Море житейское

А южная гора - гора Соблазна. Но это не Сорокадневная гора Соблазна (Каранталь) близ Иерихона, а Елеонская. Названа так в память о нечестивости царя Соломона, ставившего здесь идолов и капища им для принесения жертв. Третья книга Царств (11, 7) очень его осуждает: «Тогда построил Соломон капище Хамосу, мерзости моавитской, на горе, которая перед Иерусалимом, и Молоху, мерзости аммонитской». Очень известный в читающей России в первой половине XIX века свя-тогорец Симеон (Веснин), монах, поэт, хороший знакомый Гоголя (они даже вместе собирались на Святой Афон), так писал, взирая на Елеон и окрестности:

Святой тоски и умиленья

Здесь полон каждый уголок

Событий нашего спасенья:

Взгляни туда - в глуби поток

Давно иссохшего Кедрона.

Здесь Гефсимания,

А там

Святые скалы Елеона.

И чуть ниже (поэт продолжает обзор):

Отсюда чуден вид Сиона!

Здесь - Силоамская купель;

В связи ж с верхами Елеона

Гора Соблазна, где сумел

Враг наш попутать Соломона,

Чрез жен языческих его,

Оставить Бога своего...

Как часто я люблю с вершины

Молясь, крестясь, глядеть на даль,

На Иорданские долины

Иль асфальтический кристалл.

И далее:

.. .Звучны имена

И Вифлеема и Сиона.

Во все былые времена

Прелестны скалы Елеона.

Стихотворение большое, фактически поэма, которую автор назвал «Из письма брату», приписав: «1845 г. Января 30 дня. Иерусалим (глубокий вечер)».

Про «асфальтический кристалл» надо пояснить: речь идет о Мертвом море. Оно называлось Асфальтовым. Его грязи, ныне рекламируемые как целебные, назывались асфальтом, которым заливались трупы для сохранности, если погребение откладывалось, им покрывались дороги. Интересно, когда в России начинали класть асфальт, то тротуары из него именовались «жидовская мостовая» (Словарь Даля).

И еще: в сочинениях не только у Святогорца, но и у его современников, и у более ранних, Елеон каменный, скалистый, а мы его видим цветущим, зеленым, золотым. Это уже великие труды русских монахов, архимандритов Антонина и Парфения. Но о них речь впереди.

Подытоживая, так сказать, литературную часть рассказа о Елеоне, нельзя не вспомнить книгу Андрея Муравьева «Путешествие ко Святым местам в 1830 году». Это было в прямом смысле событие не только в религиозной, но и в общественной жизни России. Тема Святой земли была в трудах молодого поэта, офицера (родился в 1806 году), и ранее - в двадцать лет он сочинил трагедию в стихах «Битва при Тивериаде, или Падение крестоносцев в Иерусалиме». Пушкин горячо приветствовал «Путешествие» Муравьева: «... с умилением и невольной завистью прочли мы книгу».

Для темы о Елеоне процитируем строфу из стихотворения А. Муравьева «Над Иосафатовой долиной». Тут, по предсказанию, должно свершиться Страшному суду. Иосафатова долина продолжает поток Кедрона, ранее текущего у подножия Елеонской горы, теперь загнанного, подобно нашей несчастной Неглинке, в бетонную трубу. Но я пишу об этой трубе со слов, так как сам такого факта в источниках не встречал.

Юдоль плачевная, на дне твоем

Все ныне спит глубоким мертвым сном.

Сухой Кедрон в числе их! - над тобой

В вечерний час, как саван гробовой,

Лежит поруганного храма тень!

Земное все прошло в судьбе твоей:

Из стольких будущих для мира дней

-Один тебе остался - СУДНЫЙ ДЕНЬ.

Пальмовая ветвь, привезенная Муравьевым и подаренная Лермонтову, вдохновила Михаила Юрьевича на гениальное стихотворение: «Скажи мне, ветка Палестины».

Достойно упоминания, что праздник Кущей, значительный для иудеев, отмечался именно на Елеонской горе. «.Пойдите на гору и принесите ветви маслины садовой и ветви маслины дикой, и ветви миртовые и ветви пальмовые, и ветви других широколиственных дерев, чтобы сделать кущи по написанному» (Неем. 8, 15).

По позднейшим исследованиям, подтвержденным раскопками, на Елеонской горе совершалось сожжение рыжей телицы, пепел которой использовался иудейскими священниками для ритуальных очищений.

По указанию судей синедриона на горе зажигались огни для передачи сигнала о наступлении нового месяца. (Вавилонский талмуд, трактат Рош-Ашана).

Завершением ветхозаветного почитания Елеонской горы являются слова пророка Иезекииля (11, 23): «И поднялась слава Господня из среды города и остановилась над горою, которая на восток от города».

Эпоха Крестовых походов также коснулась Елеона. Оставляя в стороне разбор их, так сказать, позитивных и негативных последствий, скажем, что первый поход (1095-1099) был освобождающим Иерусалим от мусульманского владычества. И означал начало основания Иерусалимского королевства (1099-1291). И здесь мы сразу видим великую заслугу герцога Нижней Лотарингии Готфрида Бульонского. Он из рода Карла Великого. Стремления его были чистейшими, преданность Христу была главной в его жизни. С детства отличался особой религиозностью и стремлением идти на освобождение Гроба Господня. Такими же были и его сподвижники Раймонд Тулузский и Боэмунд Тарентский и знаменитый воин Танкред. С ними шел легат папы Римского (подчеркнем: тогда еще православного).

Осадные орудия, конница, пехота окружили город. В решающий момент на Масличной горе показался всадник в блестящем воинском одеянии. Щитом и мечом указывал он на город. Крестоносцы ворвались за стены, заняли Давидову башню. Гарнизон сдался.

Жители Иерусалима видели в Готфриде нового короля Иерусалимского, но благоговейное смирение герцога не позволило ему принять такие почести: он не хотел быть королем, он объявил себя защитником Гроба Господня.

Подвиг Готфрида не забыт. В храме Воскресения, в северной части, справа от храма Явления Христа Богородице, оборудована сакристия (ризница католической церкви), в которой хранится меч герцога.

Небесная лествица

Стремление к небесам очень духовно. Мы понимаем, что все околоземное пространство забито нечистой силой, стерегущей наши души. Но мы также знаем, что после прохождения их, после мытарств открываются Небеса обетованные. Души православные тянутся вверх. Вот три примера.

Один: святитель Григорий Палама, умирая, говорил: «В горняя, в горняя!». Писатель Гоголь видел лестницу, спускаемую для него с неба. Пушкин, умирая, просил Даля его приподнять и звал с собою, показывая ввысь.

И уж, конечно, библейская лествица Иакова, восхождение к святости преподобного Иоанна, называемого Лествичником.

Вот это - ввысь - совершенно естественно на Елеоне. Близость к небесам здесь реальна. Еще бы - под тобою Вечный город, кругом Святая земля, и так не хочется спускаться вниз. Такое же чувство испытываешь и на Фаворе. И у многих бывает описанное в духовной литературе состояние, когда молитва отрывает от земли и возносит. Со мной, грешным, такого не бывало, но хотя бы радость отрешенности от суетных мыслей, от уклонения души в дела мира испытывал. И то спасибо.