Два мира(СИ)

- Но как? - Вика чувствовала, что в этот вопрос неизбежно и упирался весь разговор. Все сказанные слова, будто реки, образовывали в конце один поток, а вопрос "Как?" стал на его пути водопадом. Незнакомец коротко ответил:

- Я ведь буду не прав, если отвечу за тебя. Не я, а ты способна найти решение сама или хотя бы подсказать его тем, кто найдет. Быть может, не просто "ты", вместе со многими, но с тебя все начнется. Вернее, уже давно началось. Истинные христиане владеют подобием верного эталона объединения Сути и сущности внутри тела, но подобие - это только подобие, у них не хватает очень важного элемента, изменяющего в корне всю картинку. Ты можешь больше. Именно как человек. В любом случае, ты сама все поймешь по ходу дела, и главное - самые важные "разницы", это я обещаю... Прости за туманность слов - иначе выйдет неправильно и некрасиво. А тебе некрасивое и самой не понравится.

- По ходу какого дела?! - Вика уже окончательно запуталась. Но твердо почувствовала одно: незнакомец ни к чему не принуждает ее, но чего-то не договаривает, сам при этом мучаясь от необходимости скрывать часть правды. И все равно видит в ней - Вике - надежду. За что только и чем именно она заслужила такое отношение - девушка ни понять, ни почувствовать не сумела, но не сомневалась, что однажды найдет ответ.

- Просто несколько событий скоро произойдут. Я уже вижу их в твоей судьбе. Которые, в конце концов, помогут тебе найти если и не все, то главные ответы, и совершить нужные действия самой, ну, может, с чьей-то помощью. А после - сама решишь, куда двинешься и как будешь жить дальше. Будут проблемы... Но проблемы всегда возникают для того, чтобы стало легче идти вперед. Не останавливаясь, не сворачивая, привыкая преодолевать трудности быстро, не тратя на них лишних сил и времени. И ты не останешься в одиночестве, их преодолевая. Это не так долго, как тебе может показаться. Быстро. Но и - очень насыщенно. И как бы там ни повернулось дело, удачи тебе на этом пути!

Последние фразы для незнакомца явно были привычными. Почти формальными. А сам разговор, на самом деле, завершился на ее вопросе "Как?" Вика почувствовала это и без подсказок ощущений. Как поняла она и то, что возвращаться к теме брата, пожелавшего воссоединить миры, не следует - от нее-то незнакомец с помощью этих слов и ушел. Значит, была причина так поступить после предельно откровенного разговора. Сказано все, что он мог позволить себе сказать. Из-за осторожности и... Вика готова была поклясться, что из-за какой-то трогательной заботы и нежелания принести вред, будто выдавливающих из его души привычную позицию. Стальную. Жестокую. Чистую рациональность и необходимость. Принуждение выбирать предельно правильное - и ничего кроме него.

- Спасибо тебе. И... до свидания! - С неуверенностью попрощалась Вика, ловя себя на мысли, что не может представить себе новой встречи. Не получалось. Будто бы это было, и впрямь, прощание. Незнакомец почти незаметно покачал головой: утвердительно или отрицательно - невозможно было уловить. И уже делая шаг, со вздохом ответил:

- Удачи тебе... И счастья, Эль, - С прощальной улыбкой добавил он и, отвернувшись, пошел по асфальтовой дорожке вдоль берега пруда в ту сторону, откуда пришла сама Вика. Он не оборачивался, а она не стала смотреть в спину. Просто опустилась обратно на скамейку, решив все-таки минутку посидеть и полюбоваться на почти догоревший закат, как и собиралась поступить изначально. Придется ей-таки идти в сумерках, впрочем, страха и близко не было. Как будто ничего непредвиденного в ближайшие дни случиться не могло. Только предопределенное. Необходимое. Или полезное? Не ясно. Ничего не понятно! И не хочется думать. К тому же Вика почувствовала, что незнакомец очень огорчился бы, если бы она стала именно Думать над этим, а не Чувствовать - и ей даже почудился при этом выводе одобрительный клекот серебряного клюва проклятого ворона. Потому она просто любовалась на закатное Солнце и мысленно рисовала воображением "поверх него" картинки, образы, рисунки, мысли. Как мог бы выглядеть первый маг, как - люди из его племени, где происходило это "творение" и кто в нем участвовал позднее... Ей вдруг почудилась мягкая и полностью удовлетворенная улыбка незнакомца. Это отчего-то радовало и заставляло саму девушку счастливо улыбаться, несмотря на недавние, еще не забытые слезы.

И только поднявшись со скамейки, Вика вспомнила, что даже не спросила имени у незнакомца, тогда как он ее имя откуда-то знал и даже так необычно сократил. Вот растяпа! Подгоняя себя этой мыслью, как прутиком, она быстрым шагом отправилась проведать маму. А Солнце, между тем, окончательно закатилось за огненный горизонт, завершая этим жестом осенний закат. И правда, наступили сумерки.

Глава 3. "Воля"

Моя ноша меня не убьет, как бы ни была тяжела, Всей душой я начну вот-вот верить в необходимость зла: В то, что темной своей стороне благодарна я быть должна - Вместе с нею еще сильней моя светлая сторона! (с) "Fleur", "Река времен"

- Ну мамуль, брось ты эти разговоры, - Вика опять всхлипнула, не сдержавшись, и сразу растерла слезы по щекам, - Прекрати, слышишь. Нельзя так раскисать - организм бороться совсем перестанет!

Мама через силу улыбнулась, поглаживая ладошкой порозовевшую от солоноватой влаги щеку дочери. Совсем еще молодая, сорока двух-сорока трех лет на вид, женщина сейчас выглядела до крайности истощенно. Будто все силы ушли на борьбу с невидимой "холерой", невесть откуда выползшей. Но в ярко-синих глазах все также играла всеми красками жизнь, и это Вику успокаивало. Маму она слишком хорошо чувствовала - не сдастся, даже если весь мир определить источник заразы не сможет, не сдастся и будет бороться с болезнью до последнего. Но слезы все равно сдержать не удалось.

- Совсем взрослая уже. И характером - вся в отца пошла. Все не желал признавать очевидных вещей. Постоянно против обстоятельств - как на баррикады. В прежние времена героем бы стал. Первые христиане такими были. Я потому и сама крестилась когда-то - муж своим примером доказал, что смысл в этом все-таки еще сохраняется. Я ведь рассказывала тебе уже? Никак не могу вспомнить.

- Рассказы-ывала, - Вика подержала в чашке компресс и сейчас аккуратно положила на горячий лоб мамы, стараясь больше не всхлипывать. Истории об отце она всегда любила. Сама запомнила его плохо - чего там, восьмилетний ребенок, так уж много упомнить может что ли? Помнила высокого, чуть смуглокожего брюнета с добрыми карими глазами. Помнила - силу, уверенность и напористость, которыми от него веяло за версту. Помнила папину непримиримость и готовность бороться с любыми обстоятельствами. Однажды хотели их дом без суда и следствия изъять, предъявив кучу актов и документов об отсутствии у них права на использование земли. Так отец даже не подумал спустить дело на тормозах или идти давать кому-то в прокуратуре крупную взятку, как ему на это прозрачно намекнули пришедшие канцелярского вида "толстый и тонкий" в цивильных серых костюмах. Нет. Потребовал оставить копии документов и иска, которые те приволокли в качестве решительного аргумента для форменного вымогательства, спровадил их, пригласил каких-то своих друзей-юристов, долго разбирался со всем этим ворохом макулатуры, потом подал встречный иск...

Суд был затяжной, продлился два года, против отца будто бы весь канцелярский аппарат прокурорский ополчился. Но и у него самого оказалось на редкость много друзей для сельского жителя в самых разных инстанциях власти и даже пара знакомых в ФСБ. "На всякий случай" - так он это объяснил маме, весь смысл фразы вложив скорее даже не в слова, а в легкомысленную улыбку, их сопровождающую. В конце концов, каким-то чудом выиграли дело: земля осталась в собственности, судебные издержки покрыли заявители, напоследок в "приватном разговоре" пообещав, что так просто дело не кончится. "У нас длинные руки" - будто из дешевого американского фильма вырванная фраза запомнилась Вике твердо. Разговор происходил у самого порога их дома, а тогда еще совсем маленькая девочка, как всегда, подглядывала за отцом из окошка, прислушиваясь к доносящимся с улицы голосам. Так вот, тогда он ответил, кажется, даже с улыбкой: "у вас пирамиды высокие, у нас - сети широкие, кто кого - еще поглядим". Что он подразумевал - кто знает, но какой-то понятный и ему, и заявителям смысл в словах был. Матерились они после этой фразы самым что ни на есть девятиэтажным, понося "детей дьявола" и невесть что под этим определением подразумевая, но явно увязывая его с отцом. Да так и ушли - больше никогда не приходили, а разговор Вике запомнился - слишком уж странным он оказался. Вот почему, услышав от служки в церкви те же слова - "дети дьявола" - Вика едва не рассвирепела: она напомнила девушке давних, почти забытых, стертых из памяти канцелярских крыс. Крысы и шакалы - они ведь всегда неподалеку друг от друга отираются в царстве матушки-природы. Шакалы жрут падаль, потом травятся - и уже крысы поедают шакалов.