Непохожие прохожие (Сказки)

   —  Всё равно, — говорит, — к завтрему опять испачкаюсь, грязный буду. Зачем же тогда сегодня умываться?

И в гостях неумойкой за стол полез. Провёл сухой лапой по роже, и хорош!

И задумалась медведица: как быть? Пристыдить Ивашку? Ещё обидится медвежонок. Скажет: если мать заболела, то уж и стыдят меня. И напустилась тогда медведица на сына своего, зашумела:

Что же это ты, Мишка, умылся как? Щёки потёр, а под носом кто мыть будет? Разве я тебя, озорника, так умываться учила?

   —  Нет, — прогудел медвежонок.

- А что же ты, ослушник, позоришь меня перед гостем? Полотенце новёхонькое грязью затираешь. Плутовством отойти задумал? Зашелудиветь хочешь?

Уж она его, уж она его!

Раза три пропотел Мишук, пока его мать бранила. Побежал скорее к умывальнику. А медведица дочь свою отчитывать принялась:

   —  А ты, Машка, что же, срамница? Шею вымыла, а про уши забыла. Я тебя разве так учила умываться? И что это ты супишься? Ты уж не дерзить ли мне собираешься? Прикуси язык, грязнушка.

Уж она её, уж она её!

«У-у-у... — поползли у Ивашки к потолку уши.—Мишук и Машута всё-таки умылись, и то она их вон как бранит, а что же будет, когда она увидит, что я совсем неумытый за столом сижу...»

Съёрзнул со скамейки — и к умывальнику. Морду вымыл, из ушей всё выгреб, шею чисто-начисто продрал.

Похвалила его медведица:

   —  Учитесь, — говорит, — у Ивашки, как умываться надо.

Так и повелось с той поры: увидит медведица у Ивашки непорядок какой, своих медвежат винить начинает, а

Ивашка догадывается и, пока до него очередь дойдёт, приведёт себя в порядок. Похваливает его медведица. Ивашка тоже доволен.

— Хорошо, — говорит, — что я ей чужой: не сразу она меня замечает. Пока своих отбранит, меня уж и бранить не за что. Вот как.

ПЛЕМЯ ПЛУТОВСКОЕ

Поймал медведь Спиридон в речке пять раков, несёт домой. Думает — позавтракаю сейчас. Навстречу ему Лисёнок. Увидел раков и заморгал глазёнками — морг, морг.

   —  Что, — говорит медведь Спиридон, — хочется небось рака отведать?

   —  Хочется, — признался Лисёнок.

   —  Ну, так и быть, на тебе одного. Мне на завтрак и четырёх хватит.

Потянулся было Лисёнок лапкой за раком, но тут же отдёрнул её.

   —  Нет, — говорит, — дядя Спиридон, не возьму.

   —  Почему это?

   —  Принесу домой, спросит мать: где взял?

   —  Скажешь, что я дал.

   —  Нет, спасибо, дядя Спиридон, но не возьму.

   —  Да почему же?

   —  Не поверит мать. Скажет: не может быть, чтобы такой добрый медведь и дал только тебе рака, а мне—нет.

   —  Кха, — крякнул медведь Спиридон и достал из лукошка ещё одного рака: — Бери, коль, двух тогда. На завтрак мне и трёх хватит.

Потянулся было Лисёнок за раками, но тут же отдёрнул лапку.

   —  Нет, — говорит, — дядя Спиридон, не возьму.

   —  Почему это?

   —  Принесу домой, спросит мать: где взял?

   —  Скажешь, что я дал.

   -  Нет, спасибо, дядя Спиридон, но не возьму.

   —  Да почему же?

   —  Не поверит мать. Скажет: не может быть, чтобы такой добрый медведь тебе рака дал, мне дал, а братишку позабыл. Не поверит.

Крякнул медведь Спиридон и достал из лукошка ещё одного рака.

   —  Бери, — говорит, — трёх тогда. До обеда я как-нибудь и двумя обойдусь, а там ещё поймаю.

Потянулся было Лисёнок за раками, но тут же отдёрнул лапку.

   —  Нет, — говорит, — дядя Спиридон, не возьму.

   —  Почему это?

   —  Принесу домой, спросит мать: где взял?

   —  Скажешь, что я дал.

   —  Нет, спасибо, дядя Спиридон, но не возьму.

   —  Да почему же?

   —  Не поверит мать. Скажет: не может быть, чтобы такой добрый медведь тебе рака дал, мне дал, брату твоему дал, а сестрёнку малую позабыл. Не поверит.

Крякнул медведь Спиридон и достал из лукошка ещё одного рака.

   -  Бери, — говорит, — и четвёртого, коль, тогда.

Потом посмотрел в лукошко и последнего достал.

   -  И этого, — говорит, — бери! Может, у тебя дед есть или бабка какая... Бери уж заодно и лукошко, а то не поверит твоя мать, что такой добрый, как я, медведь мог тебе дать раков без лукошка.

Сунул медведь Спиридон Лисёнку лукошко с раками и пошёл к речке: надо же чем-то завтракать. Шёл и бранился:

   -  Вот племя плутовское! Угостил меня, так не забудь угостить и всех моих сродничков. Сатанёнок.

А Лисёнок бежал вприпрыжку домой и радовался:

   -  Добыл раков! А день только ещё начался, к вечеру ещё чего-нибудь добуду. Проживу!

ПОШУТИЛ

Прибегает заяц с Лысой горы к зайцу Длинные Уши и говорит:

   -  Ты знаешь, заяц Рваный Бок вчера волка в капкан поймал и оприколил у своего дома.

У зайца Длинные Уши и глаза сразу округлились.

Ну?!

   -  Да. Поставил хитрец на волчьей тропе капкан огромаднейший. Волк шёл и попался. Рваный Бок посадил его на цепь у крылечка, и теперь волк его охраняет за вилок капусты в месяц.

   -  Эх, — вздохнул заяц Длинные Уши, — мне бы поймать. Я бы тогда никого не боялся. Пошёл бы на прогулку, волка на ремешок — и с собой: тронь меня попробуй. А сейчас к моему носу каждый старается кулак поднести поближе и припугнуть пострашнее.

Посидели они, поморгали, заяц Длинные Уши и говорит:

   -  А ты знаешь, сегодня на поляне собрались медведи со всей рощи и решили: как только кто соврёт, тут же хватать его и подвешивать за задние лапы к дереву. Пусть на солнышке покачается, посохнет.

У зайца с Лысой горы и глаза врозь:

   —  Ну?!

   -  Да. И ещё решили: не снимать вруна с дерева до тех пор, пока у него не выпадет последний зуб изо рта.

   —  О, так и высохнуть, пожалуй, на дереве можно. Или с голоду помереть. И так и так плохо, — сказал заяц с Лысой горы и подъёрзнул к зайцу Длинные Уши поближе. Задёргал плечами:—Ты знаешь, никому не говори про то, что я рассказал тебе. Он, Рваный Бок-то, говорил как-то, что неплохо бы поймать волка и посадить у дома на цепь, но пока ещё не решил, где и как будет ловить его.

   —  Д-да? Понятно. — Заяц Длинные Уши сказал это так загадочно, что зайцу с Лысой горы нехорошо стало.

   -  Х-хочешь, — подъёрзнул он ещё ближе, — я тебе морковку принесу?

   —  Чем не одаришь, всё любо.

   -  Вот и хорошо, — припрыгнул заяц с Лысой горы и быстрее ветра помчался на деревню.

Принёс две красные сочные морковки.

— Вот, — говорит, — ешь. Только, пожалуйста, никому не рассказывай про то, о чём говорил я тебе: я пошутил просто.

   -  Ладно, не скажу. Нешто я бессердечный, не понимаю?— пообещал заяц Длинные Уши и обмыл в роднике морковку.

Съел её и добавил:

   -  Да ты не тревожься особенно-то, спи спокойно: я ведь тоже пошутил просто.

И обмыл в роднике вторую морковку.

БЕДА, КРЫСА И ГОРНОСТАЙ

Немало на своём веку Горностай по земле походил, в каких Только краях не был. Пришёл в Гореловскую рощу. Понравилась она ему, и решил он в ней навсегда поселиться. Быстро друзьями оброс. Что ни вечер, бегут они к нему со всей рощи посумерничать, время скоротать. Соберёт их Горностай вокруг себя и начинает рассказывать, где он был, что видел.

Слушают его друзья и головами качают: оказывается, каких только краёв на земле нет. Походить бы, поглядеть. Да ведь это не то что на речку сбегать, воды похлебать. Дорога дальняя, места чужие, и не увидишь, как с бедой встретишься.

А Горностай смеётся:

- Беда, она тебя и дома найти может. Зато походишь, поглядишь. Вон я в Крыму был. Горы — до неба, а некоторые даже выше. Бежишь по такой горе и радуешься — как ты высоко к солнцу поднялся.