Джон Р.Р.Толкиен. Биография

Майкл Уайт

Джон Р.Р.Толкиен. Биография

Благодарности

Своим появлением на свет эта книга обязана множеству людей. Особую благодарность я хотел бы выразить моему литературному агенту Рассу Гейлену, с честью выходившему из самых сложных ситуаций на переговорах, и моим редакторам по обе стороны Атлантики — Алану Сэмсону из лондонского издательства «Литтл, Браун энд Компани» и Гэри Гольдштейну из нью-йорского издательства «Альфа». Неоценимую помощь в работе над этой книгой оказали мне Джуд Фишер, Питер Шнейдер, предоставивший сведения о том, насколько надёжны те или иные источники, и Джозефина Мирувин, неизменно поддерживавшая меня своим энтузиазмом и сообщившая мне несколько полезнейших интернет-адресов.

Кроме того, я хочу поблагодарить Майкла Крайтона: если бы не он, книгу эту довелось бы писать какому-то другому автору.

И, наконец, от всей души благодарю мою жену Лизу, которая подошла к тайне личности Толкиена непредвязто и сумела понять о нём нечто очень важное. Догадки, которыми она поделилась со мною, едва ли пришли бы мне в голову без её помощи.

Майкл Уайт. Сентябрь 2001 г.

Введение

С творчеством Толкиена я познакомился довольно поздно — позже, чем многие. Когда одна школьная приятельница вручила мне повидавший виды том «Властелина колец» со словами, что это и вправду стоит прочесть, мне было уже семнадцать. Но, несмотря на то, что поначалу причислить себя к поклонникам Толкиена я не спешил, мне удалось быстро наверстать упущенное: эту знаменитейшую из его книг я прочитал восемь раз подряд. Эта героическая, трагическая и неизменно волнующая повесть так меня заворожила, что стоило мне перевернуть последнюю страницу последней главы, как меня всякий раз тянуло вернуться к главе первой.

И вскоре я уже принялся собирать все сведения о Толкиене, до каких только можно было дотянуться. Само собой, я прочёл «Хоббита»; удалось достать также «Беовульфа» в толкиеновском переводе, а из его собственных произведений — «Фермера Джайлса из Хэма», «Лист работы Нигля» и другие, менее известные вещи. А в 1977-м, спустя год после моего знакомства с «Властелином колец», до меня дошло известие, что наконец-то выходит в свет долгожданный «Сильмариллион». В день, когда тираж поступил в продажу, я уже в восемь утра стоял в очереди у книжного магазина, торопясь получить заказанный заранее экземпляр, а еще через час, по дороге к автобусной станции и домой, уже читал об эльфах и смертных, натыкаясь на пассажиров, спешащих на работу.

Примерно в это же время я занялся музыкой. Я осваивал гитару и играл в ансамблях в школе и на первом курсе университета. В полном противоречии с духом времени (а тогда как раз вошёл в моду панк) я собирал группы под названиями вроде «Палантир» и сочинял песни о Галадриэли с припевом на эльфийском языке. Не могу вспоминать об этом без содрогания! Но всё же теперь, по прошествии многих лет, я понимаю, что моё юношеское увлечение Толкиеном, при всей своей незрелости, было отнюдь не безосновательным. Едва ли история Средиземья могла бы производить столь глубокое впечатление, если бы в ней действительно не заключалась некая непреодолимая притягательность.

Я не сразу узнал о том, что миллионы людей прошли такой же путь и стали благоговейными почитателями Толкиена и что некоторые из них тоже собирались в группы и пели песни о Средиземье. Но так оно и было. Ведь и меня самого с «Властелином колец» познакомила школьная подруга, а в университете среди первокурсников считалось, что сидеть в комнате отдыха с этой книгой под мышкой — верный способ знакомиться с девушками. Более того, я знаю по меньшей мере одного человека, который под влиянием Толкиена и его книг выучил исландский язык и защитил по нему диссертацию. Но вместе с тем становилось всё больше и больше людей, питавших к Толкиену неприязнь только из-за того, что слишком многие перед ним преклонялись. Это совершенно понятная и, по-видимому, неизбежная реакция на модные течения. Человек, увлечённый чем-то сверх меры, раздражает непосвящённых и наводит на них скуку. Поэтому не стоит удивляться, что те, кого «Властелин колец» оставил равнодушными (Толкиен, как и любой другой автор, не может нравиться всем без исключения), относятся к его поклонникам с насмешливым презрением.

В том же году, когда я открыл для себя Толкиена, один из моих лучших школьных друзей решил отвергнуть все соблазны «Властелина колец» и объявил войну «коварному культу Средиземья». Прочесть саму книгу он даже не попытался, но зато с жадностью проглотил злую (и, признаться честно, очень смешную) пародию на неё — «Хватит с нас колец!». И даже мой вопрос, что смешного можно найти в пародии, не удосужившись прочитать оригинал, его не смутил.

Конечно же, со временем я остыл. Мало-помалу я освободился от влияния Толкиена и начал писать песни о любви, страсти и смерти. Что ещё важнее — круг моего чтения расширился. Но окончательно расстаться с Толкиеном я не пожелал: нежная привязанность к «Властелину колец» сохранилась, и я часто вспоминал эту книгу с любовью. В двадцать лет с небольшим я переехал в Оксфорд, а ещё через несколько лет решил стать писателем. Памятуя о том, что Толкиен жил в этом городе и встречался с К.С. Льюисом и другими «Инклингами» в пабе «Орёл и дитя», я и сам нередко заглядывал туда на кружечку пива — в надежде, что от тамошних стен на меня снизойдёт вдохновение. Не удивительно, что предложение написать эту биографию я принял с готовностью.

Но не успели высохнуть чернила на издательском договоре, как я осознал опасность, которую таил в себе возврат к моему юношескому увлечению. Ведь с тех пор, как я перечитал «Властелина колец» в последний, восьмой раз, минуло лет двадцать пять, а теперь мне придётся взяться за него снова. Отчасти я радовался, но в то же время мне было не по себе: понравится ли мне эта книга сейчас, спустя четверть века?

В том далёком семьдесят седьмом, когда я дочитывал последнюю главу в восьмой раз, я ещё не был даже студентом; я слушал альбомы группы «Yes» и носил волосы до плеч. А теперь я стал взрослым мужчиной с женой и тремя детьми. За годы, прошедшие с тех давних пор, я прочёл тысячи книг, а группу «Yes» теперь слушал лишь изредка. Смогу ли я, как когда-то, представлять себя на месте Арагорна? Стану ли я мечтать о том, чтобы мне наконец открылись тайны Гэндальфа и других истари? А вдруг даже судьба Фродо и Сэма оставит меня равнодушным? Сколько книг, которые я когда-то любил, со временем утратили для меня всякую привлекательность! Что, если я стал таким же, как тот мой насмешливый друг, и тоже готов воскликнуть: «Хватит с нас колец!»?

Я купил и принёс домой новое издание «Властелина колец». Несколько дней книга пролежала на обеденном столе, потом перекочевала в спальню, затем — в ванную. Но открыть её я так и не решался. Я взялся за чтение посвящённой ей литературы и начал заново изучать биографию и эпоху Толкиена. Не одна неделя прошла, прежде чем я наконец собрался с духом и перевернул первую страницу этого главного труда его жизни.

И конечно же, я был очарован вновь. Волшебство не рассеялось. Более того, мне стали открываться новые важные детали. Я стал понимать то, на что прежде не обращал внимания и чем не интересовался по молодости лет. Я был в полном восторге, и с души моей свалился тяжёлый камень: ведь как бы я стал писать о Толкиене, если бы его книги мне разонравились?

Погрузившись снова в мир Средиземья, я испытал прилив воодушевления и понял, что все мои тревоги были напрасны. И теперь я убеждён, что люди делятся на две категории: одни любят мир Толкиена и на всю жизнь остаются его горячими приверженцами, а другим не дано полюбить его никогда.

Мой друг, невзлюбивший Толкиена ещё в школьные годы, теперь тоже стал взрослым, однако по-прежнему посмеивается над моей страстью. «Властелина колец» (который теперь носит гордый титул «Книги столетия») он так и не прочёл — и не собирается. Но, в конце концов, не зря же говорят, что хоббиты — это хобби!