Маленькие московские сказки

— Пойдем пробовать цветы, — она крепко-крепко взяла его за руку и повела к клумбе с цветами возле холма со входом в бомбоубежище.

Петьке стало очень хорошо и спокойно. Он шел за руку с маленькой девочкой в зеленом плаще и не думал ни о чем. Яркие цветы уже начали раскрываться после дождя. Они зашли в заросли настурций и оранжевых календул. Высоченные деревенские мальвы роняли на них сияющие капли…

— Что ты топчешь клумбу, хулиган! — раздался чей-то громкий голос, — убирайся отсюда! Слышишь?!

Кому говорю?!

Досада и обида поразили Петьку, он обернулся. Из открытого окна второго этажа высовывался человек в майке и орал на него:

— Что ты там потерял? Убирайся, пока цел!

Петька оглянулся вокруг. Он стоял весь в цветах рядом с холмом совершенно один. Он похолодел от макушки до пяток. Девочка в зеленом дождевике и желтых сапогах исчезла. Она пропала, не оставив следа.

Человек в майке закрыл окно и отправился на кухню жарить яичницу. Теперь он был спокоен. Он знал, что девочка в зеленом плаще появится только через год, во время летнего ливня. И тогда надо быть начеку и не дать ей увести с собой следующего очарованного ребенка. «А меня она увести почему-то не хочет», — подумал с грустью человек в майке и положил свою тяжелую голову на стол.

На сковородке шипела яичница.

Добрый доктор Владимир Борисович очень много знал, и поэтому его называли доктором. А врачом он не был. Врачей называют докторами, наверное, тоже потому, что они много знают.

Добрый доктор Владимир Борисович занимался историей. В маленьком кирпичном домике на краю города он рассказывал студентам про времена Страшного царя Иоанна и про самого царя Иоанна.

Домик этот располагался так далеко, что добраться до него было непросто. Но доктор Владимир Борисович не растерялся и ездил туда на зеленом поезде, читая по дороге книжки. К домику вела от станции дорожка. Если бы не эта дорожка, найти бы дом было очень сложно среди высоких сосен.

Весной возле дома цвела голубая сирень, потом появлялись оранжевые садовые лилии, и темные кирпичные стены зарастали диким виноградом с кислыми ягодами.

Владимир Борисович рассказывал студентам про злого царя Иоанна и все время потешался над ним.

Потому что действительно смешно, когда человек сам про себя говорит «се азъ великий князъ» и при этом не умеет говорить «был» или «не был», а говорит «бяше» или «не бяше». Еще доктор Владимир Борисович рассказывал, что у Страшного царя как-то раз от злости вылезли волосы на голове, и он стал лысым. Доктор смеялся и от смеха так встряхивал головой, что очки перелетали через аудиторию, и студенты их ловили.

Надо сказать, что все это очень не нравилось самому Страшному царю Иоанну, сидевшему на полке в книжке с картинками. Конечно, царю не нравилось, когда Владимир Борисович с аккуратной седой бородкой, в белоснежной сорочке и темном костюме, рассказывал про него, каким царь был на самом деле. И царю не нравилось, что в перерыве между лекциями доктор отправлялся в столовую обедать и балагурить со студентами. А сам Страшный царь Иоанн, с вылезшими от злости волосами и вытаращенными глазами, в одежде, расшитой драгоценными камнями размером с кулак, такими тяжелыми, что трудно шевельнуться, сидел сплющенный в старой книжке. И злился. Злился на доктора Владимира Борисовича прежде всего за то, что тот его совсем не боялся. А Страшный царь Иоанн когда-то разрушил свою собственную страну и воевал со всеми соседями, и перебил столько людей, что под старость сбился со счета. Вот каким он был страшным! А Владимир Борисович его не боялся.

Как-то раз доктор засиделся за книгами. Стемнело, в маленьком старом кирпичном доме под соснами никого уже не осталось, только доктор сидел и читал, и на столе его горела лампа. Доктор Владимир Борисович достал с полки ту самую книжку, раскрыл, и тут же от цветной картинки отклеился Страшный царь Иоанн, оставив некрасивую дыру на странице. Он запрыгал по столу и закричал как можно страшнее:

— Се азъ! Великий князъ! Бяше!

Доктор Владимир Борисович, конечно, услышав такое, очень развеселился и начал смеяться, встряхивая головой от удовольствия, и очки соскочили у него с носа. Но и без очков он прекрасно поймал двумя пальцами Страшного Иоанна, взял банку клея и кисточкой аккуратно намазал Иоанна с изнанки. Потом Владимир Борисович не спеша проверил, где верх, где низ, и приклеил Страшного Иоанна на то место в книге, откуда тот выскочил. Доктор исторических наук расправил складочки на Страшном Иоанне и промокнул его чистым листом бумаги. Потом погрозил ему пальцем и сказал:

— Бяше не бяше, а книжки портить нельзя! Доктор Владимир Борисович подобрал свои очки, потушил лампу, по дорожке среди сирени и сосен дошел до станции и поехал домой на зеленом вечернем поезде. Он тихо сидел в вагоне у окошка, а когда вспоминал, что с ним произошло, смеялся в усы и потряхивал седой головой.

Маленькие зимние сказки

Когда становилось уж очень холодно, продавец горячих сосисок заходил погреться к часовщику в часовую мастерскую.

— Послушайте, друг мой, — говорил часовщик, снимая чайник с огня, — вот, что я думаю: надо соединить чайник с часами.

Часовщик брал большой зеленый жестяной будильник и для убедительности прикладывал его к зеленому эмалированному боку чайника.

— Смотрится хорошо, — соглашался продавец сосисок, вытирая платком оттаявший иней с усов, — и тикает, и пар идет. Замечательно!

— Это само собой! Вещь очень красивая, кто спорит. Но смотрите, если сделать часы такие, чтобы не вся сила времени переходила в треньканье и движение стрелок. Можно, например, убрать секундную и минутную стрелки, оставить только одну часовую. Ход сделать потише. Тик-так, тик-так, – шепотом пел он, дирижируя чайной ложечкой, — тогда избытки времени, которое мы сбережем на движении стрелок и звуке, по специальному желобку из таких часов будут стекать в чайник. И из чайника можно будет налить минут пять-десять тому, кто не успел сделать что-то важное. Вот! – часовщик показал через замерзшее окно на мальчишку, опоздавшего на автобус.

— Мысль неплохая, — согласился продавец сосисок, согревая руки стаканом чая, — но, полагаю, вскоре подойдет следующий автобус, мальчишка сядет в него и уедет. Жизнь наладится сама собой.

— У вас-то свободное время остается? — спросил часовщик.

— Если не отвлекаться на глупости, время остается. Вот написал простой стишок про синего Медведя. Послушайте:

— Так что все в порядке: сосиски продаю, стихи пишу. А вы последнее время стали подолгу засиживаться за работой. Проходил я тут как-то раз мимо поздно вечером, гляжу, у вас свет горит.

Опять делаете часы с танцующими фигурами?

— К сожалению, нет. Просто приходится каждый день наводить порядок в мастерской.

— Простите, — сказал продавец сосисок, — но никакого особенного порядка я что-то у вас тут не замечаю. Все как обычно…

— Видели бы вы, что здесь творится! Просто беда!

— Не пугайте меня. Объясните, что происходит?

— Гном повадился, — сокрушенно вздохнул часовой мастер, — это ужас какой-то! Три дня назад вылез прямо из метро, и сюда. Ни «здрассьте», ничего. «У вас, — говорит, — здесь клад зарыт». Все вверх дном перевернул. Безобразник. Ничего найти не может и никак не уймется. То уйдет обратно в метро драгоценные камни искать, то опять ко мне возвращается. Дикий какой-то гном. Ничего не соображает, талдычит про клад и точка. Думаю, он чуточку ку-ку, — и часовщик побарабанил себе пальцами по виску.

— Действительно беда! — согласился продавец сосисок, — с гномами вообще шутки плохи, а с такими и подавно. Лет десять назад был у меня один знакомый…