Дэн Сяопин

На развитие отношений в китайской деревне в огромной степени повлияли два документа (оба под № 1, только первый был издан в начале 1983 года, а второй — в начале 1984-го; и тот и другой готовились в Центре по сельскому хозяйству при Госсовете). Первый документ, принятый Политбюро 23 декабря 1982 года, разрешал крестьянам нанимать рабочую силу, правда, под эфемерным названием «помощников и учеников» и по тому же принципу, что на мелких предприятиях в городе. Сельские жители получали также право покупать станки, орудия для переработки сельхозпродукции, небольшие трактора, моторные лодки и автомашины. Крестьянам, кроме того, разрешалось заниматься оптовой торговлей, то есть скупать зерно и прочий товар у соседей для реализации на рынке. Второй документ устанавливал длительные сроки семейного подряда (15 лет и более) и поощрял «постепенную концентрацию земли в руках умелых землевладельцев», то есть «кулаков». В этой связи допускался субподряд, иначе говоря, разрешалась передача подряда одним крестьянином другому. При этом оговаривалось: даже те хозяйства, где число наемных рабочих превышает установленное количество (как мы помним, семь человек), нельзя рассматривать как капиталистические¹¹⁷.

Последнее имело отношение и к поселковым, и к деревенским предприятиям, начавшим особенно быстро развиваться в связи с ликвидацией «народных коммун». Эти предприятия считались коллективными, так что число рабочих на них вообще не ограничивалось, даже если управляющие брали предприятия в аренду на условиях подряда. Они развивались особенно быстро, так как избыточная рабочая сила, высвобождавшаяся в результате развала бригад, поглощалась прежде всего ими, а крестьянский рынок по мере углубления реформ требовал все больше товаров промышленного производства. В итоге с 1978 по 1985 год число занятых на поселковых и деревенских предприятиях увеличилось с 28 миллионов до 70 миллионов человек.

Бурно продолжал развиваться и мелкий бизнес в городе. Частники нанимали уже свыше семи человек, но Дэна это не волновало. Узнав, что происходит, он сказал: «Ну и чего бояться? Что это нанесет вред социализму?»¹¹⁸ Тем самым развитию городского предпринимательства был дан зеленый свет.

Вовсю процветали и особые экономические районы. Наблюдая за их бурным ростом, даже Чэнь Юнь вынужден был несколько ослабить критику. Уже в конце 1982 года он признал: «Надо создавать особые районы. Следует непрерывно обобщать их опыт, но это нужно делать так, чтобы они работали»¹¹⁹. После этого и другие консерваторы стали отмечать положительные черты ОЭР.

Дэн был доволен. «Сейчас все больше людей хвалят особые районы, — говорил он. — …Они [действительно] неплохо работают»¹²⁰. В конце января — начале февраля 1984 года Дэн посетил три из четырех районов: Шэньчжэнь, Чжухай и Сямэнь. И с гордостью заявил: «А ведь это я предложил создать ОЭР»¹²¹. Там ему всё понравилось: некогда отсталые территории на глазах превращались в «райские оазисы»! Он утвердился в мысли, что надо «быстрее и лучше строить особые экономические районы»¹²². Точно такое же приятное впечатление от ОЭР осталось у Ху Яобана, посетившего Шаньтоу¹²³. 24 февраля 1984 года на встрече с рядом руководителей Дэн подвел итоги поездок: «Дело не свертывать, а развивать!» И объяснил: «Шэньчжэнь произвел на меня впечатление масштабностью подъема и развития… Особые районы, так сказать, окна, через которые идет заимствование технических достижений, методов управления, знаний, реализуется политика внешних сношений». Он предложил «дать [в ОЭР] свободный вход и выход капиталу… открыть несколько новых портовых городов, таких как Далянь и Циндао», а также освоить остров Хайнань¹²⁴. Услышав об этом, Ху Яобан подал реплику: «Я думаю, надо открыть семь-восемь приморских городов, это не опасно»¹²⁵.

После этого в конце марта — начале апреля 1984 года Секретариат ЦК партии и Госсовет провели совещание с руководителями некоторых приморских городов и 4 мая приняли решение создать особые районы не в семи-восьми, а в четырнадцати портовых городах, включая Шанхай, Тяньцзинь и Кантон. Эти города, правда, получили название «районы экономического и технического развития» (РЭТР), но их суть от этого не менялась. Во всех них создавались максимально благоприятные условия для привлечения иностранного капитала, в частности, снижался налог на прибыль — до 15 процентов¹²⁶. РЭТР, правда, не отделялись от основной части Китая контрольно-пропускными пунктами [101].

Даже государственные предприятия и те активно втягивались в рыночную экономику, получая все больше свободы в реализации производимой сверх плана продукции. В то же время банки приобретали право заниматься коммерческой деятельностью и переходили к кредитованию предприятий. Это также расширяло сферу рыночного регулирования¹²⁷. С осени 1984 года госпредприятиям было разрешено использовать и систему двойных цен — на рыночную и плановую продукцию¹²⁸.

В общем, рынок стал быстро отвоевывать экономическое пространство. А это требовало дальнейшего осмысления курса реформ. 9 сентября 1984 года Чжао Цзыян направил письмо Ху Яобану, Дэн Сяопину, Ли Сяньняню и Чэнь Юню. Основываясь на предложениях экономистов, Чжао очертил в письме новую концепцию взаимоотношений между плановым и рыночным регулированием. Он подчеркнул, что надо последовательно вытеснять директивное планирование направляющим, которое должно регулироваться главным образом экономическими методами. «Социалистическая экономика, — говорилось в письме, — это плановая товарная экономика, основанная на общенародной собственности… Выражение „планирование — на первое место, закон стоимости — на второе“ не точно, и его нельзя больше употреблять. Надо соединять и то и другое, а не разделять или противопоставлять… Плановая экономика китайского типа должна развиваться в соответствии с законом стоимости»¹²⁹. Иными словами, Чжао предлагал либерализировать всю систему народного хозяйства, превратив его в рыночное (о «товарной», а не «рыночной» экономике он говорил исключительно в тактических целях).

Как видно, Чжао излагал концепцию органического соединения планового (на макроуровне) и рыночного (на микроуровне) регулирования. Его письмо вызвало у Дэна живой интерес. Одобрили его и остальные члены Постоянного комитета, даже Чэнь Юнь, который не мог, конечно, быть им доволен, поскольку сам все время настаивал совсем на другом, а именно: план — основа, а рынок — дополнение. По-видимому, на тот момент Чэнь, считая Чжао союзником в борьбе с Ху Яобаном, просто не хотел с ним спорить.

В октябре 1984 года это письмо легло в основу постановления 3-го пленума ЦК компартии двенадцатого созыва «О реформе экономической системы», давшего новый импульс развитию рыночной экономики и ее гармоничному сочетанию с плановой. В точном соответствии с Бухариным (о котором, правда, никто не вспоминал) в постановлении подчеркивалось: «В вопросе товарного хозяйства и закона стоимости различие между социалистическим и капиталистическим хозяйствами заключается не в том, существует ли товарное хозяйство и действует ли закон стоимости, а в разном характере собственности». При этом поминался и Ленин, правда, только в связи с тем, что когда-то, накануне нэпа, написал: «Целый, цельный, настоящий план для нас = „бюрократическая утопия“. Не гоняйтесь за ней»¹³⁰. Чжао вспоминает: «Решение об экономической реформе… подчеркивало важность естественных законов спроса и предложения и всевластия рынка. Оно объявляло экономику социализма „товарной экономикой“. Дэн высоко оценил это решение, считая его даже „новой теорией в политической экономии“… Несмотря на то что в разное время он говорил разные вещи, он всегда склонялся к товарной экономике, закону спроса и предложения и свободному рынку»¹³¹.

К тому времени реформы уже принесли ощутимые результаты. С 1978 по 1984 год наблюдался устойчивый рост валового внутреннего продукта (ВВП) — в среднем на 8,8 процента в год (всего за тот период — на 66 процентов). За то же время объем промышленного производства вырос более чем на 78 процентов, в том числе тяжелой промышленности — на 66, а легкой — почти на 98. В общем объеме инвестиций доля иностранных капиталовложений была еще небольшой (в 1984 году — около 4 процентов), но иностранцы строили быстро, надежно и качественно, причем на самом высоком техническом уровне. В 1984 году был собран рекордный урожай зерновых — более 407 миллионов тонн, на 100 с лишним миллионов больше, чем в 1978 году. В тот момент даже реформаторы растерялись: никто не знал, что делать с таким колоссальным количеством зерна, — ни зернохранилищ, ни денег для расчета с крестьянами не хватало. В итоге 1 января 1985 года Госсовет объявил, что отныне государство не будет брать на себя обязательство покупать зерно, произведенное сверх плана. Это привело к некоторому снижению зернового производства (на 28 с небольшим миллионов тонн в 1985 году), но одновременно способствовало дальнейшему развитию товарно-денежных отношений в деревне. К 1985 году средние доходы сельского населения возросли более чем в полтора раза, а средняя заработная плата рабочих и служащих — примерно на 60 процентов. Правда, 125 миллионов крестьян, то есть 15 процентов, по-прежнему относились к категории «абсолютно бедных», но Дэн ведь и не говорил о том, что все сразу станут зажиточными¹³². Все-таки число голодавших сократилось в два раза!