Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936

Чемберлен, видимо, склоняется на нашу сторону. Макдональд предложил свои услуги в качестве председателя на совещании, которое можно было бы посвятить основательному изучению возможностей урегулировать вопрос либо путем установления твердой суммы, либо предоставлением экономических льгот, либо, наконец, путем укрепления безопасности. Решено провести совещание по этой программе во второй половине дня.

Вторник, 28 июня, 16 часов 30 минут. Снова начинаем вертеть свои жернова. Фон Нейрат согласен рассмотреть вопрос о выплате ликвидационного платежа независимо от репараций при условии: 1) полного аннулирования репараций; 2) общей стабилизации национальных валют; 3) разоружения на равноправной основе. Отныне вся дискуссия проходит под влиянием послания Гувера. Макдональд уточняет, что мы не можем заключить соглашения, не зная намерений американцев. Несмотря на протест фон Папена, он возвращается к базельскому докладу. Я всячески его поддерживаю. Как я говорил Андре Моруа, репарации являются для немцев вопросом желания, а не возможностей, или, вернее, возможности являются вопросом желания; это субъективный фактор. Затем перешли к обсуждению вопроса об установлении твердой суммы. Я заявил, что позиция немцев, мне непонятна: если им уступят в вопросе разоружения, то они будут платить, а если нет, то не будут. Следовательно, они могут платить. Фон Папен ссылается на психологические трудности. «Этот аргумент, – заявил я, – является для меня разоблачением и подтверждением, ибо он показывает, что немцы могут, но не хотят платить». Англичане оставались невозмутимыми. Фон Папен противопоставил нам силу инерции, в то время как славный сэр Морис добродушно покуривал свою трубку. Чемберлен отказался связывать вопрос о разоружении с вопросом о репарациях. Напряжение достигло предела. Канцлер продолжал настаивать на своем, и тогда я объяснил ему, что тревожит наш народ. «Сейчас, когда я выступаю, – добавил я, – я думаю не столько о деньгах, сколько о жизни нашего народа». Прийти к соглашению было невозможно. Я чувствовал, что фон Папен связан внутриполитическими соображениями. Тем временем мне сообщили об инциденте, происшедшем сегодня в палате депутатов: члены парламентской группы партии радикалов Бержери и Ногаро выступили с нападками на участников Лозаннской конференции.

Среда, 29 июня. Информационное собрание французской делегации. В 10 часов 30 минут я вновь встретился с фон Папеном. Еще раз отмечаю характерную черту немецкой тактики: отказываться от того, что им предлагают, предлагать то, чего у них не просят. Теперь канцлер предложил мне в обмен на равноправие создать таможенный союз, а также заключить если не союз, то хотя бы военное соглашение между генеральными штабами. По его словам, это не выдвижение условий, а выяснение предпосылок (Voraussetzungen). Осторожно, но достаточно определенно он затронул вопрос о России и предложил мне заключить тайное соглашение о закрытии кредитов Советам. Я заметил, что в разговоре он обронил следующую фразу: «Имеются договоры». Это заслуживает внимания.

Жермен Мартену также не удалось добиться от графа Шверина никакого определенного обязательства. Не более удачлив был и Жюльен Дюран, обсуждавший экономические проблемы с фон Вармбольдом. Макдональд предложил мне вновь встретиться у него с фон Папеном в 16 часов. Следует ли говорить, что для подобных переговоров нужно действительно иметь определенное терпение?

Матч возобновился. Макдональд: «Необходимо сегодня же вечером или завтра договориться о репарациях, иначе конференция окончится провалом. Я говорил со своими британскими коллегами; их точка зрения такова: 1) в настоящее время Германия платить не может; 2) если мы пойдем на простое аннулирование репараций и этим ограничимся, то народы, и особенно американцы, скажут, что государства-кредиторы хотят взвалить на их плечи всю финансовую ответственность и что Соединенные Штаты не могут принять на себя наши трудности и компенсировать неуплаченный Германией долг». Британская делегация не хотела класть в основу урегулирования вопрос о финансовой платежеспособности Германии, так как это было бы слишком неопределенно. Однако она не видит, почему бы Германии после того, как она восстановит свой кредит, не согласиться на ликвидацию путем выплаты твердой суммы, размеры которой были бы установлены в Лозанне без возможности дальнейших поправок. Британская делегация не разделяет того мнения, что соглашение о платежах должно быть обусловлено соглашением о разоружении или о политических вопросах.

Чемберлен в дискуссии не участвовал. Он собирался в Лондон и готовил большую речь для выступления в палате общин. Канцлер фон Папен снова высказался за ликвидацию репараций независимо от позиции США. Макдональд не скрывал, что неожиданное вмешательство президента Гувера усложнило и запутало и без того тяжелое положение. На этом он закрыл заседание.

В среду, 29 июня, в 17 часов делегаты шести приглашающих держав собрались в «Отель-дю-Шато». Испытывая законное затруднение, Макдональд с понятным смущением попытался оптимистически резюмировать общие принципы достигнутого соглашения. Он предложил образовать бюро в составе представителей всех государств. Жалкий результат! Жюльен Дюран информировал меня о своих переговорах с Вармбольдом, который также держал себя весьма уклончиво. На совещании министров торговли г-н Гиманс преуспел не больше нашего. Если бы мир был возможен, его бы давно изобрели, – говорю я себе.

30 июня. Тем не менее мы продолжаем переговоры. Я снова встречаюсь с фон Папеном. Теперь он согласен на установление твердой суммы, однако отказывается резервировать позицию Америки и требует отсрочки мартовского платежа. Фон Папен впервые затронул вопрос о Сааре.

1 июля. Заседание совета министров. Единогласно решено, что, если Англия до конца останется на нашей стороне, мы совместно пойдем на объявление неплатежеспособности Германии. Если же в какой-либо момент мы окажемся в одиночестве, мы потребуем, чтобы вопрос был передан на международный арбитраж. Объяснения, с которыми я выступил на заседании финансовой комиссии по поводу работы Лозаннской конференции, были восприняты, кажется, довольно хорошо.

Понедельник, 2 июля. Жермен Мартен и Жорж Бонне информировали меня о работе, проделанной ими накануне. В 9 часов 30 минут состоялась беседа с англичанами – Макдональдом, Ренсименом и Чемберленом. Обсуждение началось с вопроса о твердой сумме. Жермен Мартен предложил 4 миллиарда плюс облигации Гувера. Чемберлен предпочитает 5 миллиардов без ежегодных взносов, предлагаемых Гувером. Я поставил вопрос о французском долге Англии и США.

Чемберлен: «Оба вопроса связаны. Мы предпочли бы полное аннулирование репараций и долгов; мы были готовы подписать соответствующий документ. Это оказалось невозможным. Пришлось пойти на менее удовлетворительное соглашение, которое мы честно поддерживаем. Это соглашение предусматривает ряд платежей. Немцы спрашивают, что произойдет, если США потребуют с нас сумму, намного превосходящую ту, которую предстоит получить с Германии. Г-н Бонне сказал: «Франция не желает возобновлять дискуссию». Я бы предложил следующее. Считаясь с мнением английского народа, мы не можем отказаться от того, что нам причитается, пока не урегулирован вопрос о наших платежах. Между тем нам известно, что Соединенные Штаты против установления зависимости между репарациями и долгами. Если мы пригласим их участвовать в Лозаннском соглашении, они предложат нам договориться между собой, но присоединиться к нам в настоящее время откажутся.

По-моему, имеется одно простое решение. Мы парафируем или же подпишем здесь соглашение и временно введем его в силу, однако окончательным оно станет лишь после ратификации. Между собой мы решим, не предавая это гласности, что ратификация будет отложена до тех пор, пока мы не выясним позицию США. По имеющимся у меня сведениям, немцы не сочтут такое решение неразумным. Впрочем, можно было бы информировать парламенты.