Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 1. 1905–1941 гг.

Раздались голоса: «Правильно! К оружию! Смерть палачам!»

В это время на взмыленной лошади, слегка раненной в ногу, в толпу собравшегося народа с криком «Посторонись! Дай дорогу!» въехал подхорунжий Атланов, Еланской станицы, который рассказал о тех ужасах, которые совершают комиссары, бежавшие из Вешенской, и умолял немедленно дать помощь, чтобы освободить станицу, которая готова присоединиться к восставшим. Казаки, выслушав рассказ Атланова, разошлись по домам, чтобы спешно готовиться к выступлению на фронт.

Наступила ночь. Все утихло, только в военном отделе тускло светил огонек; то и дело звонил телефон, налаживалась связь, вызывались начальники действующих частей, которым передавались телефонограммы и пр. Я же, со своим помощником есаулом Алферовым, не отходя от аппарата, отдавал распоряжения казанцам, мигулинцам, которые вели бой с наступающими красными частями со стороны слободы Калач, Богучар и ст. Чертково.

Утром 28 февраля в Вешенскую прибыли казаки ближайших хуторов, из которых было сформировано: один конный полк и дивизион пехоты, входящий в состав конного полка под командою прапорщика Н. Дарина. В это же время хорунжий Ермаков закончил формирование правобережного отряда. Такой же порядок формирования происходил в ст. Казанской и Мигулинской.

Утром 29 февраля 1-я Решетовская конная сотня в составе 170 человек под командою подхорунжего Ломакина выступила на ст. Еланскую и к двум часам дня разбила инженерную роту и заняла ст. Еланскую. Военный отдел, сформировавшийся в Еланской, приступил к спешному формированию восставших частей для обороны северной границы округа. Разбитые же шайки красных бежали в станицу Букановскую, Слащевскую и Федосеевскую, где мобилизовали население и, соединившись с подошедшими частями красных, заняли оборонительное положение от Бузулука по р. Раствердяевке до ст. Слащевской включительно.

В ночь под первое марта отряд хорунжего Ермакова выступил на станицу Каргиновскую с расчетом на рассвете занять последнюю, дабы не дать противнику времени уничтожить находящийся там склад боевых припасов. Около 12 часов ночи, не доходя до хутора Токина, лежащего в 8 верстах от Вешенской, отрядом хорунжего Ермакова были замечены колонны красных, которые двигались на Вешенскую. Отряд в составе 400 бойцов, заняв северо-восточные высоты хуторов Токина и Чукарина, без выстрела ожидал появления красных. Первая разведка, высланная вперед, проходя по хутору Токин, встретила конный разъезд красных, который рассеяла огнем. Карательный отряд, состоящий из одного батальона пехоты, эскадрона конницы и одной батареи, под командой комиссара Лихачева, с целью запугать восставших, открыл артиллерийский огонь по хутору, но, не чувствуя сопротивления, таковой прекратил. Не допуская мысли о действительно организованном восстании и рассчитывая, что шайки, перепугавшись артиллерийского огня, разбежались, комиссар Лихачев решил покончить с «мятежниками» одним взводом конницы и для этого сам во главе взвода двинулся на Вешенскую, оставивши отряд в хуторе Чукарина около церкви. Но едва успел подняться на высоту за хутор Токин, где была расположена цепь восставших, как услышал позади себя крик: «Стой!»; Лихачев не растерялся, а даже повернул лошадь назад и крикнул: «Разойдись, стреляю» – и бросился к группе казаков, где находился командир отряда, хорунжий Ермаков. Раздалась тихая команда: «Взвод, пли!» Грянул залп, и красные усмирители повалились на землю. Товарищ Лихачев, раненный в левое плечо и шею, испуганно ковырялся в грязи, а остальные красноармейцы были перебиты или захвачены в плен. Только два красноармейца, воспользовавшись ночною мглою, сумели проскочить через цепи восставших и присоединиться к своему отряду¹⁷.

Через несколько времени со стороны хутора Чукарина загрохотали пушки, снаряды со звоном лопались в воздухе или беззвучно зарывались в сырую землю. Отряд хорунжего Ермакова перешел в наступление, выбил красных из занимаемых ими хуторов Токина и Чукарина, до утра преследовал отступающего противника в направлении ст. Каргииовской. Отступающий противник с подошедшими к нему тремя эскадронами Саратовского конного полка укрепился по правому берегу р. Чир, удерживая за собой ст. Каргиновскую.

К 15 марта 1919 г. из восставших станиц (Вешенская, Мигулинская, Казанская, Еланская) насчитывалось 15 ООО восставших бойцов, из которых большинство без винтовок успешно громили красные части особого назначения и удерживали пространство Верхне-Донского округа на протяжении 300 верст в окружности.

Восставшие верхиедоицы формировались с большой поспешностью в отряды, группы и с не меньшей поспешностью бросались на фронт с целью закрепить плацдарм, на котором можно было бы удерживать наступающие части красных и тем обеспечить планомерное комплектование восставшей армии. Восставшая Казачья армия, окруженная огненным кольцом Красной Армии, не имела тыла, а только фронт, и вот на этом-то рубеже Казачьей Земли происходил страшный поединок двух армий, двух народов; Красная Армия, окрыленная призраком грядущего рая и порывом – сокрушать, подчинять и властвовать, разрушала все, что ей было доступно, а восставшие казаки на все те зверства, опустошения и захватничество отвечали отпором, кровью отстаивая свою казачью землю.

Красный штаб, встревоженный уничтожением частей особого назначения и занятием восставшими главных коммуникационных линий, применил систему переговоров, рассчитывая комедией братания выиграть время, чтобы подтянуть ближайшие части и тогда кровавым террором задушить непокорный и независимый казачий народ.

Как было сказано выше, восставшие казаки формировались в отряды, группы и пр., которые действовали самостоятельно в одном определенном, выбранном ими самими направлении, отчего часто случалось, что одна часть отказывалась помочь другой, оправдываясь тем, что на ее участке также неспокойно, а потому дать какую-либо помощь она не может. Таким образом, восставшая часть, оказавшаяся под ударом сильнейшего противника и оставшаяся без своевременной поддержки, откатывалась назад, подставляя этим тыл соседних частей под удар красных, что влекло за собой отступление и этих частей. Красные к тому же не дремали: с каждым днем подходили все новые и новые части.

Продолжать борьбу разрозненными действиями отдельных отрядов означало бы непременно понести поражение в ближайшем будущем. Необходимо было в самый кратчайший срок свести отряды в крупные боевые единицы и сосредоточить управление ими в руках одного лица. Но, не желая нарушать при этом принципа выборного начала, я разослал телефонограмму по всем действующим частям следующего содержания:

К вечеру 8 марта были получены ответы на эту телефонограмму, по которым я единогласно избирался на ответственный пост командующего всеми восставшими частями.

Уполномоченный голосом и доверием восставших казаков, я, приказом по войскам Верхне-Донского округа № 1 от 10 марта 1919 г., все действующие части свел в пять конных дивизий и одну конную бригаду, назначил начальников дивизий, командира бригады и распределил участки фронта.

В то время, когда происходила переорганизация восставших, красные сосредоточили в районе станиц Букановской и Слащевской 1-й Московский революционный пехотный полк в 4000 шт., 5-й Заамурский кон. полк в 800 шашек, две батареи, одна из которых гаубичная, и повели наступление на стан. Еланскую с конечной целью овладеть стаи. Вешенской с востока. 13 марта красные после краткого боя овладели стаи. Еланской, отбросив 5-ю дивизию восставших частью на север, а частью на сев. – запад; последняя, оказывая упорное сопротивление, укрепилась по реке Бланке (хут. Красноярск, Еланской стан.), правым флангом доходя до р. Дона.