Дойти до другого берега

После некоторых препираний он  назвал Клару фифой и сказал, что ей нет места в нашей палатке. Вот бред. Где Клара и где палатка? Я в свою очередь отказался петь с его девушками…

В декабре 2007-го я снова пел в Питере. Моя программа называлась «Декаданс». По сути, я был единственным автором-исполнителем в этом жанре.

Итак, это было не первое моё выступление в клубе-музее В. Цоя «Камчатка», но одно обстоятельство я выяснил только по приезду в Питер. В этот вечер через дорогу пела группа «Алиса», и потому в зале клуба сидело несколько человек. Я предвидел это. Предвидели это и другие, и потому этим вечером долгое время никто не вызывался петь. Передо мной выступал довольно приличный бард Брат Александр. Я же, выйдя на сцену, объявил, что когда концерт «Алисы» закончиться, и народ придёт в клуб, я петь не буду. Они уже сделали свой выбор. Так и случилось. Когда в 11-м часу пришла толпа, большинство из которых были в красно-чёрных шмотках, я убрал гитару в чехол, сел в автомобиль и уехал.

Я честно отыграл небольшую программу с той лишь разницей, что на этот раз Кларка не играла на фоно – доставать клавишные не было смысла. Зато я договорился с архивариусом питерского рока и арт- менеджером «Камчатки» Сергеем Фирсовым насчёт выступления моих друзей – костромских рок-бардов.

В Костроме про меня мало кто знал. Пресса игнорировала меня с того времени, как моё творчество вышло за приделы Костромы. Или с того времени, когда я стал высказываться по общественным и политическим вопросом. Не знаю. Но программа костромских новостей рассказывала о горячей воде, авариях на теплотрассах, ветхом жилье… Стоило какому-нибудь местному ансамблю выступить на фестивале в соседней области, про это писали все костромские газеты. Я же в них не значился, поэтому меня никто не знал.

Мы несколько раз пели в Камчатке, потом нас занесло-таки на Грушинский фестиваль, где я руководил второй эстрадой. На нашу эстраду в соответствии с графиком приходили известные и не очень известные барды и выступали. В те три дня через меня, можно сказать, прошла вся история авторской песни. Также я сделал совместное выступление Андрея Козловского и Сергея Рыженко (это скрипач из фильма «Асса»). Поляна перед второй эстрадой стояла на ушах. Потом наша подруга автор-исполнитель Ольга Сорокина полезла на сцену вместе с пьяным мужиком в ластах. Оля пела, а он плясал. На Грушинке всегда полно странных субъектов. Этот мужик ходил по поляне в маске и ластах, в таком виде его и застала Ольга. Даже во время выступления бардов она не вынимала из ушей наушники от плейера, показывая, что её всё это мало занимает. А, когда подошла её очередь, устроила шоу с водолазом. Потом мы классно спели сейшен «На одной из девяти планет», потом все напились. Потом я чуть не разодрался с одним бардом, потом, Кларка разругалась с Борисом Бурдой.

Борис Бурда считал себя очень умным, и как следствие любил спорить. Но Клара от своего папы унаследовала те же качества. И вот коса нашла на камень. Спорили они о брендах Пепси-колы и Кока-колы. Кто какие напитки делает. О ерунде короче. Зрителей они собрали много. Я потом уточнял, права была Кларка.

И конечно мы посетили Грушинскую гору, всю в огоньках. Внизу была сцена с парусом. Прикольно, но одного раза достаточно. Тем более, что никакие мы не барды. Просто совсем не барды.

Мы - русский андеграунд.

С нами ездил костромской рок-бард Дима. Когда мы возвращались домой, он увидел несколько знаков. Не в смысле дорожных, а в смысле знаков судьбы. В придорожном кафе к нам подошел странный человек и стал что-то говорить про нас очень загадочное, потом очень долго мы не могли обогнать фургон с надписью похороны и прочее. И вот ночью со встречной полосы на нас выскочил автомобиль. Буквально за пару метров до столкновения я успел свернуть на обочину. Я вот думаю, что было бы, если бы он предпринял тот же маневр, а не продолжал идти на таран? Ведь я не показал поворот. Клара и Дима были в шоке. Молчали несколько минут. Когда мы вернулись  домой в тишину своей квартиры, Клара спросила: «Мы погибли, да? Мы теперь призраки»? Она до сих пор вспоминает этот случай. Вообще мы собирались на Грушинку ещё раньше. Тогда, несколько лет назад, машина отказалась ехать. Мы отогнали её в автоцентр, и там несколько часов мастер пытался понять, что с ней такое. В конце конце концов он сказал: «Всё нормально, я не знаю, почему она не заводится». И рассказал историю о том, что однажды на ночной дороге у него заглохла машина. Он не смог ехать дальше и заночевал прямо в ней. А утром обнаружил через несколько метров на дороге страшный обрыв. Было понятно, к чему он клонит, и я сказал Кларе, ехать не стоит. Потом мы сели в автомобиль, я повернул ключ зажигания, и машина завелась. Мы поехали домой.

Я сделал несколько концертов известных бардов в Костроме, провёл несколько фестивалей, концертов акустического рока  «ДК Неформат», концерт памяти Тани Барсуковой организовали вместе с её братом Женей.

Таня была потрясающе светлым человеком. Казалось, в ней нет ничего плохого, никакого изъяна. Она заболела раком, и врачи сказали, что всё, пипец. Но она стала ходить в старообрядческую церковь и настолько сильно поверила, что поправилась на удивление врачей. Но через несколько лет её насмерть сбила машина, когда она ехала по мостику через маленькую речушку. Представляю, как страдал Женька. У меня ведь тоже есть сестра, тоже Таня и тоже верующая.

Пригласил я и Сергея Рыженко на фестиваль «Хорошие песни хорошего города», который мы проводили в центральном парке. Этот фестиваль нужен был администрации для галочки, поэтому о рекламе они не позаботились. Народу было мало, но зато пожаловали хулиганистые ребята из соседней общаги, коих обычно именуют гопниками. Когда стемнело и милиция уехала, они «вышли на арену», и мы с Димкой (сыном моего друга по студенческим годам) пробили одному из них голову. Нас забрали в ментовку. Но Кларка приехала за нами и выкупила нас. Она торговалась с гопниками, а менты спокойно ждали, когда стороны найдут консенсус. В конце концов она отдала несколько тысяч, менты получили свою долю, а мы вышли на свободу.

В общем,  какое-то время мы ещё потрудились на музыкальном поприще.

Сами мы тоже выступали и в Костроме, но больше в других городах. Даже подрабатывали, выступая в кабаках. Денег было мало, а там подвыпившие танцоры давали неплохие чаевые. Но это было очень утомительно. Однажды во время концерта подошел парень и спросил, знаю ли я какого-то артиста, мол, он супер, тоже в ресторанах поёт. Я посмотрел в интернете и обнаружил, что тот, кого он назвал, музыкант из старой костромской группы КШ. Оказалось, он работал в Москве, сочинил песню «Я ночной хулиган» для Димы Билана и много других шлягеров. Это странно, что человек с голосом, артистизмом пишет песни для других, гораздо более слабых исполнителей. Он мог бы исполнять их сам, но у него нет денег на рекламу по телевизору. Почему люди так верят в «дебилятор»? В эту икону, этот фетиш? Почему доверяют ему? Всё, что покажет им голубой экран, превращается в предмет поклонения! Наверное, это идёт от тотемизма. Раньше люди поклонялись пням, статуям, камням. А тут… говорящий ящик! Нифига себе!

Где она, справедливость? Под каким камнем зарыта?

И вот однажды нам показалось, что всё, альтруизма хватит. Денег на раскрутку всё равно не было, а тратить своё время и силы, получая гроши, а порой просто недопонимание и плохое отношение, не стоит. Хотя мы и провели фестивали «Друзья 2010» и Друзья «2011».