Черногорец на русской службе: генерал Бакич

Герой Сызрани

39

условиях успешного наступления Народной армии к Москве этот малореальный план не мог быть претворен в жизнь. Это признавал даже сам автор проекта!159 Вместе с тем какие-то инженерные работы в районе Сызрани все же были проведены. В частности, были укреплены стратегически важные для прикрытия Александровского моста высоты у селения Батраки160.

На деятельность А.С. Бакича в этот период, несмотря на значительную предвзятость некоторых оценок, в какой-то мере проливают свет неопубликованные воспоминания знавшего его по службе в Народной армии начальника полевого штаба Поволжского фронта (с 15 августа 1918 года) Генерального штаба генерал-майора С.А. Щепи- хина: «Серб, Георгиевский кавалер, строевой кадровый офицер Императорской Армии. Русского воспитания и культуры. От серба - вспыльчивость, решительность, запальчивость. Природный воин: гордый, само- и честолюбивый. Вопреки «Комучу» (и даже Военному Министру Галкину161) получил в Самаре в командование горсточку добровольцев. Выдвинулся с ними на фронт в Сызрань и здесь значительно пополнил свои ряды добровольцами. Очень разборчиво относился к последним и «естественный подбор» им изучен и применен до тонкостей, тщательно. Фронт у него был ответственный (грудью защищать Самару и мосты через Волгу), но мало выигрышный: противник на этом, кратчайшем к Москве пути, конечно, держал все лучшее и многочисленное. Я сказал бы, что Бакич, по крайней мере в первые недели самарского добровольчества, был один из немногих, дававших себе отчет в том, что такое творится вокруг и где зарыта собака грядущего благополучия. Он единственный из начальников участков фронта ревниво оберегает свои части от притока инородного элемента, особенно же от пленных красногвардейцев. Бакич импонирует и своим видом, и своей манерой, повадкой, и, безусловно, своим Георгием. Чуждый политике, это солдат всей душой! Незамысловаты его тактические и стратегические комбинации, но его способностей и практической сметки вполне достаточно по тому масштабу, который приложим в гражданской войне. Зато Бакич обладал в совершенстве даром проникать в психологию рядового бойца, и они смело, безропотно и с полным доверием идут за своим вождем. Гражданская война, особенно первого периода, отличалась упрощенными способами действий. Кроме того, несмотря на громкие наименования - фронт, армия, корпус, - в сущности говоря, состав частей никогда не отвечал громкому наименованию, и Бакич, так же как

40 А.В. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич

и другие начальники добровольческих частей, в действительности руководили частями, численностью не превосходящими батальон, много полк военного состава. Это обстоятельство и упрощало управление, а вместе с тем начальники всегда были на высоте ставимых (так в тексте. - А.Г.) им задач. Полковник Бакич по своей природе и воспитанию очень дисциплинирован. Я его только два раза видел в состоянии перелома, когда вот-вот эта образцово-дисциплинированная натура могла сорваться с нервов. Первый случай, - его столкновение с безответственным гастролером из «Комуча» эсером Владимиром Ивановичем Лебедевым. «Прорвавшись» из Москвы на Волгу, Лебедев в Самаре почувствовал себя как рыба в воде. Его энергия не находила долго применения - все гражданские посты «Комуча» были уже расхватаны, моря не было (Лебедев - морской министр Керенского162), но Лебедев мнил себя Наполеоном. И вот, пользуясь своим значением, он совершает выезды, вылеты на фронт. О своих подвигах Лебедев достаточно откровенно уже рассказывал, но с Бакичем встречу замолчал. Когда очередь (быть может, это был первый самый вылет) дошла до Сызранского участка, Лебедев появился в Сызрани и решил немедленно формировать милиционные части из местного элемента. После пятидневного (?!) обучения эта воинская часть, в образе толпы, маршировала, парадировала мимо «министра», а затем бежала (разбежалась) от первого выстрела. Тогда Лебедев решил, для устойчивости, пристроить свой сброд к прочным, спаянным частям п[олковника] Бакича. Естественно, было от чего возмутиться, и Бакич, оставив Сызрань, примчался ко мне в Самару с докладом о безобразиях, творимых Лебедевым. Он в весьма резких тонах охарактеризовал разрушающую деятельность Лебедева, позволявшего себе митингово-истерически (так в тексте. - А.Г.) выкрикивать антибуржуазные лозунги. Это не могло нравиться кадрам Бакича, составленным и буржуазией, и учащейся молодежью163 Поволжья. Добровольцы так возмутились демагогией Лебедева, что стоило большого труда Бакичу их удержать от расправы. Бакич весь дрожал, когда об этом рассказывал. И мне пришлось, несмотря на все мое уважение к «Комучу», испросить помимо последнего164, распоряжение Командующего войсками Волжского фронта полковника] Чечека об отозвании (удалении) Лебедева. Это было ультимативное требование Бакича. Обстановка была такова, что нам приходилось предпочитать военных начальников перед министрами, - последних в Самаре было перепроизводство, а настоящих военных

Герой Сызрани

41

был некомплект. Не избалованный, еще не отравленный быстрой карьерой, столь присущей гражданской войне, Бакич не брезговал никакой работой и при колеблющейся численности его Сызранцев легко, беззаботно переходил от роли к[оманди]ра роты к роли командира батальона, полка и обратно. Единственно, что требовалось для соблюдения этикета гражданской войны, это никогда не расформировывать часть и, не взирая на переменчивую кривую боевого состава (численность) Сызранцев, именовать все, что удавалось сорганизовать Бакичу, отрядом. Отряд обнимает собой и роту, и батальон, и полк, даже хотя б до корпуса. Отряд это, правда, указатель на импровизацию и звучит достаточно гордо для его начальника. Скажете - слабость! Но эта слабость - положительное качество военного - честолюбие, и на нем надо было играть»165. Сложные взаимоотношения Бакича и других офицеров с представителями самарского правительства достаточно емко, на мой взгляд, выразил управляющий ведомством внутренних дел Комуча, видный деятель эсеровской партии П.Д. Климушкин, который писал, что «между Комучем и офицерством с самого же начала гражданского движения на Волге создалось взаимное непонимание, приведшее потом к полному расхождению»166.

В августе 1-я советская армия значительно усилилась. Ее общая численность к 16 августа равнялась 8110 штыкам, 491 сабле, 236 пулеметам и 47 орудиям, причем Пензенская и Инзенская дивизии, противостоявшие Бакичу, насчитывали в своих рядах 3410 штыков, 159 сабель, 53 пулемета и 14 орудий167. Дивизия Бакича в этот период продолжала вести боевые действия северо-западнее Сызрани на реке Свияге. Однако бои на этом фронте, по свидетельству одного из участников, не отличались особой напряженностью168 и шли с переменным успехом.

29 июля 1918 года Восточный фронт постановлением ЦК РКП(б) был объявлен главным фронтом Советской России169. Уже в августе 1918 года здесь наметился перелом в пользу красных. Оценка обстановки тех дней большевиками достаточно ярко выражена в очерке Л.М. Рейснер «Свияжск»: «Все (читай - большевики. -А.Г.) понимали положение так: еще шаг назад откроет «им» Волгу до Нижнего и путь на Москву, дальнейшее отступление - это начало конца, смертный приговор Республике Советов. Было ли это верно со стратегической точки зрения - я не знаю. Может быть, армия, откатившись еще дальше, собралась бы в такой же кулак на одной из бесчислен

42 А.В. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич

ных точек, испещряющих карту, и оттуда понесла бы к победе свои знамена, - но морально это было правильно. И поскольку отступление от Волги означало тогда полное крушение, - постольку же возможность держаться, устоять, прислонившись спиной к мосту и отбиваясь на все стороны, - давала право на реальную надежду»170.

В начале августа красные предприняли попытку наступления на кузнецком направлении. 11 августа они заняли станцию Канадей в 60 верстах к западу от Сызрани, однако больших результатов добиться не смогли. На инзенском направлении 17 августа части белых перешли в наступление. 17 августа была занята Русская Темрязань, 18 - Измайловский Выселок, 19 - Хананеево, Поливаново, Попова-Мельница. Инзенская дивизия красных была отброшена за реку Барыш. На кузнецком направлении частям Бакича продвинуться не удалось. В дальнейшем борьба за Сызрань фактически свелась к упорной борьбе красных и белых на дальних подступах к городу - в районе станции Канадей на кузнецком и Кузоватово на инзенском направлении. Для овладения Сызранью красным необходимо было захватить Симбирск, нависавший над их флангом. 12 сентября в 12 часов 30 минут Симбирск был взят красными. Тогда же был отдан приказ об овладении Сызранью171. Правый фланг Поволжского фронта Народной армии был разгромлен.