Записки летчика-наблюдателя

(В следующий момент мотор заработал на полную мощность. "Сопвич" стремительно двинулся вперед. Земля начала резко проваливаться. Вот под нами промелькнуло кладбище. Значит, мы летим уже над окраиной аэродрома. Я поднял взгляд - и невиданное никогда ранее зрелище развернулось передо мною. Вид, открывшийся мне, был настолько прекрасен, новизна и сила моих впечатлений так необычны, что я запомнил этот полет на всю жизнь. И сейчас, спустя много-много лет, я отчетливо представляю его себе в деталях.

Впереди расстилалась бесконечная даль; вот перед нами голубая лента рукава Волги - реки Болды, вот проток Казачий Ерик. Так хорошо знакомые мне места, где прошло мое детство! Панорама быстро менялась. Неожиданно для меня прекратилась работа мотора, стал слышен свист тросов летящего самолета, и я увидел быстро несущееся на нас поле нашего аэродрома. Самолет шел на посадку.

Еще в самолете, когда мы подрулили к палатке-ангару, Фокин, повернувшись в кабине, протянул мне руку и поздравил с первым полетом.

- Спасибо, спасибо, - говорил я, взволнованный пережитыми ощущениями полета и, что греха таить, радостью его благополучного завершения.

Только что я успел выйти из гондолы, ко мне подошел товарищ Киров и тоже поздравил с участием в первом полете. Ему, наверное, рассказали о моем стремлении стать летчиком.

После Фокина летал на своем "Ньюпоре" Лапса. Сергей Миронович хотел посмотреть взлет, полет и посадку самолета-истребителя, видимо с целью проверить состояние самолетов и степень подготовки летчиков.

Киров остался доволен полетами и, собрав нас у ангара-палатки, стал расспрашивать о наших нуждах. Нас особенно тревожил недостаток авиационного бензина. Подвоз бензина с Кавказа давно прекратился, а запасы, хранившиеся в Астрахани, были на исходе. В отряде было мало и самолетов и летчиков. Высказывая свои просьбы, все заверяли товарища Кирова, что всегда готовы выполнить любой приказ советского командования.

Сергей Миронович записал все, что мы говорили ему, и обещал оказать помощь. Потом поблагодарил нас за верную службу Родине и отметил, что он вполне полагается на такой революционный отряд, как наш. Это заявление товарища Кирова имело очень большое значение в дальнейшей работе по укреплению политико-морального состояния всего личного состава отряда.

Так этот день оказался для меня вдвойне знаменательным: во-первых, я близко видел товарища Кирова, разговаривал с ним; во-вторых, первый раз в жизни я летал на самолете.

Неожиданно в отряд возвратились летчик Демченко и моторист Сероглазов. Связь в те времена была плохая, и розыски "пропавших без вести" успеха не имели. Как оказалось, перелет Демченко из Астрахани в Святой Крест был неудачным. Километрах в пятидесяти от города на высоте около 600 метров начались неполадки в работе мотора. Демченко вынужден был спуститься и совершить посадку в степи. При осмотре мотора выяснилось, что засорились жиклеры карбюраторов. Наскоро прочистив карбюраторы, Демченко и Сероглазов решили лететь дальше. Не успели пролететь 5-6 километров, как мотор снова стал давать перебои, и Демченко вынужден был вновь совершить посадку. После вторичного ремонта Демченко взлетел, стремясь во что бы то ни стало добраться до города Святой Крест. Но летчиков постигла новая неудача: от выхлопов загорелось крыло под мотором.

Пожар тотчас же заметил Сероглазов. Он сообщил об этом Демченко. Летчик поспешил посадить самолет, который тут же сгорел. Летчики едва успели выскочить из машины.

Только к вечеру Демченко и Сероглазов вышли на малонаезженную полевую дорогу, никого не встретив в степи. Шли с остановками всю ночь. На рассвете вдали от дороги увидели какой-то сарай. Там оказался небольшой склад невывезенной овечьей шерсти, вблизи находились загородки для отар и были заметны следы стоявших здесь когда-то кибиток.

Усталые летчики соорудили из шерсти себе постели под навесом и уснули. Проспали до двух часов дня и пошли дальше. Сильно оказывалась усталость. Только к вечеру, когда уже начало смеркаться, увидели в километре от дороги всадника. Он оказался пастухом, стерегущим невдалеке отару овец. Старик ехал как раз на склад шерсти, где ночевали наши вынужденные путешественники.

Демченко и Сероглазов, держась от усталости за стремена, добрались со стариком пастухом к месту нахождения отары. Там они поели и отдохнули. Из рассказов пастухов выяснилось, что Демченко и Сероглазов шли не к городу Святой Крест, как они предполагали, а в сторону от него.

После долгих скитаний Демченко и Сероглазов добрались все-таки до города, когда Кучинский уже улетел в Георгиевск, а передовая команда отряда выехала из города. С отступающими нашими частями они возвратились в Астрахань.

Глава 3

Военная обстановка на Северном Кавказе и в Астраханском крае. Первые налеты самолетов интервентов. Полеты на разведку. Воздушный бой. Летчики-истребители Щекин и Коротков. Пробные полеты. Воздушный бой с английскими интервентами. Победа летчика Щекина. Еще один сбитый самолет противника. Наступление белых армий на Астрахань. Бомбы и стальные стрелы по врагу. В часы досуга. Расправа белых с Фокиным и Соколовым.

На Волге закончился ледоход. Весеннее солнце быстро просушило почву. Степь зазеленела и украсилась лютиком, молочаем, овсяницей, мятликом. Запестрели тюльпаны, а в низинах, на темных плодородных луговых почвах, степь покрылась пыреем, осокой и солончаковой полынью.

Тростники и камыши в дельте Волги, залитые половодьем, бурели среди бескрайнего разлива длинными узкими полосами, обозначая скрывшиеся под водой берега протоков.

Ильмени{4} вокруг Астрахани наполнились до краев весенними водами. Все, даже небольшие речушки в степи, пересыхавшие, как правило, летом, зашумели и стали многоводными.

А красавица Волга разлилась на километры и величаво несла массу бурой весенней воды в Каспий.

Солнечные, ясные, теплые дни порождали жизнерадостное настроение у людей. С большим подъемом работали все с утра до ночи на аэродроме. А работы было много. Вскоре все было готово. Аэродром просох, и начались полеты.

Летали на разведку в трех направлениях: на запад - в сторону местечка Яшкуль, откуда двигалась к Астрахани белая конница; на юго-запад - вдоль берега Каспия, в сторону города Кизляр, где белые теснили наши части, отходившие с Северного Кавказа; на восток - вдоль берега Каспия, где советским войскам угрожала военная флотилия белых. Кроме того, было сделано несколько разведывательных полетов в южном направлении над морем. Задания по разведке выполнял Фокин с наблюдателем Витьевским на "Сопвиче". В разведывательных полетах с Фокиным участвовал несколько раз также комиссар Шкуро.

В качестве моторного топлива мы использовали пока бензин. На других фронтах в авиационных частях в это время бензина уже не было, и там летали на разных суррогатах топлива. Наш отряд получал бензин благодаря налаженной товарищем Кировым доставке его на лодках с Кавказа.

На Северном Кавказе и в Астраханском крае к весне 1919 года военная обстановка сложилась следующим образом.

11-я и 12-я советские армии, которые вели боевые действия на Северном Кавказе, несли большие потери от эпидемии сыпного тифа и испытывали острый недостаток в боеприпасах. Они вынуждены были еще в конце 1918 года начать отход с Северного Кавказа к Астрахани. Войска Деникина к весне 1919 года захватили весь Северный Кавказ, Кубань, почти всю Донскую область и часть Донецкого бассейна. В марте 1919 года 11-я и 12-я советские армии были расформированы. Из новых формирований и остатков 11-й и 12-й армий были созданы боеспособные части новой 11-й армии, прикрывавшей район Астрахани -примерно в 150 километрах с запада и юго-запада.

С востока Астрахань оборонялась от уральских казаков; фронт там проходил примерно в 100 километрах от города. Располагавшиеся в Астрахани воинские части составляли так называемый "общий резерв города Астрахани". Командование и штаб 11-й советской армии, а также командование и штаб авиации и воздухоплавания 11-й армии находились в Астрахани. В руководстве обороной Астраханского края большая роль принадлежала Сергею Мироновичу Кирову, который был 7 мая назначен членом Революционного Военного Совета 11-й армии, а с 18 июня 1919 года и представителем Революционного Военного Совета Южного фронта.