Мертвый сезон. Конец легенды

В полдень я уже находился в будке телефона-автомата. Дозвонился быстро. Ответила дама, оказавшаяся женой немца. Представившись старым другом ее мужа, я сказал, что недавно приехал из Германии. Ответ был быстрым… и почти нецензурным. Суть его сводилась к тому, что дама, с которой я беседую, уже не жена немца. Она ужасно сожалеет, что когда-то была его супругой, ненавидит немцев вообще и очень хочет, чтобы все они убрались куда-нибудь подальше… Последнее замечание явно относилось и ко мне. Прежде чем я успел снова раскрыть рот, чтобы попросить у нее адрес бывшего мужа, дама, обругав меня напоследок, бросила трубку… Теперь понадобился новый предлог для визита к этой сварливой бабе. Решил посетить ее дня через два-три под видом представителя фирмы, торгующей в кредит. Придумал, будто муж приобрел в кредит дорогие золотые дамские часики и дал фирме этот адрес. Не скажет, мол, уважаемая мисс, как можно получить долг, не оплаченный ее бывшим мужем?

Я не сомневался, что эта выдумка приведет экс-супругу «моего» немца в бешенство и она поможет мне разыскать беглеца. Но для осуществления плана требовалось пробыть несколько дней в Чикаго. Нужно было сделать перерыв после телефонного звонка. К тому же где-то неподалеку жил ее брат, адрес и телефон которого я получил в Лос-Анджелесе. Отыскав небольшой бар с длинным рядом телефонов-автоматов, набрал нужный номер. На другом конце провода ответил детский голосок: «Где папа? На работе. Папин телефон? Пожалуйста. А мама ушла в магазин». Малыш любезно сообщил номер служебного телефона отца.

После обеда я вступил в телефонные переговоры с братом бывшей жены немца. Когда представился старым другом шурина, воцарилась пауза. Наконец, голос на противоположном конце провода произнес:

— Так вы, стало быть, старый друг Клауса?

— Разумеется. И он мне очень нужен.

— Хм… Так что же вам нужно?

— Что? Поговорить с Клаусом или, на худой конец, получить его телефон.

— Ваш друг Клаус — это грязная свинья! — завизжал вдруг шурин. — В прошлом году его уже разыскивал кто-то из бывших коллег. Видимо, разыскал. Ибо он, не сказав ни слова жене, исчез. Словно сквозь землю провалился. И лишь спустя четыре месяца она получила письмо. Клаус, видите ли, в Аргентине и не собирается оттуда уезжать. Свинья, грязная немецкая свинья!

— В самом деле?! Какой ужас! Я никак не мог ожидать такого поступка от моего друга. Может быть, вы дадите его новый адрес?

— Адрес? Буэнос-Айрес, Центральный почтамт. До востребования… — И брат бывшей жены «моего» немца бросил трубку.

Итак, поиски не дали окончательного результата. Правда, переезд Клауса в Аргентину кое о чем говорил. То, что я не ведал, зачем разыскивался Клаус, и не узнал, удалось ли его найти в Аргентине, — явление вполне обычное в работе разведчика. Чем меньше знаешь, тем дольше живешь. Это я усвоил давно. Через несколько дней я доложил результаты моих розысков Абелю, и мой отчет был передан в Центр. Наша часть операции была закончена.

Время летело быстро. Я освоился со своими обязанностями, и жизнь моя вошла в строго размеренное русло: прием радиограмм Центра, регулярные передачи наших радиограмм, получение и отправка «почты» конспиративными путями, а также изредка краткосрочные поездки в различные районы Америки и некоторые страны Западного полушария для выполнения всевозможных заданий. С каждым днем росло желание поскорее вернуться домой. Подустал, в общем…

Летом 1954 года произошло событие, которое коренным образом изменило дальнейший ход моей жизни. Меня неожиданно вызвал на экстренную встречу Абель. Судя по тому, что шеф не сразу заговорил о деле, я почувствовал, что он хочет сообщить нечто важное.

— Как у тебя настроение? — спросил он. — Что пишут из дома?

— Если говорить откровенно, давно уже здесь надоело… С удовольствием побыстрее уехал бы домой. Из Москвы пишут, что живы-здоровы, но опять спрашивают, когда же вернусь…

— И мне здесь изрядно надоело, — кивнул Рудольф Иванович. — А вчера вот получил сообщение из Центра. Принято решение направить тебя на самостоятельную работу в Англию. Скоро пришлют преемника, передашь ему дела и… Конечно, приятнее было бы поехать домой, но… Кстати, на новом месте будет столько забот, что скучать не придется. Так что ничего страшного. Недаром же англичане говорят, что перемена места равноценна отдыху…

Произнеся эту поговорку, шеф предложил сразу же разработать план моего проникновения в Англию. Центр считал, что наиболее целесообразным было бы появиться там в качестве одного из британских подданных, которые в то время пользовались всеми правами коренных англичан. Обсудив этот вопрос, мы пришли к выводу, что мне следует попытаться получить канадское гражданство. «Канадский вариант» разрабатывался в Москве. Удалось выяснить, что в 1927 году во время наводнения в канадском городе Ванкувере погибли муж с женой и их маленький ребенок. Мальчик, разумеется. Об этом в те далекие времена написали местные газеты, и факт сей был официально зарегистрирован в документах местной мэрии. А почему не предположить, что мальчонку спасли двое бездетных супругов и увезли его в другую страну. Мальчонка рос, а приемные родители, воспитав его, умерли и оставили небольшое наследство, которое позволило юноше начать самостоятельную жизнь под именем Гордона Арнольда Лонсдейла. Легенда сия была подкреплена и соответствующими «достоверными» документами, включая метрику «воскресшего» младенца. Разумеется, были и другие варианты, о которых тоже знал Рудольф Иванович.

А он между тем продолжал знакомить меня с некоторыми важными объектами, которые предстояло изучать в Англии. Особое значение придавалось, например, деятельности секретного объекта по изучению ядерных методов ведения войны в небольшом местечке Портоне. Имелись веские основания предполагать, что в его лабораториях активно разрабатывается несколько новых, чрезвычайно эффективных видов атомного оружия.

Да, забыл сказать, что наша «историческая» встреча проходила в лесистой местности неподалеку от канадской границы. Может быть, и это обстоятельство как-то повлияло на решение ехать в Англию через Канаду. Вопрос о моей будущей «крыше» в Англии мы оставили пока открытым, хотя Абель в принципе и не отверг моей идеи поступить на учебу в Лондонский университет.

Вскоре прибыл мой преемник. Я ознакомил его со своими обязанностями, передал имевшиеся шифры и оперативную технику. Абель тщательно контролировал эту операцию и, наконец, в ноябре 1954 года заявил, что мне пора отправляться в Канаду. К тому времени мы проработали всевозможные детали нашего плана и получили одобрение его в Центре.

Я покинул Америку, вновь отправляясь в незнакомую мне доселе страну, где предстояло начинать работу с нулевого цикла. К тому же на этот раз не было опытного наставника, который помог бы войти в новую роль. А главное, мне впервые доверялся самостоятельный участок работы. Успех зависел теперь главным образом от меня. Я не мог не чувствовать огромной ответственности за успешное выполнение задания. Было грустно расставаться и с Рудольфом Ивановичем. Ведь он стал для меня не только старшим товарищем, но и в общем-то близким человеком на чужбине. Других ведь не было…

Мы с Абелем договорились о заключительной встрече после операции по получению канадского паспорта. Я уложил свои пожитки в два чемодана и выехал в Ванкувер, который должен был стать по легенде моим «родным» городом. Еще в Нью-Йорке я прочел ряд книг о Канаде, ежедневно получал одну из ванкуверских газет и тщательно изучил план города.

Для своего путешествия я выбрал один из наиболее популярных туристских маршрутов, то есть пароходом из Сиэтла в Ванкувер. До Сиэтла ехал на автобусе дальнего следования. Границу миновал без каких-либо осложнений. Кстати, для этого не требовалось заграничного паспорта, и я безо всяких помех сошел с парохода в Ванкувере. В тот же день снял скромную меблированную комнату за 15 долларов в неделю.

Ванкувер удачно отгорожен от суровых арктических ветров мощным хребтом Скалистых гор. Благодаря теплым морским течениям, климат здесь мягкий и даже зимой температура очень редко опускается ниже нуля. Правда, часты неприятные холодные дожди, однако я воспринимал это как отличную подготовку к лондонской погоде… Я пробыл в Ванкувере до конца года. Все это время потратил на изучение города и его окрестностей. С раннего утра бродил по улицам, старался запомнить расположение крупных учреждений, гостиниц, кинотеатров, магазинов, изучал маршруты городского транспорта, выезжал на городской аэродром, посетил железнодорожный, морской и автобусный вокзалы. Кроме того, ездил на северо-запад Британской Колумбии и даже на Юкон, так ярко описанный Джеком Лондоном. За время пребывания в Ванкувере я получил канадские права на вождение автомобиля. В Канаде, где нет внутренней паспортизации населения, этот документ служит удостоверением личности, что явилось важным шагом на пути получения заграничного паспорта. По почте я затребовал копию метрики на Гордона Арнольда Лонсдейла. Прошла неделя, и я получил небольшой кусочек пластика, который подтверждал, что Гордон Лонсдейл действительно родился 27 августа 1924 года в небольшом шахтерском поселке Кобальт провинции Онтарио.