Биография отца Бешеного

Кстати, именно Надежда устроила презентации моих книг и показы моих фильмов во всех крупных городах Болгарии и по болгарскому телевидению…

Внимательный читатель наверняка заметил, что я упомянул о фильме «Черные береты». Напоминаю: до начала съемок «Тридцатого уничтожить!» я помог Стасу Гагарину снимать фильм по его сценарию. Прошла пара лет, а я ничего о его фильме не слышал. Подумал, что просто пропустил и он давно идет на экранах страны. Но однажды мне звонит дама:

— Виктор Николаевич, вы стояли у истоков фильма Стаса Гагарина…

— И что? — спрашиваю настороженно.

— Не могли бы вы доделать этот фильм?

— А Стасик? — удивляюсь я.

— Разве вы не знаете? Стас умер!

Меня словно обухом по голове.

— Как? Умер?

— Да… — Грустная пауза. — Я знаю, вы сейчас не снимаете, а здесь и дел-то на пару-тройку недель… Материал весь снят, и нужно только смонтировать и озвучить… Пожалуйста, хотя бы в память о Стасе…

Я очень неуютно себя ощущаю, когда меня просят, тем более дамы…

— Хорошо! — бездумно согласился я, не зная, какую трудную ношу взваливаю себе на плечи.

Просмотрев почти четыре часа снятого материала, схватился за голову: никакой логики там не наблюдалось даже в первом приближении. Вышло так, что после смерти Гагарина кто только не брался «режиссировать» съемки. И оператор, и исполнитель главной роли, и еще один актер, и даже каскадер. Но самым абсурдным оказалось то, что в главной роли снялся пресловутый Василий Шлыков, который пытался присвоить мой сценарий. К счастью, он уже был в Америке и не раздражал меня своим присутствием. Хотя, должен признать, сыграл он вполне.

Но ужаснее всего было то, что на доработку не осталось ни копейки! А требовалось доснимать недостающий материал, переснимать плохо снятый, оплачивать монтажную комнату, актерское и музыкальное озвучания, печать копий и так далее. Короче, вышло сто тысяч долларов!.. Кошмар!..

Но, как говорится, взялся за гуж, не говори, что не дюж! Сделав на всякий случай примерный монтаж материала, принялся за поиски денег. Куда только не рыпался и… напрасно. А в то время я как раз занимался своим квартирным вопросом. И однажды, встретившись с префектом и зампрефектом своего, Центрального, округа — Музыкантским и Беляевым, случайно поделился с ними замыслом картины о мор-ских пехотинцах, сообщив, что не хватает «совсем немного», чтобы ее закончить. Замечаю интерес в их глазах и предлагаю посмотреть материал, не скрывая, что это займет около четырех часов. Музыкантский, сославшись на дикую занятость, поручил Беляеву рассмотреть возможность участия префектуры в создании этого фильма.

Наконец договор был подписан. Я заново переписал сценарий и приступил к досъемкам фильма, потом монтажу, озвучанию. Для написания музыки пригласил прекрасного композитора Владимира Давыденко, единственного россий-ского композитора, выдвигавшегося на Оскара. И не ошибся — музыка написана классная! А стихи для песен, как и в «Тридцатого уничтожить!» писал мой друг, профессор В. Мануйлов.

Когда фильм был готов, я был скептически настроен. И был приятно удивлен, когда за один уик-энд было продано более десяти тысяч кассет, что явилось своеобразным рекордом года на видеорынке…

Я заканчивал третью книгу, когда позвонил Олег Вишневецкий, президент Ассоциации ветеранов Афганистана, под названием «Герат», и говорит, что поражен моими романами и хотел бы встретиться. Мы разговаривали с ним целый вечер и всю ночь. Этот симпатичный, отлично сложенный парень настолько поразил меня, что я решил обязательно сделать его героем одного из романов. Олег, естественно, влился в круг моих близкий друзей. Вскоре я познакомился и с его милой супругой Ладой. Очень часто мы праздновали знаменательные даты и семейные торжества вместе. Однажды я даже специально поехал в Болгарию, где в то время находился Олег, чтобы отпраздновать его день рождения. Тогда я и подумать не мог, что это последний его день рождения, который мы будем праздновать вместе.

Прошло несколько месяцев, и Олег попал в автокатастрофу, в которой повредил себе селезенку. Спустя несколько недель звонит Паша Еременко (внушительных габаритов парень: в одном из романов я писал о нем, присвоив ему шутливое прозвище — Паша-шкаф), руководитель одной из охранных структур «Герата», и говорит, что Олег умер. Наверное, за всю свою жизнь я не пролил столько слез, сколько пролил в день его похорон. Меня не устроила официальная версия его автокатастрофы, и в романе «Приговор Бешеного» я дал собственное объяснение гибели Олега, а своему герою — Савелию Говоркову — предоставил совершить то, чего не мог сделать сам: отомстить виновным за гибель друга.

Забегая вперед, скажу, что афганцы «Герата», отдавая дань памяти Олегу, создавшему Ассоциацию, единогласно утвердили президентом «Герата» Ладу, супругу покойного.

Смерть Олега сблизила с человеком, который помог мне пережить эту страшную утрату…

Впервые мы увиделись с Андреем Ростовским на праздновании пятилетия «Герата» при не очень приятных обстоятельствах…

К концу застолья изрядно выпивший молодчик поливал всех и вся отборным матом. Я был знаком с ним шапочно, и в первую же минуту знакомства он поведал мне, что в Афганистане только случайно не получил «героя». Правда, потом Олег уточнил, что тот действительно пару месяцев провел в Афганистане, но был санитаром и в боевых действиях участия не принимал. Вскоре у него обнаружилась язва желудка, и его комиссовали. Таких Олег метко называл «афханцами». Долгое время он сидел без работы, пока Олег не устроил его в одно из охранных отделений «Герата». Он был вечно всем недоволен и раздражен. В тот вечер под изрядными парами алкоголя он бил себя «пяткой» в грудь и вовсю разорялся среди собутыльников:

— И на хер Вишню так чествуют? Прямо, бля, герой! Выискался, тоже мне! А я что, лысый? Я что, Афган не топтал? А что получил за это? Олег, поди, «капусту» лопатой гребет…

Я оказался рядом, и слышать эту гнусность было выше моих сил.

— Послушай, земляк, ты давай сбрось обороты! — негромко заметил я. — Олег на самом деле Герой! И все, что у него есть, заработал собственным горбом и мозгами! Кто тебе мешает сделать то же самое?

Мои слова так разозлили этого пьяного хама, что его мутные глаза налились кровью, и, брызгая слюной, он угрожающе двинулся ко мне.

— Ну, писака, ну ты сейчас у меня… ну я тебе…

Он взмахнул кулаком, но чья-то сильная рука жестко сдавила его ключицу. Дебошир ойкнул от боли, и его ноги подкосились.

— Слышишь, фраер, тормозни и выпусти свой вонючий пар. — Крепкая рука еще сильнее сдавила его ключицу.

— Ростовский… Андрей… — пробежал шепот среди стоящих вокруг.

Неожиданно рука, увенчанная массивным золотым браслетом, резко развернула буяна, и я увидел перед собой высокого, ладно слаженного красавца. Прищурив глаза, он тихо процедил сквозь зубы:

— И заруби на своем поганом носу: во-первых, не «писака», а писатель. Во-вторых, он чуть не вдвое старше тебя — научись уважать старших! В-третьих, писатель сделал тебе справедливое замечание: нечего поливать грязью нормальных людей! А теперь резко сквозани отсюда, мразь! — Он больно ткнул его в грудь.

— Ну, что ты, Андрей… — отскочив, залепетал тот. — Я же не… Ну, я же не то…

Но усмиритель уже не обращал на него внимания и повернулся ко мне.

— Андрей. — Он протянул руку. — В народе обзывают Ростовским!

— Виктор, в народе обзывают «отцом Бешеного». — Я улыбнулся.

— Читал ваши книги и не скрою: произвели на меня сильное впечатление! С интересом читается, лихо закручено, а главное, очень правдоподобно! А от ваших фильмов просто балдею! Видать, многое, о чем пишете, испытали на собственной шкуре…

— Спасибо, но давай лучше на «ты»! — предложил я.

— Никаких возражений! Слушай, Виктор, вижу, тебя очень расстроил этот «чудак» на букву «м»…

— Есть немного, — согласился я.

— Плюнь, лучше пойдем прошвырнемся по Москве?

— По Москве? — Я был несколько удивлен.