это, прежде всего, книга самого Соколова «Убийство Царской семьи», вышедшая в 1925 году в Берлине, книга генерала Дитерихса «Убийство Царской семьи и членов Дома Романовых на Урале», вышедшая в 1922 году во Владивостоке, книга Роберта Вильтона «Последние дни Романовых», вышедшая в 1922 году в Париже, некоторые материалы следствия, похищенные из штаба Колчака и опубликованные в журнале «Историк и современник» (т. V, Берлин, 1924 г.). Именно эти книги сформировали мнение зарубежного общества о событиях, произошедших в Екатеринбурге, в доме Ипатьева в июле 1918 года. Они стали основой для большого количества книг на тему Екатеринбургской трагедии, вышедших и выходящих за рубежом.

Распространение информации об убийстве Царской семьи напоминало распространение волн по водной поверхности от брошенного камешка — чем дальше, тем больше.

С подлинными материалами белогвардейского расследования общественность смогла познакомиться значительно позже. Это книги: Summers A., Mangold Т. «The File of the Thsar» (N.Y., 1976), «Гибель Царской семьи» под редакцией Росса, вышедшая в издательстве «Посев» в 1987 году, книги «Расследование Цареубийства. Секретные документы» (М.: Юго-Запад, 1993), «Материалы следственного дела. Российский архив. Т. VIII. Н.А. Соколов. Предварительное следствие 1919–1922 гг.», составитель Л.А. Лыкова (РЦХИДНИ, М., 1998), а также материалы белогвардейского следствия, хранящиеся в ГАРФ.

Поскольку ход следствия на первом этапе в книгах Соколова и Дитерихса отражен тенденциозно и в сокращенном варианте, у читателя создается впечатление, что все следствие вел Соколов, а остальные следователи только мешали ему.

На самом же деле всю основную работу по уголовному следствию проделали именно они. Они же собрали и основные вещественные доказательства по делу. Но никто из них не успел довести дело до конца. Вывод, который был вынужден сделать следователь Сергеев под давлением генерала Дитерихса об убийстве всей Царской семьи, использовался не только Соколовым и Дитерихсом, но и многочисленными последующими интерпретаторами этой истории.

Сначала об обстоятельствах, вскрытых на первом этапе расследования следователями Наметкиным, Сергеевым и Кирстой.

К упомянутым обстоятельствам относились:

— результаты осмотра дома Ипатьева и в особенности подвальной комнаты;

— анализ материалов допроса свидетелей;

— анализ вещественных доказательств, найденных при раскопках в лесу;

— анализ документов, обнаруженных следствием.

При анализе автор будет использовать именно эти материалы, не рассматривая пока отечественные источники информации о Екатеринбургских событиях.

В наше время известны три протокола осмотра дома Ипатьева.

Единственный документ, в котором описано состояние комнат верхнего этажа дома Ипатьева, это протокол осмотра 2, 5, 6, 7, 8 августа 1918 г., проведенного судебным следователем Екатеринбургского окружного суда по важнейшим делам Наметкиным.

На верхнем этаже находилось 10 жилых комнат, а также кухня, ванная и туалет. Их состояние наводило на мысль о том, что после того, как жившие там люди покинули занимаемые помещения, в них происходила разборка оставленных вещей, вывоз наиболее крупных, включая походные кровати, и уничтожение мелких. Об уборке никто не заботился.

Вознесенский проспект. Верхний этаж дома Ипатьева

Можно было бы предположить, что состояние комнат то же самое, какое оставила покинувшая дом большевистская охрана, если бы не тот промежуток времени, когда дом оставался без всякой охраны и там «хозяйничали» все, кто угодно.

Как преобразовывалась информация на пути к западной общественности, можно представить на следующем примере.

Из протокола осмотра верхнего этажа: «Тут же стоят два дубовых стула и дубовая тумба с мраморной доской, на которой лежит пестрый чехол от спинки складной кровати, на нем видны красные пятна». Экспертизе с целью определения природы красных пятен чехол не подвергался. Он даже не числится в списке вещественных доказательств.

Единственный комментарий к этому эпизоду содержится в книге генерала Дитерихса: «Это кто-нибудь, или Янкель Юровский, или Исаак Голощекин, или Белобородое, осматривающие после убийства трупы и снимавшие со своих жертв кольца, часы, браслеты, уходя быстро наверх для грабежа и проходя мимо кроватей палачей, сорвал с ближайшей чехол и, не останавливаясь, обтирая на ходу свои преступные лапы, бросил чехол на пути в столовую. Таковыми, по свидетельству серьезных людей, бывших на осмотре дома 28 июля, обрисовываются следы преступления, оставленные убийцами в доме Ипатьева и не зафиксированные в свое время Сергеевым».

Почему эти серьезные люди сразу же не свидетельствовали об участии в расстреле Ленина, не понятно. А ведь могли бы. И кто эти серьезные люди, которые осматривали дом Ипатьева за три дня до начала следствия и за полгода до появления в Екатеринбурге генерала Дитерихса?