Иван Андреевич Крылов

Иван Владимирович Сергеев

ИВАН АНДРЕЕВИЧ КРЫЛОВ

У каждого народа есть славные имена — гордость нации. Это имена патриотов-героев, ученых, мыслителей, писателей, художников, трудами и деяниями своими умноживших славу родного народа. К таким именам принадлежит имя великого баснописца Крылова.

Он умер сто лет назад. Но творения его не стареют, всеуничтожающее время обегает их. Они бессмертны, как бессмертно имя их творца.

Среди русских писателей нет никого, чья жизнь была бы большей загадкой, чем жизнь Крылова.

Он был непонятным человеком для многих современников. Поэт Батюшков восклицал: «Этот человек — загадка, и великая!» Булгарин говорил, что баснописец «умел прикрывать свою душу от неуместного любопытства». Писатель Погодин выражался еще резче: «Крылов... никому не говорит правды». Пушкин писал: «Мы не знаем, что такое Крылов...»

Крылов не любил биографий. За три года до смерти он получил краткую статью о своей жизни. Академик Лобанов просил «прочесть, поправить и вымарать, что заблагорассудится». Крылов ответил запиской, которую приводим полностью:

«Прочел; ни поправлять, ни выправлять ни времени, ни охоты нет».

Известный литератор Плетнев, лично знавший Крылова, писал о Крылове: «Он был русский человек, а русские ничему в себе не удивляются, ничего не признают в собственных делах за чрезвычайное и любопытное...»

Слава о замечательном русском баснописце еще при жизни его перешагнула границы России. О Крылове знала Франция, Англия, Германия, Италия, народы Скандинавского, Балканского и Пиренейского полуостровов. Его басни переводили в Америке, в Африке, в Азии. И за рубежом автор был личностью легендарной.

Когда из Парижа прибыли в Петербург корректурные листы «Биографического словаря достопамятных людей», для того чтобы Крылов внес свои исправления в статью о нем, он даже не поинтересовался узнать, какими небылицами сопроводили его биографию французские издатели. «Пускай пишут обо мне, что хотят», сказал он.

Загадкой оставался Крылов и для последующих поколений. «Письма Крылова могли бы служить драгоценным материалом для биографии и характеристики личности этого загадочного писателя», замечает редактор полного собрания его сочинений Б. Каллаш. Но и писем Крылова сохранилось очень мало. Не потому только, что время уничтожило их, а потому, что он сам крайне ограничивал свою переписку, будто опасаясь сказать лишнее слово. Было и впрямь похоже на то, что он скрывал себя от «неуместного любопытства».

До Великой Октябрьской революции существовало несколько жизнеописаний Крылова. В них изображали его так, будто он родился стариком, будто у него не было ни молодости, ни отрочества. Для детей была штампованная биография «дедушки Крылова» — толстого, старого увальня-лежебоки, добродушного, простосердечного и мудрого. Для взрослых ее несколько переиначивали: Крылов в ней — образец^- истинно русского человека, талантливый самородок, широкая натура, верноподданный острослов, любимец царей и народа, философ и мудрец, якобы невероятно ленивый. Биографии обычно снабжались тучей неправдоподобных анекдотов из жизни баснописца.

Жизнеописания эти в малой степени соответствуют истине. Они легендарны. Эти легенды, однако, поддерживало царское правительство. Их не опровергал и сам Крылов — значит, они почему-то были нужны и ему. Так вымысел, сказка стали историей долгой и трудной жизни человека.

Крылов прожил большую, мудрую жизнь.

Он родился в начале пышного царствования Екатерины II. Он жил при Павле I. Он был свидетелем двадцатипятилетнего владычества Александра I. Он встретил свою одинокую старость, когда императором России стал Николай I.

Незадолго до рождения Крылова умер на положении полуопального гениальный сын русского народа Ломоносов. В посмертной записке его прочли горькие слова: «За то терплю,. что стараюсь защищать труд Петра Великого, чтобы выучились россияне, чтобы показать свое достоинство. Я не тужу о смерти: пожил, потерпел, и знаю, что обо мне дети отечества пожалеют» [1].

Когда Крылову исполнилось двадцать три года, умер в опале автор «Недоросля» — Фонвизин [2].

Десять лет спустя, со словами: «Уйду я лучше от вас, звери...», мучительной смертью погиб Радищев — первый гражданин мира, как его назвали потомки [3].

Минуло еще четырнадцать лет — скончался Державин, один из основоположников русской поэзии [4], поэт-сановник, то возвышавшийся, то вновь впадавший в немилость.

Через десять лет после смерти Державина были повешены революционер-поэт Рылеев и четыре его товарища — декабристы Пестель, Бестужев-Рюмин, Каховский и Муравьев-Апостол [5]. За два месяца до их казни скончался первый русский историк — Карамзин.

На глазах Крылова уходили в вечность знаменитые люди России.

Через три года после казни друзей-декабристов опальный Пушкин встретил в горах Кавказа повозку с прахом вольнодумца Грибоедова, автора знаменитой комедии «Горе от ума». Он умер страшной смертью на чужбине, в Персии [6].

Восемь лет спустя на Черной речке, под Петербургом, был убит великий поэт России Пушкин [7]. И вскоре столицу облетели гневные слова безвестного гвардейского офицера, клеймящего убийц:

Четырьмя годами позже наемная пуля сразила автора этих строк, знаменитого русского поэта и гениального прозаика Лермонтова [8]. Он погиб на взлете своей славы.

Крылов пережил многое и многих.

Уже для Пушкина он был историей. Когда поэт обратился к прошлому России, то рядом с именем Пугачева им был упомянут и «четырехлетний ребенок, впоследствии славный Крылов».

При жизни Крылова поднималась и расцвела слава Виссариона Белинского, Николая Гоголя, Александра Герцена. При нем зазвучали чудесные мелодии Глинки, певучие и гневные стихи Шевченко. Его современниками были Некрасов и Чернышевский, Менделеев и Тургенев, Салтыков-Щедрин, Достоевский и Лев Толстой. Менялись поколения, приходили н уходили императоры, вспыхивали и угасали таланты, войны, пожары... Мудрым взором следил за ними Крылов.

Казалось, он еще при жизни обрел вечность. Его имя накрепко связалось с именем бессмертного русского народа. Он сам стал как бы собственным памятником — живым, монументальным, незыблемым, который не могли поколебать никакие бури. И он был одинок, как памятник в центре огромной площади, вокруг которого шумела и клокотала жизнь.

Семьдесят пять лет прожил Крылов. В сущности, это не такая уж редкость. Но для русского передового писателя той эпохи этот срок был легендарным. Так не могло быть! Так не было и с Крыловым. Потому что он прожил не одну, а как бы две жизни. Внешне они резко отличались одна от другой, а внутренне были тесно связаны меж собою, и вторая жизнь являлась прямым продолжением первой.

В этом и заключается тайна писателя, его загадка. Этим и объясняются все легенды и сказки о нем.

Пушкин был очень точен, когда писал Бестужеву из Петербурга: «Мы не знаем, что такое Крылов».

Кто такой Крылов — можно было узнать из его скромного и бедного событиями послужного списка. Но что такое Крылов, что он представлял собою — ответить на этот вопрос не так просто. Его первую жизнь — его бунтующую молодость — постарались забыть. Он сам всячески помогал этому, молчаливо соглашаясь на любые легенды. Легенды для Крылова были удобнее истины. Они защищали его от печальной и страшной судьбы его великих современников.