Русская пленница французского кота

— А моя мадам Жирардо не француженка, что ли?! Я ведь тоже к ней привыкла, хоть она меня и замучила совсем своими замечаниями и гризеткой обзывается!

— Бедный милый мсье Ришар! Царствие вам Небесное! — Александр перекрестился.

— А вот это вы напрасно! — раздался совсем рядом мышиный писк. — Ваш драгоценный повар жив и здоров.

Лиза и Александр оглянулись и очень удивились.

Глава пятнадцатая, из которой читатель узнаёт, как Тимка и Тинка помирились с котом и о приключении маленького партизана Прошки

На кухонном столе сидели рядышком Тимка, Тинка и кот Симон. Они мирно делили сосиску.

«Но как кот и мыши опять оказались на кухне Наполеона? — спросит дотошный читатель. — Да ещё так быстро?»

Очень просто. Их кратчайшей дорогой довёз до Москвы на лошади крестьянский мальчик Прошка — тот самый, которому мсье Ришар починил свистульку. Они добрались до Москвы так быстро, что оказались на кухне в Кремле почти вместе с Фадинаром, хотя им и пришлось мчаться в центр города от уже пустого Петровского дворца. Мыши скакали верхом на коте, вцепившись в его густую шерсть.

«А почему кот и мыши вместе? Почему кот не ловит мышей?» — опять спросит читатель. Потому что кот Симон дал слово Денису Давыдову, что поможет мышам спасти поварёнка в обмен на освобождение повара. Кот при этом уверял, что ради хозяина готов на что угодно, готов даже не ловить мышей. Кот говорил чистую правду.

Прошка верхом на старой, спокойной, серой в яблоках лошади тайными лесными тропами довёз наших героев до самой Москвы в корзинке, притороченной к седлу.

До прихода французов Прошка был обыкновенным крестьянским мальчиком. Вместе с соседскими детьми он играл в бабки и горелки, выстругивал деревянные ружья и сабли для себя и кукол — для своей маленькой сестры Арины, но уже начал помогать отцу в поле.

Когда французские гренадеры вошли в село, где жил Прошка, они первым делом ограбили церковь — революционная Франция, как известно, Господа Бога не жаловала, а потом принялись за дома сельчан.

Возмущённые и испуганные святотатством и грабежом крестьяне целыми семьями стали убегать в лес к партизанам. Среди беглецов был и отец Прошки вместе со своими женой и детьми. Так Прошка стал маленьким партизаном в отряде Дениса Давыдова. В бой его взрослые не брали, но кое-что разведать он мог.

Всю дорогу до Москвы Прошка то и дело заглядывал в корзинку и приговаривал:

— Ах ты! Мыши-то и кот, как люди, говорят!.. А повар-то, мусью Рычал, убогий, да добрый! Все хранцузы страшные, церквы грабют, а этот — ничаво!..

Часа через два после того, как Прошка отправился в путь, на повороте широкой лесной тропы он неожиданно столкнулся с тремя французскими всадниками. Это были конные егеря в зелёных мундирах и мохнатых шапках с белыми перьями. Они, видимо, отстали от отряда и заблудились.

Прошка быстро развернул лошадь и ударил её пятками по бокам. Лошадь рванулась вперёд, но у неё было недостаточно сил, чтобы ускакать от французов, — она была слишком стара.

Французы уже опомнились от неожиданности и с криками пришпорили своих коней. Вслед Прошке с раскатистым эхом раздались выстрелы. Одна пуля просвистела совсем рядом с его головой.

«Догоняют! — думал мальчик, колотя пятками лошадиные бока. — Эх, просил я у Их Высокоблагородия подполковника пистолет, да не дали! С пистолетом-то тебя, говорит, скорее сцапают!..» Мыши и кот на дне корзинки прижались друг к другу и притихли. А французы были уже совсем близко.

«Ладно, — решил Прошка. — Я здешние места-то знаю. Авось, сейчас на повороте уйду!»

Он пригнулся к самой шее лошади и повернул с широкой тропы направо — на узенькую тропинку.

В этом месте над тропинкой очень низко навис толстый дубовый сук. Лошадь под ним могла проехать без помех, а вот всаднику надо было нагибаться, чтобы не стукнуться головой.

Прошка проскочил под препятствием, выпрямился в седле и помчался дальше. А вот ничего не подозревавшие об опасности трое французов на полном скаку один за другим врезались головами в мохнатых шапках прямо в толстый сук и так же один за другим свалились с лошадей на землю и подняться с неё не могли очень долго…

Дальнейшее путешествие прошло без приключений. Когда Прошка прощался со своими новыми знакомцами, он сказал:

— А за мусью Рычала не бойтесь! Я его сам беречь буду!

— Да-да! Мсье Ришар жив и здоров! — повторила Тинка поварятам, проглотив свой кусок сосиски. — И скоро будет на свободе, раз вы, Александр, уже свободны! Не правда ли, мсье Симон?

— Чистейшая правда, клянусь Котом в сапогах! Свобода повара в обмен на свободу поварёнка… — кивнул кот и приложил лапу к сердцу. — Ах, мадемуазель Лиза, если бы я знал, что вы не дрянной мальчишка, а героическая девица, я был бы с вами гораздо учтивее!

— Значит, моя маскировка вполне удалась, мсье кот!.. Саша, а теперь надо бежать Кремль спасать!

— Я готов, Лиза!.. А как?

— Господи, Саша! Опять ты со своими вопросами!.. Право, я сама не знаю ещё как!

— И мы с вами! — твёрдо сказал мышонок Тимка.

Глава шестнадцатая, в которой Наполеон уходит из Москвы, а Тимка и Тинка спасают Спасскую башню Кремля

Повозка императорской кухни ехала через Кремль, трясясь на ухабах и огибая большие лужи. На козлах сидели поварята Бопертюи… Впрочем, теперь их опять можно было называть дворянские дети Копьёвы, потому что они навсегда покинули императорскую кухню. Русские дети угнали французскую повозку и вместе с мышами, которые сидели в кармане поварского передника Лизы, спешили спасать Кремль.

В повозке ехал и кот Симон. Он не спешил спасать Кремль, он спешил спасать своего хозяина повара. Но поварята и мыши сказали, что сначала Кремль, а потом всё остальное. Коту оставалось только ждать, что он и делал, надев сапоги и свернувшись клубком в своей корзине.

По дороге спасателям встретилась колонна солдат в сине-белых мундирах. Великая армия начала уходить из Москвы.

Повозка остановилась у белёных стен Кремля. Дети и мыши увидели, как несколько французских солдат тянули длинные фитили из недавно выкопанной ямы у самого подножия Спасской башни.

— Пороховые мины в подвал заложили! — сказал начитанный Тимка. — А к минам фитили приладили и через подкоп на улицу вытащили. Сейчас фитили подожгут — и всё!

Неподалёку раздался громкий взрыв. Все вздрогнули. Задремавший было кот очнулся, но из своей корзины не вылез и зажал на всякий случай уши.

— Эх! — в сердцах махнул рукой Александр. — Уже что-то в Кремле взорвали!.. А следующая — Спасская башня!

— Надо немедленно что-то делать, Саша!.. — начала Лиза.

Но ей не дал договорить грохот следующего взрыва, который донёсся откуда-то справа. А потом ещё грохот, и ещё, и ещё!..

— Сколько всего угробил проклятый корсиканец! — Александр натянул вожжи, чтобы удержать испуганную лошадь. — Эх! Хоть бы одну башню спасти!

Тут два француза из команды минёров направились в сторону повозки. Их усы и бакенбарды не предвещали ничего хорошего. Тогда Тимка и Тинка переглянулись и выскочили из кармана передника Лизы.

— Езжайте прочь из Кремля! — скомандовал Тимка детям. — Вас к башне всё равно не подпустят, да ещё, глядишь, и арестуют или чего похуже. А мы — маленькие, мы проберёмся. Ждите нас снаружи, на Красной площади!

Мыши соскочили на землю, а Александр развернул повозку и погнал лошадь к воротам.

Двое французов махнули вслед повозке ружьями, но преследовать не стали и вернулись к своим. Они и не думали смотреть себе под ноги, а то бы увидели двух одетых и обутых мышей, пробежавших совсем рядом с их сапогами.

— Ой, как мне страшно! — пропищала Тинка. — Вечно ты меня втягиваешь в какие-то истории!

— Так мы же мыши из Исторического музея! Нам сам Бог велел в истории попадать!

Начался дождь, и минёры заметно заторопились. Длинные фитили могли от воды не загореться или, всё же загоревшись, потухнуть.