Адмирал Ушаков. Том 3

припасы, материалы и сумма денежной казны, да [и] мальтийцы,

будучи весьма разорены, не имея пропитания, с надеждою от

нашей же стороны ожидают пособия.

Адмирал Ушаков

Вашему императорскому величеству всеподданнейше доношу.

Вице-адмирал Карцов сего числа с ескадрою возвратился из

крейсерства, прибыл в Корфу благополучно. Во время крейсиро-

вания между Сицилией и Барбарским берегом французских

судов, проходивших из Египта и из других мест, никаких не

видал. Каковые ж обстоятельства в Египте последовали, о том

рапортами моими я имел счастие всеподданнейше донесть. Ныне

всевозможное старание употребляю в приуготовлении ескадр,

мне вверенных, ожидаю провианта, такелажа, припасов и

материалов. Между тем на кораблях производятся работы

исправлением. Также фрегат «Поспешный» ескадры вице-адмирала Кар-

цова по оказавшейся в нем великой течи от съедения верхней

обшивки червями разоружается для килевания и в скорости

переменою верхней обшивки исправлен будет. Фрегатов из Неаполя

и из Анконы ожидаю в соединение, и всевозможное старание

употреблять буду выполнять высочайшие вашего императорского

величества повеления

Адмирал Ушаков

Милостивый государь мой, Василий Степанович.

Ваше превосходительство известить честь имею: на сих днях

получил я уведомление чрез письма из Ливорны, что

французский генерал Бертье корпусом австрийских войск между Турина

и Риволи в Пиемонте разбит, а засим сей же час получил изве-

стие из Барлеты, что Генуа сдалась на капитуляцию. Нотицию

уффициале1 о разбитии генерала Бертье и записку, данную мне

от офицера австрийского, прибывшего на судне из Барлеты

в Корфу, о взятье Генуи при сем прилагаю 2. И естли сии

известия справедливы, то Италия от сего времени остается от

неприятеля свободна. Напротив, со стороны Рейна известия есть о

многих выигрышах французами противу войск австрийских; уповаю,

вашему превосходительству со стороны Вены обстоятельства

подробнее уже известны. В прочем с наивсегдашним моим

истинным почтением и совершенной преданностию имею честь быть

Федор Ушаков

Милостивый государь мой, Василий Степанович!

Почтеннейшее письмо вашего превосходительства апреля от

19-го дня я получил. В рассуждении займа денег от Али-паши

или от епископа Янинского чрез переписку генерального консула

Бенаки уведомить честь имею. Я со всех сторон ищу помощи и

чрез господина Бенаки желал и желаю получить; буде можно,

хотя со оной стороны; но сие чрез него, господина Бенаки.

С Али-пашою хотя дружески мы переписываемся, но настоящие

дела его все весьма противны. Он и теперь употребляет себя

всеми силами против христиан, усиливается теперь разорять и

истреблять Шулию, и по известиям начались уже его действия.

Сколь трудно, будучи нам здесь, почти в виду нашем, сносить

таковые истребления христиан. Он всеми силами принуждает их

обороняться, а оборону их считает бунтовскими делами,—

словом сказать, грабит, разоряет их и истребляет. Как уже вам из

моего представления известно, в рассуждении Химары просил

я вашего ходатайства у Порты иметь снисхождение и понапрасну

христианские народы не разорять и не истреблять. При таковых-

то обстоятельствах не знаю я, как обходиться с Али-пашою.

А письма его ко мне бесподобно учтивы, и объясняется всегда

в совершенной дружбе и желании оной. Письмами также

соответствую я ему учтиво, но часто описываюсь по просьбам

обывателей Парги, Превезы и прочих христианских мест. При всем

том надеюсь я, в деньгах, может быть, он бы мне не отказал, но

опасаюсь какой-либо хитрости. Чрез Бенаки прошу присылки

денег сюда за доставление на наш счет, а здесь я векселя и

расписки дам, как угодно. Ежели можно будет получить таким

образом, я приму с удовольствием, но при означенных

последствиях не уверен в точности, могу ли получить. Вот, милостивый

государь, мой ответ. Замечая ваши негодования, что я нуждаюся

в деньгах, все те дальные места, о которых вы напоминать

изволите, что можно бы деньги получить беспрепятственно, всякий

имеет свои обстоятельства; недостанет возможности всякое

обстоятельство объяснять письмами. В Ливорне, я не знаю почему,

господин вице-адмирал Пустошкин получил там деньги, по счету

чрезвычайно дорогим курсом и бесподобно убыточно. Ежели это

так, как ему дано знать, будто бы каждый ливорнский талер

сочтен более, нежели по два рубли по семидесяти копеек, это

неслыханное происшествие, и я верить не могу; тамошние деньги

здесь не более могут ходить по рублю по осмидесяти копеек или

меньше, словом сказать, неудобно нам оттудова деньги получить

сюда. Прошу покорнейше чрез барона Гипша забранные в Ливорне

деньги господином вице-адмиралом Пустошкиным счесть

подробнее и, почем они обходиться должны, сколько потеря в курсе,

сколько всего принято и сколько из них составит пиастров,

считая каждый пиастр по 60-ти копеек, как обыкновенно они

употребляются и счет составляют, не оставить меня уведомлением.

Повторяю просьбу мою о присылке ко мне наличных денег на

судах наших, когда пойдут сюда. Может быть у вас наличных

денег, от Порты получаемых, столько и не случится, но прошу,

сколько можно, взять на счет казны императорской, ибо всеми

потребностями содержу излишне две ескадры на моем счете и

сверх того провизиею довольствую баталионы князя

Волконского, даже и деньгами ему помогаю. Как уже вашему

превосходительству известно, что я два векселя, от депутатов из

Константинополя доставленные, один на Корфу, другой на Занте, на число

двенадцати тысяч и несколько более талеров, следовавших на

корфинской гарнизон, отдал ему; он их употребляет на издержку

екстраординарной суммы; войска гренадерские сих баталионов,

получая худые сухари и несколько круп, умножались много

больные и умирали действительно от худого продовольствия.

Необходимой надобностью и должностью почел я сохранить их от

настоящего бедственного состояния, отдал те деньги ему, он

покупает на них по нескольку свежего мяса и изредка дает красное

вино, чрез то действительно люди одержались и весьма поправ-

ляются в здоровье. Прошу ваше превосходительство сходно, как

и прежде я писал об отдаче оных денег ему, куда надлежит

писать и уведомить подробно и в моем счете их не почитать. Да и

корфинский гарнизон генерал-лейтенанта Гоголева, который

остался в Крыму, чтобы был о том известен и не остался бы за

ту треть без жалованья, ибо должны будут деньги доставлены

к нему другие, а сии останутся на отчете князя Волконского, из

которых он удовольствовал за ту треть подлежащим жалованьем

артиллерийскую команду подполковника Гастфера, в крепостях

Корфу находящуюся. Известно вашему превосходительству из

прежних моих к вам писем, в высочайшем прежнем повелении

ко мне означено: когда пойду со всеми ескадрами в Черное море,

на здешних островах никакой команды служителей наших

остаться не должно, велено всех их забрать, а останутся в них

турецкие войска. Порта должна почесть сие обязательнейшей

к ней доверенностию, и напротив того надежда полагается, что

ескадра вице-адмирала Карцова для исправления будет пропущена

в Черное море. После сего об островах в высочайших

повелениях ничего уже не упоминается; а в предположениях ваших