Джон Р.Р.Толкиен. Биография

Отец Фрэнсис был не просто другом семьи, взявшим на себя обязанности опекуна. Он по-настоящему заменил мальчикам отца. Он любил их, как родных сыновей, и относился к ним обоим с искренним уважением, так что Рональд и Хилари могли поверять ему все свои заботы и беседовать с ним куда свободнее, чем большинству мальчиков их возраста удаётся общаться с родными отцами [13]. Поэтому отец Фрэнсис быстро понял, что в гнетущей атмосфере дома на Стерлинг-стрит им приходится нелегко.

К счастью, у него уже был на примете другой вариант. Он был хорошо знаком с местным виноторговцем мистером Фолкнером и его общительной женой, каждую неделю устраивавшей музыкальные вечера, на которых часто бывали священники ораторианской общины. Фолкнеры владели большим домом на Дачис-роуд в гораздо более респектабельном районе, чем Эджбастон, где жила тётушка Беатрис. Фолкнеры сдавали комнаты внаём, и отцу Фрэнсису стало известно, что одна большая комната на третьем этаже пустует. В феврале 1908 года Рональд и Хилари упаковали чемоданы, попрощались с тётушкой Беатрис и в очередной раз перебрались на новое место.

Рональд был очень доволен. Сам по себе дом на Дачис-роуд оказался довольно неприглядным: стены его заросли ползучими растениями, а комнаты были загромождены уродливой мебелью. Однако здесь было чисто и светло — особенно по сравнению с мрачным жилищем на Стерлинг-роуд. Фолкнеры были людьми гостеприимными, и в доме постоянно слышались музыка и смех. Сама миссис Фолкнер прекрасно музицировала, вела светский образ жизни и изо всех сил стремилась войти в высшее общество, но это не мешало ей оставаться весёлой и жизнерадостной и относиться к братьям Толкиенам с искренней приязнью.

Кроме того, Фолкнеры жили на широкую ногу — с подобной роскошью мальчикам ещё не приходилось сталкиваться. В доме даже была горничная, молодая девушка по имени Энни. Конечно, Рональд всё ещё тосковал по сельской жизни и вольным просторам Сэйрхоула и Реднэла, но и на Дачис-роуд оказалось вовсе не так уж плохо. А на следующий день после новоселья, расположившись в своей комнате на третьем этаже и разобрав чемоданы, Рональд и Хилари спустились к обеду и обнаружили, что они — не единственные постояльцы в этом доме. Комнату прямо под ними, на втором этаже, занимала молодая и очень хорошенькая девушка, изящно сложённая, сероглазая, с модной по тем временам короткой стрижкой. Её звали Эдит Брэтт. Ей было девятнадцать лет, и Рональду, который был почти на три года младше, она показалась соблазнительно зрелой.

У Эдит было с ним много общего. Её мать, Франсис Брэтт, умерла пятью годами раньше, а отца своего она не знала, так как родилась вне брака. В конце 1888 года Франсис уехала в Глостершир, где 21 января 1889 года и родила дочку. Но затем она вернулась в Бирмингем и поселилась в районе Хэндсворт, где и растила дочь, не обращая внимания на пересуды соседей и упрёки родственников. Семья Брэттов была довольно зажиточной, и Эдит выросла в более комфортабельной обстановке, чем братья Толкиены. Её отправили на воспитание в женский пансион, и уже в раннем возрасте у неё проявились музыкальные способности. К десяти годам Эдит играла на фортепиано так хорошо, что появилась надежда со временем отдать её в музыкальную академию. Но с безвременной смертью матери в 1903 году все эти далеко идущие планы рухнули. Впрочем, недостатка в средствах Эдит не испытывала: в наследство ей досталось несколько земельных участков в Бирмингеме. А в доме Фолкнеров ей позволяли играть на фортепиано — правда, только популярные мелодии и лёгкую классику, так как миссис Фолкнер терпеть не могла гаммы.

Не удивительно, что Эдит и Рональд быстро поладили: они были сиротами и считали самих себя и друг друга жертвами несчастливых обстоятельств, что и помогло им найти общий язык. Впоследствии Толкиен неоднократно говорил своим детям, что он и Эдит в каком-то смысле спасли друг друга от невзгод, которые обоим пришлось претерпеть в детские годы.

Поначалу их отношения ограничивались шутливым флиртом. Комната Рональда находилась прямо над комнатой Эдит, и когда весь дом засыпал, молодые люди подавали друг другу условный сигнал и переговаривались, сидя подоконниках. Позже начались и свидания вне дома — Эдит и Рональд уходили поодиночке, а затем встречались в одном из бирмингемских кафе или отправлялись на долгую велосипедную прогулку за город. Сидя у ручья или в тени большого дуба, она поверяли друг другу свои надежды и мечты, свои планы на будущее. Так в то долгое, жаркое лето 1909 года дружба их переросла во влюблённость.

Какое-то время об их отношениях никто не догадывался. Хилари никому не обмолвился ни словом; молчали и Хелен Фолкнер [14], и служанка Фолкнеров Энни. Но в конце концов о тайных свиданиях Рональда и Эдит прознала некто миссис Чёрч — хозяйка кафе, в котором часто бывали молодые люди. Однажды заметив их за столиком, она не замедлила сообщить об этом опекуну Рональда. Узнав о том, что Рональд встречается с девушкой, отец Фрэнсис тотчас же вмешался.

Рональд выбрал неподходящее время для романтического увлечения. Ему нужно было готовиться к непростым вступительным экзаменам в университет, а мысли об Эдит отвлекали его от занятий. Отец Фрэнсис понимал это и был крайне озабочен. Он немедленно послал за Рональдом и, строго отчитав его, запретил видеться с Эдит и потребовал сосредоточиться на учёбе. Он велел своему воспитаннику немедленно порвать отношения с девушкой, добавив, впрочем, что через три года, когда Рональд достигнет совершеннолетия, никто не помешает ему возобновить роман, если к тому времени они с Эдит не охладеют друг к другу. Но пока что Рональд должен был полностью посвятить себя подготовке к экзаменам. Кроме того, ему предстояло покинуть дом Фолкнеров, а Эдит было решено отправить в Челтнем.

Рональд подчинился своему опекуну безоговорочно. Он любил и уважал отца Фрэнсиса и понимал, что опекун не желает ему зла, но лишь заботится о его будущем. И умом Рональд признавал его правоту. Но по натуре он был эмоциональным юношей, и перспектива трёхлетней разлуки с возлюбленной глубоко его огорчила.

В разгар этих бурных событий, в конце лета 1909 года, Рональду пришлось ехать в Оксфорд. Он сел на поезд, явился на экзамен и, несмотря на расстроенные чувства, постарался проявить себя с самой лучшей стороны. Вечером того же дня Рональд тщетно искал своё имя на доске объявлений в зале приёмной комиссии. Он не выдержал экзамен, а следовательно, не мог рассчитывать на стипендию, без которой путь в университет ему был закрыт.

Возвратившись в Бирмингем, Толкиен на какое-то время погрузился в уныние. Должно быть, ему казалось, что всё пропало: ведь он потерял любимую девушку и не смог добиться стипендии. Он понимал, что через год сможет ещё раз попытать счастья в университете, но провал на экзамене всё равно стал для него тяжёлым ударом. Это Рождество оказалось почти таким же печальным, как в 1904 году, и страницы дневника, начатого Рональдом с 1 января 1910 года, полны горестных жалоб на судьбу.

Надежд на лучшее будущее новый год не принёс. Братьев переселили на новую квартиру неподалёку от дома Фолкнеров, а Эдит в скором времени предстояло отправиться в Челтнем. Рональд решил попрощаться с возлюбленной перед долгой разлукой и, нарушив своё обещание отцу Фрэнсису, договорился с Эдит о тайной встрече, чтобы провести с ней хотя бы ещё один день. Они встретились за городом, в кафе, где никогда раньше не бывали. Рональд повёл Эдит в ювелирную лавку и купил ей в подарок на двадцать первый день рождения наручные часы, а Эдит купила ему ручку — в подарок к восемнадцатилетию. В тот же день они поклялись хранить верность друг другу и договорились, что через три года обязательно встретятся вновь.

Но отец Фрэнсису каким-то образом узнал об этом свидании и призвал Рональда к ответу. На этот раз священник был в ярости. Ослушание воспитанника он воспринял как личную обиду. Толкиен пытался объяснить, что он всего лишь хотел попрощаться с возлюбленной, но опекун был неумолим. Он объявил, что отныне и вплоть до двадцати одного года Рональду запрещается не только видеться и разговаривать с Эдит, но и общаться в письмах.