Я не верю в анархию (Сборник статей)

Егор Летов

Я не верю в анархию (Сборник статей)

МОСКВА 1997

Тираж 3 000 экз.

"Издательский центр" (г. Москва) совместно с 000 "Лист Нью"

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Не знаю, как вы, а лично я считаю, что можно разделить всех людей, независимо от расы, пола и возраста (начиная с осмысленного периода), на три категории. Первые — это те, кто исправно платит налоги и живет, не задумываясь, ходит ли на работу, грабит ли банки, а потом нежится на солнышке, выставив пузо. Таких большинство на нашей грешной земле. Вторая категория людей значительно меньше и состоит из тех, кто "слышал звон, но не знает, откуда же он". И, наконец, всегда существовал совсем небольшой контингент тех, кто явственно слышит колокол и к тому же знает, по ком он звонит. Егор Летов, несомненно, относится к последним.

Вряд ли даже среди его самых ярых противников (а таких сейчас немало) найдется хотя бы один, который станет отрицать, что Летов — это творческая личность, которая находится в постоянных и мучительных поисках новых художественных форм выражения своих идей. Политические взгляды Егора накрепко связаны с тем, что он делает в музыке, и тоже видоизменяются и трансмутируют. Беда только в том, что его идеи, судя по всему, мало волнуют тех, кто нацепил на себя майку или значок с изображением символа анархии (буква «А» в букве "О"). Вот также, наверное, и Петр Алексеевич Кропоткин (кстати, что поразительно — метро, названное в его честь, до сих пор не переименовано, а правителей и систем правления сменилось уже ого-го сколько) с ошеломленным видом взирал во время своего приезда в революционный Питер на пьяную в жопу матросню, вопящую: "Да здравствует Анархия!"

К сожалению, приходится констатировать, что в наше время идеи Анархии, в общем, и панк-рока, в частности, снивелированы до уровня жупела. А жупел, если вольно трактовать ленинское определение, это то, что "торчит, но уже не дрочит". Панк-стиль стал модой, и в одежде, и в атрибутике, стал своего рода нормой поведения молодежи. Свидетельство тому — ошеломительная популярность американской группы НИРВАНА, в том числе и в нашей стране. Но мало кто за всей этой мишурой и хайпингом, сопровождавшими их взлет к славе, смог услышать, что же на самом деле хотел сказать своему поколению Курт Кобейн. Хочется надеяться, что Летова минует горькая доля сия.

Книга, что лежит перед вами, имеет своей целью восполнить пробел в образовании новоявленных «панк-рокеров» и тех, кто слабо подкован в революционной теории мироустройства. Она построена в виде дайджеста из статей, появлявшихся в официальной и андеграудной прессе, расположенных в хронологическом порядке. В конце книги дается более-менее подробная дискография альбомов, в записи, которых принимал участие Летов и его соратники по борьбе. Мы старались включить в это издание как можно больше материала, имеющего отношение к Егору и его главному проекту — ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЕ, чтобы создать более-менее объективную картину. Здесь вы найдете статьи хвалебные, язвительные, повествовательного плана, пространные интервью и критические рецензии, но материал явно сенсационно-скандального толка мы старались по возможности исключить.

Главное место в этой книге, которая является первым опытом издания, посвященного деятельности и феномену ГО, все же занимают интервью, в которых Летов сам рассказывает о своей позиции. Прислушайтесь к его словам и постарайтесь если не принять, то хотя бы понять. Имеющий глаза — да увидит, имеющий голову — да поймет. Мы намеренно сделали книгу в простом и строгом оформлении (кому нравятся цветные картинки, пусть смотрит «Ровесник» или "Плейбой"), чтобы акцентировать ваше внимание на словах и мыслях. Думайте своей головой и делайте правильный выбор, а не то, боюсь, что главным лозунгом текущего момента по-прежнему останется

ЕГОР ЛЕТОВ:… ОДИНОЧКИ ОПАСНЕЕ ДЛЯ СОЦИУМА, ЧЕМ ЦЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ…

ВОПРОС: Что такое рок?

ОТВЕТ: Рок по сути — не музыка и не искусство, а некоторое религиозное действо — по типу шаманизма — которое существует, дабы утвердить определенную установку. Человек занимающийся роком, постигает жизнь, но не через утверждение, а через разрушение, через смерть. Шаманство здесь ритм, на который накладывается импровизация. И чем больше шаманства, тем больше рока. И, наоборот, если над шаманством начинает преобладать искусство, музыка — то рок умирает.

В: Если таким образом рассмотреть историю мирового рока?

О: Получается несколько ветвей. Рок изначально — животная музыка, форма потока сознания. Сначала рок-н-ролл, затем — психоделия 60-х: THE DOORS, GRATEFUL DEAD, JEFFERSON AIRPLANE — из них вышел фактически весь панк и пост-панк. За психоделией начинается момент осмысления, формализации — KING CRIMSON, GENESIS и др. — рок умирает. Эта линия достигла пика к середине 70-х, и в результате — как протест — появляется американский панк — RAMONES, N. Y. DOLLS и так далее. В основном все это возглавили люди, которые были задействованы в той же психоделии 60-х — Игги Поп, Патти Смит. И здесь нужно выдвинуть тезис: то, что общество не может уничтожить, оно хочет съесть. Так же все происходит с панком в Англии. И не только с панком.

В: Другими словами, Англия постоянно эстетизирует американские первичные грубо-примитивные рок-импульсы? То же самое в хард-роке: в Америке IRON BUTTERLY, GRAND FUNK — особенно ранний, в Англии — DEEP PURPLE, LED ZEPPELIN…

0: Тут дело даже скорее не в Англии, а в природе людей, которые живут везде. Если исходить из Достоевского, то с роком все получается так: на каком-то этапе у Гессе появилась статья "Братья Карамазовы и закат Европы". В ней был высказан тезис: Достоевский — первый пророк некоего движения, четкого движения, согласно которому человечество делится на два типа: потенциальные самоубийцы (люди, у которых во главе угла своеволие, которые не боятся смерти — "нелюди") и все остальные. Рок в настоящем виде — массовое движение «нелюдей», в нем человек — человек только внешне, а по сути — сумасшедший. То, что сейчас происходит в мире — своего рода критическая ситуация: энтропия растет, и назревает апокалиптический момент, после которого либо выживут «нелюди», либо — наоборот. Потом еще такой момент: если раньше все это носило понятие моды (в рок вливались массы людей, которые, по сути, отношения к движению не имели), то сейчас все это стало на свои места. И оказалось, что «нелюдей» очень мало. И еще относительно рока: он в общем-то умер — сделал все, что было надо. Сейчас остались только одиночки, которые у нас часто даже не знают друг друга, но они опаснее для социума, чем целое движение. И общество борется с этими одиночками — фестивалем например, который Комарова устроила. Все фестивали уничтожают то что было создано человеком в борьбе с самим собой