Четыре времени года

Четыре времени года

Тарасова Т. А.

Предисловие

Зачем человек пишет книгу? Тем более автобиографическую? Должно быть, он считает, что ему есть чем поделиться с людьми, он хочет на своем примере убедить их в чем-нибудь или, наоборот, от чего-то предостеречь. И, наверно, садиться за такое дело надо в преклонном возрасте. Конечно, я еще этого возраста не достигла, но все же о своих годах думаю, как о зрелых. Жизнь в большом спорте так прессует время не только у спортсменов, но и у тренеров, что порой кажется, с каждым новым поколением учеников ты прожил еще одну жизнь.

Я не берусь никого предостерегать, тем более поучать, просто пришел час рассказать о моем фигурном катании, как я его понимаю, чувствую, как я на него смотрю. Очень многое изменилось в моем виде спорта, виде, которому я отдала почти тридцать пять лет. Написав эту цифру, вижу, что даже без оговорок мой срок пребывания в фигурном катании совсем не мал.

Всякая книга воспоминаний, естественно, разговор о себе. Очень трудно уберечь себя от самовосхвалений. Я старалась, как могла. Большую часть книги я посвятила людям, с которыми вместе работала, с которыми дружила, с которыми соревновалась. Я рассказываю о тех, кто мне дорог, кто помог мне даже одним только присутствием рядом. Я сознательно не стала говорить о многих известных советских спортсменах, которые не были моими учениками. О них написаны или будут написаны книги, и они сами и их тренеры смогут, конечно, лучше, чем я, рассказать о себе.

Книга уже готова, лежит передо мной, и, придирчиво перечитывая ее, я глубоко убеждена, в ней я не отступилась от истины. Фигурное катание — вид спорта, в котором много субъективизма, и найти «золотую середину» здесь непросто. Мне не раз приходилось проигрывать тогда, когда я считала своих учеников сильнейшими. Мне не раз приходилось доказывать, что программам, которые не приняты не только зрителями, но и судьями-профессионалами, принадлежит будущее, и поэтому то, что истина для меня, для кого-то, может быть, наоборот. Но я не ставила себе целью написать учебник по фигурному катанию.

Для любителей спорта фигурное катание всегда будет ассоциироваться с блеском льда в лучах прожектора, нарядными костюмами и приветственными жестами перед камерой. И в этом нет ничего плохого, прекрасно, когда в дом приходит праздник. Но в моей книге праздника мало, потому что я рассказываю о своей жизни, а она, как и у всех, складывается из будней.

Как любой человек, который в силу своей профессии постоянно находится на виду, я вызываю к себе определенный интерес. Может быть, некоторым кажется, что у меня нет больших проблем. Но не надо забывать, что тренеров обычно показывают по телевизору в минуты триумфа, а минут этих очень мало. Хотя, казалось бы, не мне жаловаться — и все равно их мало.

Награды и почести приходят после больших побед, разочарований, обид, слез (я ведь женщина-тренер), радостей находок и открытий, но прежде всего после огромного труда.

Профессия тренера — трудная профессия. В ней тратится много сил, много нервов, но тот, кто ею занимается, не может уже от нее отказаться, кем бы он ни работал: тренером сборной или детской спортивной школы. Ни у кого нет такой большой семьи, как у тренера. Ведь все ученики, по сути дела, его родные дети. Может быть, моя книга поможет привлечь молодежь в нашу профессию, где дефицит специалистов всегда был острым.

Что помогает мне не оставлять этот нелегкий труд, нескончаемый подъем? Что заставляет меня всегда и везде быть тренером, воспитателем? Наверное, любовь к ученикам. На ней держатся отношения, которые всегда напряжены. Наверное, помогает и врожденное любопытство: что ожидает меня на следующей ступеньке? Но и воспитанное с детства отношение к труду, отношение к делу, за которое взялась, прежде всего.

А главное, что поддерживает меня в самые трудные минуты,—это патриотизм. Победы моих учеников — победы нашей страны, нашего строя, нашего образа жизни. В спорте невозможно быть всегда первым, но стремиться к этому ты обязан.

Заслуженный тренер СССР Татьяна Тарасова

Мой талисман — черепаха

Я никогда не верила в приметы. Да и не приняты были в тe времена, когда я выступала, всякого рода амулеты. Но вот мы с Жорой (моим последним партнером Георгием Проскуриным) стали ездить на чемпионаты мира и Европы, и я обратила внимание, что девочки в раздевалке сидят кто с куклой, кто с плюшевой собакой, короче, каждый что-то в руках теребит... А у меня ничего не было. Никаких счастливых примет. Я знала только, что ботинки всегда начинаю шнуровать с левой ноги, но это получалось совершенно автоматически. И если я вдруг проверяла себя, не перепутан ли порядок шнуровки, то всегда успокаивалась, убеждаясь, что магическое воздействие на руки остается незыблемым. Даже если надевала вначале правый ботинок, то все равно шнуровку начинала с левого — и так по нескольку раз в день.

А когда перешла на тренерскую работу, то также автоматически неизменно начала шнуровать ботинки с правой ноги...

Ни талисмана в молодые годы не было, ни причуд, мол, надо надевать на старт что-то одно и ни в коем случае не переодеваться. Теперь же во время соревнований я три дня костюм не меняю. Я выбираю себе какое-нибудь удобное платье или специально шью — и начиная с «Нувели» (так фигуристы называют традиционный декабрьский международный турнир на призы газеты «Московские новости»), весь сезон надеваю на все старты только его. Теперь не снимаю на соревнованиях шубы, потому что Букин назвал ее счастливой, хотя Наташа и Андрей тоже не верят в приметы. Но если им кажется, что шуба приносит счастье, я готова носить ее, даже когда в зале от жары начинает плавиться лед.

Мой талисман — латаная-перелатаная кожаная черепашка. Известный тренер сборной ГДР, наставник такой популярной пары, как Уве Гросс и Мануэла Кагельман, Йохан Линднер, который один из первых начал заниматься подкрутками (ими с большим удовольствием и успешно мы все сейчас пользуемся), подошел ко мне, протянул маленькую набивную, обшитую искусственной кожей черепашку и сказал: «Я знаю, она принесет тебе счастье». Черепаха перекочевала в мой карман. Это произошло шестнадцать лет назад на «Нувели», когда после трех недель совместных занятий я выпустила на соревнования свою первую в тренерской жизни пару — Людмилу Суслину и Александра Тихомирова. Почему Линднер сделал мне такой подарок, не знаю. Он хорошо ко мне относился, а может быть, помнил, как я соревновалась с его парами и хотел теперь пожелать мне удачи.

Эта черепашка объехала со мной весь мир в кармане или сумке. Она небольшая, с ладонь, и много места не занимает. Сшитая из кусочков, черепаха стала рваться, накануне Олимпиады в Лейк-Плэ-сиде я дала ее Родниной, и Ира ее аккуратно подштопала. В сезоне 1982 года я черепашку с собой никуда не брала, чтобы она отдохнула, набралась сил, а накануне чемпионата страны 1983 года отдала починить Наташе Бестемьяновой. Наташа вернула черепаху мне перед чемпионатом Европы, на котором они впервые с Андрюшей завоевали золотые медали.

Маленькая кожаная черепашка положила начало целой коллекции.

В Саппоро на Олимпийских играх 1972 года, где я впервые была в роли тренера олимпийской сборной, привезя пару Ирину Черняеву и Василия Благова, Юра Овчинников подарил мне 13 февраля, в день моего рождения, черепаху. Он сказал: «Ты сама похожа на черепаху Тортиллу, вот тебе на память игрушечная Тортилла»,— и преподнес хорошенькую черепашку, в шапочке и с бусами на шее. Он не знал, что вместе с его подарком у меня дома теперь уже две черепахи. Впрочем, эта парочка дала возможность кому-то пустить слух, что Тарасова собирает черепах, да я и сама стала приглядываться к этим игрушкам и кое-что покупать. Но больше всего мне их дарили. Спортсмены, родные, друзья. Сейчас в моей коллекции больше ста черепах, Саша Зайцев привез мне с Кубы чучело настоящей черепахи, Марина Неёлова нашла для меня стеклянную черепаху в Венеции, моя подруга Ира Возианова купила мне огромную черепаху-подушку в Милане. Большой вклад в коллекцию сделал мой муж, пианист Владимир Крайнев, привозя черепах из всех своих гастролей. Потом черепах стали приносить и Володины друзья.