Полудница Акуля

— Дядя Юра, кто это так противно кричит? — спросила Ика у деда Юрия.

— Кто? Да это же иволга нам дождь накликать хочет.

— Зачем же вы тогда капусту поливаете?

— Так она-то, иволга, дождь обещает, а он, дождь, захочет ещё пойти или нет…

Точно так же, как дед Юрий, думали и соседи. Во всех огородах ходили они с лейками и вёдрами. Вчера Акуля горевала: другие-то поливают, а мои всё не едут. Но сегодня она радовалась: «Наконец-то и на нашем огороде праздник».

Когда хозяева всё, что могли, полили и ушли, Акуля прошлась по огороду.

— Ну как ты, ворчун? — спросила она у чеснока.

— Полить-то полили, — отозвался он, — да перестарались. Сыро мне теперь.

Огуречные листья от радости разгладились, а маленькие огурчики дружно принялись расти, чтобы к утру удивить хозяев, какими они большими да пригожими стали за ночь.

— Как ты тут? — спросила полудница у свёклы.

— Всё хорошею, — ответила она. — И отчего я такая красивая, ты не знаешь, Акуля?

— Ну, не хвались, — заулыбалась полудница, — и бабушка твоя была полная, румяная. И прабабушка на купчиху походила. А ты вся в них.

Одни соседи полили свой огород раньше, другие попозже, но все нет-нет да поглядывали на тучки. И солнышко вроде в них село, а это — все знали — к дождю. Но солнце закатилось, тучи разошлись, растаяли, и опять высыпали ясные звёзды.

Ночью, кто ни выходил на улицу, все поглядывали на небо, но до утра оно оставалось чистым.

Ранней ранью, когда, устав ожидать дождь, многие задремали, из-за реки донеслось: «Трах-тарарах, бах-бах!» — будто тучи ударились лбами друг о друга. Блеснула молния, и сразу послышалось: «Тр-р-р-р!» Словно кто-то рвал тучи на части.

— Батюшки-светы! — обрадовалась Акуля. — Кажется, енто дождик приближается.

— Дождик! Ещё чего не хватало, — заворчал чеснок. — Только я задремал, а он тут как тут. Мог бы и днём пойти…

«Дождик — это хорошо, — подумал сквозь сон мальчик. — Раз дождь, можно будет не умываться».

Но ветер опять унёс тучи куда-то в сторону от посёлка. А утро шло своим чередом.

— Дядя Юр-pa! Просыпайся! — прокричал петух Костя.

— Да встал я, встал. А ты не ори, Лиду не буди, — ответил дед Юрий.

Барбоска выбрался из конуры, отряхнулся. Во сне, перед самым пробуждением, он сгрыз мозговую косточку с хрящиком, поэтому чувствовал себя сытым, но всё равно стал принюхиваться. Очень интересно узнать, кто что готовит на завтрак. От соседей, у которых проживал маленький петушок с такими же, как и сам, курочками, доносился запах яичницы. Дедушка и бабушка Сидоровы жарили картошку.

«Кому это они жарят? Себе или Хавронье Сидоровне?» — подумал Барбоска.

Городские соседи открывали на крылечке банку с мясной тушёнкой. «Это, конечно, коту Нестору, а сейчас минтай на кусочки режут. Сырым минтаем, наверное, решили своего мальчика откармливать. Он же вчера целый час воду качал». А вот и дед Юрий несёт ему, Барбоске, полную миску овсяной каши. Тоже неплохо, как добавка к мозговой косточке, которую он сгрыз во сне.

Потом все жители улицы принялись завтракать, а позавтракав, занялись всякими домашними делами. И тут неожиданно налетел ветер. Надул, как парус, паутину паука Гоши. Поднял пыль и понёс над дорогой газету, которую вчера внимательно рассматривала коза, может быть, читала. Ещё через минуту по дороге, по тротуару, по крылечкам домов и крышам ударили крупные капли дождя.

— Дождик! — закричала Ика.

Икина мама, мальчик, дед Юрий с внучкой выскочили на свои крылечки. А дождик спешил. Огородов в посёлке много, все надо полить.

— Ах, ах! — говорила свекла морковке. — Я слышала, что лучше всего умываться дождевой водой.

— Я тоже так думаю, — подставляя свои загорелые плечики дождю, отвечала морковь.

— Побольше набирайте влаги, — шептали молоденькие помидорчики своим корням. — Нам надо расти, наливаться соком…

На картофельных грядках тоже о дожде шептали листья, а по борозде между ними бегала Акуля, подставляя дождю своё платье. «Пусть оно у меня старенькое, зато будет чистое», — думала она.

Дождик оказался весёлый, любил побаловаться.

— Держись, Акуля! — шумел он. — Но я за твоё платье не отвечаю!

Пополоскав как следует и Акулино платье, и саму полудницу, он решил отогнать Хавронью Сидоровну от корыта с завтраком. Но свинья успевала и хрюкать от удовольствия, когда дождик её поливал, и есть свою любимую толчёную картошку с отрубями. Тогда дождик набросился на телят и загнал их под навес автобусной остановки. «В город, что ли, телята собрались? Автобуса, наверное, ждут», — пробегая мимо, подумала коза.

Лил дождик до самого вечера. Потом подождал, пока коровы вернутся с лугов и хозяйки их подоят, и потихоньку пошёл опять.

Деревня в эту ночь уснула рано. Под шум дождя сладко спится. А просыпаясь, люди сами у себя спрашивали: «Идет?» — и сами же отвечали: «Идёт!» После этого, улыбаясь, опять засыпали.

И сны под шум дождя снились хорошие. Помидорам — что они стоят увешанные крупными спелыми плодами. Свёкле — что она раздобрела, налилась соком, и каждый, кто проходит, ахает: «Вы посмотрите, какая красавица!», «Да у неё и бабушка первой красавицей в огороде была».

Акуле приснилось, что ей подарили новое платье, такое, знаете, голубенькое, с кармашками и пояском. Старое-то, после того как его дождик прополоскал, расползаться начало. Скоро и выйти не в чем будет.

Скворцы в своих снах видели, будто бы ушёл Игнат в отпуск, а их, скворцов, девочка Ика, как кур, в сад зазывает: «Цып, цып, цып, скворушки! Летите, летите сюда. Поклюйте наши спелые ягодки!»

Командировка Игната

Это же надо! В гнезде на тополе, возле дома деда Юрия, вывелись сорочата. Научились летать и, такие нагленькие, поклевали самые крупные ягоды клубники. Мало того, что они попортили ягоды, сорочата ещё и Икину маму напугали…

Шла она посмотреть, не грызут ли прожорливые гусеницы раннюю капусту. Ни о каких сорочатах не думала. А они прямо из-под её ног: фыр-фыр! Погрозила им хозяйка тяпкой, а потом рассказала об этом Ике и её брату, да ещё и добавила:

— Мы уедем, а они каждый день будут прилетать и портить нашу клубнику.

Ика была решительным человеком.

— А мы сейчас перенесём туда Игната, — сказала она.

На такое ответственное дело Икиного брата можно было и не звать. Он отложил удочку, которую мастерил для рыбалки, и побежал в огород.

Теперь представьте себя на месте Игната. Стоял он на своём посту, а тут подбегают молодые хозяева, хватают его и начинают раскачивать.

«Что такое? Зачем меня снимают? Неужели зима пришла? — подумал Игнат. — Да нет, зелено вокруг, и подсолнушек мой ещё не поспел…» А подсолнух и сам перепугался, решил, что и его сейчас выдёргивать станут. Убежать бы — да бегать он не умеет. Залаять, как Барбоска, — а он и лаять не научился.

А Ика с братом покачали, покачали пугало и вытянули из земли. Тут Игнат успокоился и подумал, что, наверное, его погулять понесут, как девочка Лида иногда свою куклу Машку носит. Его и правда понесли.

— Не переживай, Игнат! — успокоил мальчик. — Считай, что ты в командировку отправился.

Принесли ребята пугало к грядке с клубникой, там и установили. И вовремя! К этой грядке сорочата как раз направились. Но, увидев возле клубники Ику, мальчика да ещё кого-то одноногого в шляпе, застрекотали и разлетелись в разные стороны.

— Хорошенькое дело, — возмутился чеснок, — могли бы и ко мне пугало поставить. Я ещё не знаю, кого больше охранять надо, меня или какую-то ягоду?!

— Тебя, тебя, — зашептал лук, — тебя. Только, пожалуйста, не ворчи.

Успокоился Игнат, осмотрелся на новом месте. Ничего не скажешь — хорошее место. С одной стороны от него грядка клубники, с другой — яблонька с маленькими яблочками на ветках. К осени они нальются соком, станут золотистыми и прозрачными. Раз Игнат пугало, то и от яблоньки будет кого-нибудь отпугивать. Тут же кусты смородины, а за ними маленькая тыква. Рядом с ней Акуля сидит, ждёт, наверное, когда вырастет. А тыковка небольшая — так себе тыковка.