Я из огненной деревни

Гитлер строил свои планы не на одной взбалмошной крикливости. Разбойничьи доктрины подкреплялись у него политическим террором, он сколотил военизированные отряды нацистской партии СА и СС, дал им задание овладеть улицей, а через улицы и площади прокладывал путь к власти.

Избранных в партийный аппарат Гитлер возвышал до небес, ставил над людьми, называл «рыцарским орденом вождей». Претенденту на фюрерство достаточно было освободиться от человеческой совести, признать грубую силу законом жизни, научиться слепо подчиняться приказам более сильного, не сомневаться, не критиковать, чтобы быть зачисленным в касту вождей и попасть на должность микрофюрера в каком-нибудь из районов оккупированных земель.

Сначала, когда Гитлер только начинал политическую авантюру, он выше всего ценил в своих сообщниках разбойничью инициативу, наглость, советовал сделать своим девизом: «если ты не немец, я размозжу тебе голову». А уже в тридцатые годы, когда он подошел к решающему шагу — захвату власти, — он взял своих подручных на цепь, потребовал слепого послушания: «Каждый член партии должен делать то, что говорит фюрер. Фюрер — воплощение идеи, и только он знает ее конечную цель» [107].

И тут уже «система», которую богачи вызвали к жизни, финансировали, которой помогали укрепиться, приобрела определенную самостоятельность, превращая и хозяев в своих слуг, в винтики ужасной тоталитарной машины: после коммунистов, социал-демократов, представителей научной и творческой интеллигенции, уничтоженных или загнанных за колючую проволоку, фашистская машина с такой же беспощадностью начала дробить кости всякому, кто хотел бы сберечь свою личную независимость, самостоятельность.

Напористо и планомерно создавали нацисты культ силы. Власть для них была идеалом, какой-то особой формой собственности, особой ценностью. Приобщение к власти, распределение власти и употребление ее регулировалось специальными ритуалами.

Ритуал господства — это массовые зрелища, митинги, погромы, оргии, во время которых Гитлер и его клика публично обжирались властью, заражая властоманией обывателей, превращая мелких мещан в агрессивных авантюристов. По мере того как опыт господства болезненно разрастался, фашистская орда бросила клич к международному разбою — аншлюс Австрии, оккупация Чехословакии, Польши, Дании, Норвегии, Бельгии, Голландии, Франции и т. д. Все это новые залежи власти, новые сеансы владычества. При этом они готовили немецкого буржуа и обывателя к главному акту — агрессии против СССР.

Недавние сапожники, колбасники, пивовары, лавочники, канцеляристы — стандартная буржуазная мелюзга, городские и сельские люмпены, прошедшие обработку нацизмом, слепли и глохли от блеска и бряцания атрибутов неограниченной власти, которыми наделили их сподвижники фюрера, посылая наводить «новый порядок» на оккупированных советских землях. У этих микрофюреров глаза заволакивались бумажными бельмами, на которых были только слова приказов и директив. У этих марионеток выросли бумажные уши, через которые не проникали другие слова, кроме приказов фюрера. Фюрер назвал этот, перевернутый вверх дном, мир началом нового мира, «новым порядком» в Европе. Обработанный ядом нацизма, обыватель на должности микрофюрера слепо верил в это и продолжал разрушение основ цивилизации, сеял насилие, бессмысленную жестокость, ужас и смерть.

И хоть гитлеровская военная машина после Сталинграда и особенно после Курска уже безнадежно катилась к границам Германии, «план» висел над башкой не толь ко этих мелких, но и самых крупных «фюреров». На сколько они были даже «удивлены», что не все идет щ их планам, показывают свидетельства, признания гитлеровских генералов-«мемуаристов» (Гудериана. Типпельскирха и др.).

Вот что написано в мемуарах одного из главарей секретной службы Гитлера — в книге Вальтера Шелленберга «Говорит шеф нацистской контрразведки», изданной в Париже в 1957 году:

«Если полученная информация не соответствовала их собственным концепциям, они просто отбрасывали ее. Что же касается высшего руководства, то здесь дело обстояло еще хуже. Так, например, до конца 1944 года Гитлер игнорировал любые неблагоприятные сведения, даже если они имели в своей основе реальные факты или просто здравый смысл» [108].

Гитлер, например, почти до самого конца никак не верил, что есть, существует могучая Советская Армия, которая гонит немцев на запад. Он же ее уничтожил еще летом 1941 года, и даже объявил об этом всему миру. А раз объявил — так оно и есть. В свои слова такие диктаторы верят, как в дело окончательное и необратимое. Нет, во всем генералы виноваты, их бездарность и измена, потому что не могут же, действительно, «эти русские» гнать «его» солдат, «его» армию, тем более что Советской Армии фактически уже нет!

«Логика» маньяка стала государственным мышлением фашистской империи, и неудивительно, что и сподвижники Гитлера рассуждали и действовали в том же направлении. Когда дело, например, касалось партизан да и вообще всей ситуации на оккупированных землях.

Летом 1943 года Гиммлер разослал начальнику карательных групп, высшим начальникам СС и полиции Украины, а также «срединной России» приказ Гитлера о том, что «области северной Украины и срединной России должны быть очищены от всякого населения». Здесь имелось в виду и белорусское Полесье, которое немцы включили в «рейхскомиссариат Украины».

«Срединной России» у немцев уже фактически не было, а Полесье еще надо было заново отвоевать у партизан, чтоб приступить к исполнению этого очередного людоедского приказа, однако приказ написан, и фюреры ждут, что какие-то силы выполнят его точно. Были же силы для этого совсем недавно, и маньяки-убийцы никак не верят, что уже нет прежнего!

Через каких-то десять дней Гиммлер гневно повторяет свой приказ — потому что в «машине» что-то испортилось, не точно работают ее звенья и «винтики-люди». И снова бывший агроном Гиммлер излагает свои (и своего фюрера) идеи о борьбе с партизанами… с помощью кок-сагыза. Но прежде всего — планы мести населению, которое все еще живет и собирается пережить и «планы» гитлеровского Берлина, и самих авторов всех этих людоедских приказов и расчетов.