Казахские народные сказки

— Апчхи! — чихнул Алдар-Косе.

Заговорщики в страхе вскочили с места и заметались по юрте. В мгновение мужчина забрался в сундук, а хозяйка заперла его там и спрятала ключ под косою.

«Все понятно», — сказал себе Алдар и шагнул через порог. Хозяйка глядела на него исподлобья с недоумением и злобой. А Алдар-Косе:

— Здравствуй, келин! Окажи милость, позволь усталому путнику отдохнуть у твоего очага.

— Шайтан тебя принес, непрошеный гость! Как ты меня напугал!

А Алдакен уже примостился на почетном месте, скрестив ноги, и улыбается во весь рот.

— Чему улыбаешься? — спрашивает женщина. А сама думает: «У этого прохвоста что-то есть на уме…»

— Я улыбаюсь вот этой сабе с кумысом да вот тому блюду с колбасой, — умильно говорит Алдар.

— Ну так ешь и пей! Только поскорей проваливай!

Когда говорят «ешь и пей», Алдар отлично слышит, когда говорят «проваливай», — он глухой. Подсел Алдар к черной сабе и к деревянному блюду, напился, наелся, сколько вместила утроба, и растянулся тут же на узорном ковре.

Видя, что странник не торопится в дорогу, женщина достала золотой и говорит:

— Вот тебе червонец, бродяга. Возьми и уходи вон!

Алдар-Косе, получив деньги, стал благодарить и кланяться, целый час, а может, больше кланялся и благодарил, а потом сказал:

— Прощай, хозяйка, ухожу, совсем ухожу, навсегда ухожу… Вот только покормлю в дальнюю дорогу свою волшебную птичку.

И пускает он на ковер птицу поклевать крошки пищи. Байгуз клюет, время течет, хозяйка злится, Алдакен усмехается.

Вдруг подле юрты заржал конь. Дверь распахнулась. Входит бай, владелец юрты, в дорогих одеждах. Останавливается в изумлении.

— Кто этот чужой человек, жена? Что за птица у него? Отвечай!

Не успела женщина и рта раскрыть, как Алдар-Косе уже ответил за нее:

— Почтеннейший бай, я странствующий баксы-Колден и лекарь. А птица моя это волшебная птица! Она знает все тайны, предсказывает будущее, исцеляет недуги.

Бай подозрительно оглядел незнакомца и, усевшись у очага, где только что нежился Алдакен, стал говорить:

— Кто бы ты ни был, пришелец, — баксы ли, проходимец ли, — выслушай, что скажу. В нашем краю нет человека богаче меня. Все четыре вида скота я имею: лошадям, коровам, верблюдам и овцам счета нет. Только все это мне не в радость. Дом с детьми — базар, дом без детей мазар. Нет у меня сына. Ой, горе! Сорок жен брал, у сорока баксы побывал, сорок наров отогнал мулле — не дает аллах дитя. Что делать? Старость близка. Кому достанется мое богатство? Если ты вправду баксы, не поможешь ли моей беде? Хорошую плату дам.

Алдар поднял птицу к лицу, и, сжимая ее рукой, спросил:

— Волшебная птица, скажи, можно ли помочь горю этого достойного человека?

Птица запищала.

— Можно! — вскричал Алдар. — Можно, дорогой бай!

Волшебная птица говорит — «можно»!

И начинается ворожба. По юрте, точно вихрь, носится Алдакен, выкрикивает непонятные слова, разбрасывает вещи: держа птицу над головой, то и дело дергает ее за хвост. Птица пищит, Алдар кричит.

Бай, вытаращив глаза, смотрел на все это и дивился.

«Таких баксы никогда не видел. Счастье, это случай привел его в мое жилище».

А Алдар-Косе кружился по юрте все быстрее и быстрее, в движении незаметно срезал ключ с косы хозяйки и также незаметно отпер желтый сундук. Потом остановился, вытянувшись, среди юрты и страшным голосом произнес:

— Э, бай мой, дело плохо!

Бай побледнел, жена задрожала. А Алдар:

— В желтом ящике лежит черная беда на шелковом одеяле. Злой дэв поселился, бай, под твоим кровом. Из-за него-то и нет у тебя детей. Нужно его выселить!

Бай трясется, а все же думает про себя:

«А не жулик ли этот баксы? Не дурачит ли он меня без совести, толкуя про дэвов? Посмотрим, что будет дальше, однако». А вслух:

— Выселяй, светик, выселяй поскорей!

Алдар-Косе знает, что ему делать! Схватил ковш, зачерпнул из казана над очагом кипятку и, приподняв крышку сундука, плеснул туда разок и другой. Раздался дикий вопль, крышка сундука слетела с петель и одним прыжком, что был, как десять прыжков, ошпаренный джигит вымахнул из юрты, вышибив дверь с порогом.

Бай лежит без дыхания. Молодка забилась под ковер. Алдакен, держась за бока, раскачивается от смеха. Но вот опомнился бай и кинулся обнимать Алдара:

— Тысячу раз спасибо тебе, душа моя! Выгнал из дома беду! Не будь тебя, погубил бы меня проклятый дэв. Теперь окрепли надежды на бога. Награжу тебя по заслуге. Есть у меня в табуне один конь, не конь — медведь. Бери его!

Алдар и ушам не поверил, а бай, помолчав, продолжал:

— Чтобы черная беда не вернулась в мой дом, — как знать, дружок! продай мне свою волшебную птицу. Большой выкуп получишь, назначь цену!

Тут Алдар замахал руками:

— Что ты, бай, и не помышляй об этом! Без волшебной птицы у меня жизнь будет темней непроглядной ночи. Не проси, бай, не проси!

Бай не отстает, Алдар не сдается! До ночи шла тяжба, наконец Алдар уступил:

— Ладно, бай, так и быть — оставляю тебе волшебную птицу! Без обмана говорю: за сорок коней ее купил. Хозяин птицы до сих пор по ней плачет. И я буду так горевать. Дашь пятьдесят коней — птица твоя!

Бай остолбенел.

— Это слишком много. Лошадь ведь не тушкан.

— Не хочешь — не надо. Волшебная птица тоже не воробей!

Видит бай: некуда деваться.

— Даю сорок, — говорит.

— Мало сорок. Давай пятьдесят.

— Сорок!

— Пятьдесят!

— Сорок! — Пятьдесят!

Двое хитрых сшибутся, скоро ли договорятся? Целый месяц, а то год стоял шум в юрте бая. Сходились и расходились, торговались, рядились, били по рукам. Не устоял бай. Вытер пот со лба и сказал:

— Бери пятьдесят! За мной волшебная птица!

От радости или от горя, вправду или для виду, заголосил Алдакен на всю юрту, и, прижимая птицу к груди, стал с ней прощаться:

— Прощай, мой друг, прощай, волшебная птица! Как буду жить без тебя на свете? Где найду приют одинокой голове?

Три дня, и еще три дня, и всю неделю прощался Алдар-Косе с птицей, — жил в довольстве, пил кумыс, ел казы, сладко спал на мягкой постели, пока не сказало ему сердце: «Беспредельны земные дороги, а жизнь человеческая коротка. Не теряй времени, Алдакен!»

Тогда сел он на медведь-коня, затянул песню и погнал шестом перед собой косяк байских скакунов, не гадая о том, что ждет его впереди, не печалясь о том, что оставил за спиною.

БАЙ-МУЗЫКАНТ И АЛДАР-КОСЕ

В одни времена с Алдаром-Косе жил бай. Был он глуп, как бараний курдЮк, а мнил себя великим музыкантом. Когда он, надув щеки и выпучив глаза, высвистывал что-то на сыбызге, люди убегали в степь, а собаки поднимали такой вой, точно чуяли поблизости волчью стаю. Но бай был доволен. Ему казалось, что никто в мире не сыграет лучше него. Однажды этот бай призвал к себе

Алдара-Косе и говорит:

— Алдар-Косе, есть пословица: «Спрашивай не того, кто долго жил, а того, кто много видел». Ты исколесил всю степь, в разных странах побывал, всех людей знаешь. Так послушай мою игру да скажи, есть ли где другой такой музыкант, как я?

Пока бай говорил, Алдар-Косе оглядел юрту и едва мог скрыть удивление — никогда еще он не видел столь богатого убранства: повсюду бархат, шелк, ковры, на стенах драгоценная сбруя, украшенная золотом и серебром.

«Не уйду отсюда с пустыми руками», — думает Алдар-Косе, низко кланяясь хозяину.

Тут бай приложил сыбызгу к губам и стал изо всех сил дуть в ее отверстие. Из дудки вырвался пронзительный писк, и тотчас люди, что были в ауле, опрометью бросились в степь, а все собаки дико завыли.

Алдакен же не моргнув глазом стоял с видом восхищенного посреди юрты и только прищелкивал языком.

— Ну, каково? — спросил самодовольно бай.

— Почтеннейший бай, — отвечал Алдар-Косе и даже притворно вытер слезу полой халата, — слушая вашу необыкновенную игру, я забыл, что нахожусь на земле, мне показалось, что слышу, как поют райские гурии. Вы — поистине великий музыкант!